Поход Сагайдачного на Москву. 1618

Как бы там ни было, Ливны, подобно Путивлю, очень быстро пали к ногам гетмана. И точно так же, как в Путивле, Сагайдачный не был милостив к побежденным. Он без раздумий и мук совести отдал город на разграбление казакам, после чего в Ливнах началась резня, которую мало кому из горожан было суждено пережить. В плен к Сагайдачному попал ливенский воевода Никита Иванович Егупов-Черкасский. Второй воевода, Петр Данилов, был убит во время штурма крепости. Потери среди гарнизона крепости были очень большими, как и захваченные казаками трофеи.

Примерно в это же время к гетману, который располагался в лагере под Ливнами, прибыл посланник от полковника Михаила Дорошенко. Он сообщил, что полковник добросовестно выполнил возложенную на него задачу по отвлечению внимания московских воевод от наступления гетмана. Казаки Дорошенко в течение всего нескольких недель успешно прошли несколько сотен километров землями Московского царства, захватив города Лебедин, Данков, Скопин и Ряский. Население этих городов понесло потери не меньшие, чем жители Ливен и Путивля. После разорения Ряского Дорошенко форсированным маршем двинулся в Рязанскую область, предал огню и мечу множество дворянских посадов и даже приступил, было, к Переяславу-Рязанскому, хотя не имел в битвах под этим городом больших успехов. Выслушав посла, Сагайдачный отдал приказ Дорошенко идти на соединение с ним, а сам выступил к Ельцу. На месте Ливен после казацких гуляний осталось лишь пепелище.

Следующей крупной цитаделью на пути следования казацкой армии, стал Елец, расположенный немного северо-восточнее Ливен. В летописи Елец впервые упоминается под 1146 годом как пограничный город Рязанского княжества, защищавший Русь от степняков-половцев. Древняя крепость Елец была сооружена на Аргамачьей горе, на скалистом речном берегу. Естественными укреплениями были реки Сосна и Елец, последняя и дала название городу. Плодородные земли, богатые дичью и зверем леса давали жителям все необходимое. Удобный водный путь способствовал развитию торговли. Стратегическое значение Ельца было велико, ведь он находился между Москвой и Рязанью. Московские князья постоянно старались усилить здесь свое влияние. В 1483 году в договорной грамоте Ивана III с рязанским князем было записано: «А тебе Ивану Рязанскому не вступать в нашу отчину, в Елец и во все елецкие места». Наряду с Ливнами, Елец входил в систему обороны южной границы Московского государства. По реке Сосне и до Дона в его подчинении находилось девять сторожевых застав. Елецкая крепость была задумана как мощное по тем временам оборонительное сооружение. Из письменных источников известно, что высота крепостных стен достигала трех саженей, а высота башен — шести. В плане стена крепости представляла собой последовательную цепь так называемых «Тарасов» — срубов из дубовых бревен, засыпанных внутри землей, а также острога или тына. Стены примыкали к боевым башням. Над башнями высились шатровые тесовые кровли. Стены, толщина которых была не менее полутора сажен, также покрывались тесом.

Большое стратегическое значение имел Елец и для Сагайдачного. Оставлять у себя в тылу такую крепость он попросту не мог, поэтому битва за город была начата как только казачьи полки подошли под стены. Остановившись лагерем у крепости, казачий гетман во главе своей свиты объехал городские укрепления, оценивая все их сильные и слабые места. Осмотр крепости не принес утешительных результатов — с первого взгляда было понятно, что с Ельцом не получится расправиться так же быстро, как с Путивлем и Ливнами. Осада потребовала бы значительных затрат как сил, так и времени. И если сил у Сагайдачного было достаточно, то время играло против него — встревоженный долгим отсутствием казачьего гетмана, Владислав слал все новых гонцов с требованиями присоединиться к его армии.

На выручку гетману Сагайдачному пришла хитрость. Чтобы убедить защитников Ельца, что им нечего опасаться подвоха, Петр Конашевич повел войска, как говорится, «в лоб» на трехсаженные стены города. Казаки, неся ощутимые потери, лезли по штурмовым лестницам на палисады города, но раз за разом откатывались под ударами ельчан. Мощный гарнизон, который насчитывал без малого две тысячи человек, не давал им шанса водрузить свое знамя на стенах крепости. После нескольких неудачных штурмов Сагайдачный отвел казаков от цитадели и сделал вид, что отступает. Видя такое неразумное поведение захватчиков, воевода Андрей Богданович Полев, совсем осмелел и решил сделать наличными силами вылазку, чтобы в открытом бою раз и навсегда прогнать казаков от вверенного ему города. В этом-то и таилась главная опасность для защитников Ельца, которую не очень искушенный в военных делах Андрей Полев не смог просчитать. По его команде увлеченные преследованием противника ратники отдалились от города. А в это время отряд казаков, оставленный гетманом Сагайдачным в засаде, ворвался в беззащитный Елец, круша все на своем пути. Город был разорен и сожжен, многие его защитники, в том числе и сам воевода Полев, погибли.

Среди трофеев, захваченных Сагайдачным в Ельце, кроме значительных запасов продовольствия, оружия и боеприпасов, можно назвать посольство Михаила Федоровича Романова к крымскому хану, которое везло при себе 30 тысяч рублей царской казны. Послы Степан Хрущев и Семен Бредихин, а также жена погибшего воеводы Полева пополнили собой число именитых пленников гетмана Сагайдачного. Не избежали участи пленников и пятьдесят подчиненных крымского хана, высланные в Москву для сопровождения посольства.

После падения Ельца, молниеносный поход украинского гетмана стал приобретать для Москвы зловещий оттенок. Засечная черта, на которую так рассчитывали в Кремле, показала свою полную неспособность противостоять казачьему наступлению, а сами казаки, не в пример жолнерам Владислава, все ближе продвигались к Москве, и их не могли остановить даже самые мощные крепости. Однако скоро продвижение казачьего корпуса несколько замедлилось. Впереди Сагайдачного ожидал город Михайлов.

Непокоренный Михайлов. Продолжение похода

Оставив позади разоренный Елец, Сагайдачный продолжил свое продвижение к Москве. Сейчас его путь лежал через городки Шацкий и Данков. Несколько ранее здесь уже побывал полк Михаила Дорошенко, так что особых поводов задерживаться в этих землях у Сагайдачного не было. Чтобы продолжать движение к Москве, предстояло овладеть крепостью Михайлов.

Сейчас Михайлов является административным центром Михайловского района Рязанской области. Он расположен в семидесяти километрах западнее Рязани, у восточного подножия Среднерусской возвышенности, на берегу реки Проня (приток Оки). Время возникновения Михайлова точно не известно. Данные по этому вопросу крайне противоречивы. По одной легенде, город этот был основан в 1137 году князем Рюриком Ростиславичем по дороге из Новгорода в Смоленск на урочище Лучина, где родился его сын Михаил. В честь княжеского сына город и был назван. Но согласно более поздним исследованиям, Рюрик проезжал эту местность не в 1137-м, а в 1173 году, и на карте того времени Михайлов не обозначен. В соответствии с другой версией, название города произошло от храма Архангела Михаила — непобедимого предводителя небесного воинства. Место для постройки крепости было выбрано очень удачно — на солнечном левом берегу реки Прони. Такое месторасположение цитадели было во многом схожим с расположением московского Кремля, древними центрами Владимира, Костромы, Калуги и многих других городов Московского царства.

Город имел хорошую естественную защиту от нападения врагов. С высокого холма, где находилась крепость, на большое расстояние просматривались окрестности. С юга город от неприятеля заслоняла полноводная река, с востока — река и Черная гора, с запада — глубокий овраг и Голубая гора. Кроме того, Михайлов, согласно всем правилам фортификации, был окопан глубоким рвом. Ров опоясывался дубовым частоколом в виде высоких и массивных колод, врытых в землю. В стенах крепости находилось семь глухих (без ворот) башен. Одна из этих башен выполняла функции сторожевой, остальные решали задачи оборонного значения. Население Михайлова в значительной степени состояло из стрельцов, пушкарей, плотников, казаков, кузнецов, воротников, ямщиков для провода послов, гонцов и должностных лиц. Все они, так или иначе, занимались охраной южных рубежей государства, несли караульную службу, поддерживали в надлежащем порядке укрепления крепости.

Во время Смуты Михайлов уже несколько раз оказывался в центре событий. Например, в 1612 году городом завладел один из атаманов казачьего войска Заруцкий, который сблизился с Мариной Мнишек и хотел посадить на Московский престол ее сына. Опустошив Михайлов, Заруцкий тогда ушел из города, оставив здесь своего воеводу. Но вскоре горожане свергли незваного правителя и посадили его в тюрьму, где воевода Заруцкого и закончил свою карьеру И вот теперь, с приближением армии Сагайдачного, судьба готовила Михайлову и его жителям новое испытание.

Известно, что еще из Данкова Сагайдачный послал к Михайлову авангард в составе тысячи человек. Командование авангардом осуществлял полковник Милостивый. Спустя два дня отряд Милостивого был у стен Михайлова — казачий полковник немного замешкался в пути, так как продвижение его отряда задержали сильные грозовые дожди. Все же 12 августа запорожцы подошли к городу. Согласно приказу Сагайдачного, Милостивый намеревался атаковать город ночью. Однако, по неудачному для казаков стечению обстоятельств, перед самым приходом полковника Милостивого в Михайлов прибыли из соседнего Сапожкова ратные люди. Они-то и не дали полковнику Сагайдачного подойти незаметно. В завязавшемся бою Милостивый, имевший в своем распоряжении довольно скромные силы, вынужден был отступить, понеся потери. Скоро к Михайлову прибыл и Сагайдачный с основными силами. По разным данным, это произошло 16 или 17 августа. Неудача полковника Милостивого разгневала гетмана. Сразу после прибытия Петр Сагайдачный, верхом на коне, в сопровождении своих полковников и свиты подъехал к самым стенам Михайлова и потребовал сдать его, мотивируя это тем, что сам он и его казаки выполняют приказы Владислава, законного царя Московской державы. Но ратники и жители Михайлова отвергли предложение запорожских парламентеров. Со стен крепости, глядя на пышную гетманскую свиту, они отвечали, что в Москве избран законный царь и ему «крест целовали, но ни польских королевичей и каких-либо других правителей нам не надо». На следующий день двадцатитысячное украинское войско приступило к штурму крепости.