Поход

Когда мы подошли к большому подворью, огороженному частоколом с колючкой поверху, в котором находились и сам околоток, и маленький острог на десяток камер, и пресловутая «банька», Маша поморщилась, но ничего не сказала. Было тихо, на крыльце болтали и курили двое урядников в форме. Вдоль забора выстроились пять уряднических «виллисов». Лошадей вообще не было видно - видать, всех в конюшню загнали. Вообще утро воскресенья - самое тихое время в городе. Кто кутил с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, как раз сейчас отсыпаются. А кто кутит каждый день, все равно по утрам спит.

Мы прошли мимо дежурного урядника, сидящего за столом и читающего «Тверской курьер», поприветствовавшего нас кивком, затем по коридору дошли до кабинета Степана. Я постучал в дверь, оттуда донеслось: «Войдите». Мы и вошли.

Степан сидел за столом, перед ним стояла огромная чайная кружка, возле нее на тарелочке два бутерброда - с сыром и колбасой.

–  Да вот, все пожрать некогда, - сказал Степан, перехватив мой взгляд.
–  Хотите чаю?

–  Нет, спасибо, только что напились, - отказался я.

–  А девушка?
–  уточнил Степан.

–  Нет, спасибо, - пискнула Маша, подавленная размерами человека, сидящего перед нами.

Непривычного посетителя Степан поражал. Росту в нем было больше двух метров, а весу больше ста пятидесяти килограммов. Ладони как лопаты, пальцы как обрубки черенка от нее же. Кожаную форменную куртку он снял, сидел в серой рубашке с расстегнутым воротом, рукава которой очень выразительно обтягивали бицепсы толщиной с бедро нормального человека. Плечи были ровно в два раза шире моих, хоть я на узкоплечесть не жалуюсь.

Голос у Степана соответствовал внешности. Казалось, будто какое-то чудовище научили говорить, а потом заперли в металлической бочке. Вот оно оттуда и вещало. Лицо же нашего станового пристава производило обманчивое впечатление. Эдакое сонно-туповатое, круглое, маленькие глазки близко к носу, а эмоции на нем вообще не отражались. Тот, кто принимал его за дурака, потом обычно в этом раскаивался - Степан был еще и умен как змий, - именно благодаря ему в городе, несмотря на всю местную вольницу, было относительно тихо.

–  Тогда говори, с чем пришел, - сказал он.

–  Да я, собственно говоря, по поводу позавчерашней драки в «Дальней пристани»… - начал я издалека.

–  Колдуна хочешь в розыск объявить?
–  сразу сократил мою речь до необходимого минимума Степан.

–  Хочу. Откуда знаете?

–  У меня вот телефон есть, - похлопал он огромной ладонью по такому крошечному под ней телефону в деревянном корпусе.
–  И у Васьки-некроманта такой же есть. Техника называется.

–  Ага, понял, - с уважением кивнул я.
–  Так что?

–  Доказательств маловато, вот что. Ты же десять тысяч княжеских срубить хочешь, верно?

–  Ну да, - кивнул я.

–  Тогда надо, чтобы Тверь его в розыск подала, а не мы, - покачал он головой.
–  Нету нас таких полномочий - на княжескую премию розыск объявлять, ты же знаешь. А как они такие бумаги издают, лучше даже не вспоминать. Вроде как ежика рожают против шерсти.

–  Есть способ… - сказал я, сложив ладони перед грудью и глядя в потолок.

–  Есть, - согласился Степан.
–  Я могу его в розыск объявить как свидетеля. Нашлись люди, подтвердили, что видели его в сопровождении обоих убитых. Значит, пускай объясняется перед законом.

–  Именно, - кивнул я.
–  Вот и объявите. Я и начну помаленьку, хоть полномочия заимею. А дальше видно будет, подаст его Тверь на княжеский приз или нет.

Задумка моя проста, проще даже некуда. Охотники, как я уже говорил, обязаны на закон работать. Но если я приеду в ту же Тверь, например, и начну расспрашивать людей, что Им известно о некоем Пантелее, то они имеют право послать меня подальше. Особенно официальные лица. А вот если будет у меня сыскное поручение, что такового Пантелея велено пред власти Великореченска представить, пусть хоть и как свидетеля, то могу рассчитывать на помощь. Потому как в таком поручении точно написано, что полагается оказывать помощь подателю сего, сиречь Александру Волкову.

И такой закон действует в большинстве людских земель - все равно кем населенных, пришлыми или аборигенами, лишь бы там вообще какая-то власть была. Тем более что любая из властей в прилегающих к Великоречью землях свои действия с законами пришлых по меньшей мере согласует. [17]

–  А если все же Тверь на призовой розыск не согласится?
–  напомнил Степан.
–  В пролете будешь.

–  Тогда на свой страх и риск его поищу. Зато перед другими будет фора. А в пролете… Будем считать риск благородным делом, - ответил я.

17

Рассказчик имеет в виду тот факт, что большинство правителей окрестных княжеств, баронств, герцогств и прочих государственных образований или связаны с властями пришлых родственными связями, или напрямую возглавляются потомками пришлых. Сразу после Пересечения миров возникла сама Великая река из совпавших Итиля и Волги, а вдоль нее появилось несколько сот тысяч пришельцев в отдельных поселениях-анклавах, провалившихся из старого мира. Местные правители, увидев подавляющее технологическое и военное превосходство пришельцев над ними, всеми правдами и неправдами старались породниться с их правителями. В большинстве случаев это удалось. Взамен же аборигены начали обучение магии всех пришлых, имеющих способности. Именно на этой основе в большинстве случаев удалось избежать конфликтов и, что греха таить, захвата местных территорий пришлых. Сотрудничество оказалось выгодней. Ряд баронств, впрочем, был захвачен независимыми группами пришлых, но это не правило, а скорее исключение.

В этом я тоже выигрываю. Свидетеля ищут без награды, широко это не объявляется. Если я с таким ордером отправлюсь Пантелея искать, то друзья-конкуренты мои, скорее всего, ни сном ни духом об этом ведать не будут. А если его все же в розыск как преступника подадут, я уже далеко ускачу.

–  Ладно, твой риск - твои проблемы, - прогудел Степан, скрестив могучие руки на груди.
–  Часа через два заходи, будет тебе сыскное поручение на Пантелея как на свидетеля.

Я удовлетворенно кивнул, затем спросил:

–  Раз будет, то тогда сразу уточню: портал отслеживали?

Некроманты отслеживать порталов не умеют, не их это епархия. Именно поэтому я Ваське такого вопроса не задавал. А вот Степан должен был пригласить Велиссу вер-Бран, молодую колдунью из аборигенов, прижившуюся в нашем Великореченске по той банальной причине, что местные жители больше привержены личной гигиене, нежели жители коренных земель. Или пристав должен был вызвать Самуила Бредянского - въедливого старикашку с ядовитым языком и немалыми способностями в магии. Они порталы отслеживать умеют.

–  Велисса приходила, - кивнул становой пристав.
–  Ушел колдун в Дурное болото, в самую середину. В то, что нас с Вирацким баронством делит, на берегу Улара. Где острова с протоками.

–  Куда?
–  обалдел я.

–  Куда слышал.

–  Может, ошиблась магичка?
–  все же переспросил я, пораженный.

–  Велисса-то?
–  удивился вопросу Степан.
–  Смеешься? Она колдунья в десятом поколении, по слухам, среди пришлых такой нет.

–  Тоже верно. Только все равно не верю.