Поход

Дорога огибала лес, стало удивительно тихо. Даже отголосок далекого боя пропал. Ни птицы не поют, ни звери не бегают - Болото под боком, поблизости от него ничего живое и чистое выжить не может. Хорошо, что сейчас только за полдень солнце ушло и светит так, что лес сам на себя тень отбрасывает, а не в поле. В таких местах даже в маленькую тень надо с опаской заезжать: всякое может случиться.

И случилось. Как я эту чуду заметил - сам не понял. Была она совсем прозрачная, только что деревья, которые через нее видны были, чуть искажались, как в стекле кривом. И еще я привык в таких случаях ничего не проверять, а действовать первым. Левой рукой в руль вцепился, чуть отворачивая машину вправо, сбивая возможной прыжок, а правой рукой помповик за рукоятку ухватил, на руль сверху кинул для упора да в середину силуэта и пальнул. Грохнуло, толкнуло в руку так, что чуть кисть не вывернуло усиленным зарядом, но весь пучок картечи ударился в прозрачную тварь.

Как же она взвыла! Как будто не одна она, а с десяток таких застонал-заблажил на разные голоса от боли и жуткой злобы. Такой вой, если кому интересно, тоже признак нечисти - одну глотку подобной твари целый хор не вытянет. Чудовище обычное всегда одним голосом ревет.

Как будто из колеблющейся пустоты вырвались пучки огня желтого, как из огнемета. Вырвались с силой, как из газовой конфорки. Не серебро - огонь подействовал! А для этого есть у меня средство!

Я рванул из держателя, что на жестяной приборной панели, стальной цилиндр вроде банки тушенки, только с торчащим из торца гранатным взрывателем. Зацепил кольцо за специальный крючок справа от руля, рванул на себя, услышав звонкий щелчок и одновременно с ним - хлопок запала. И метнул цилиндр под ноги призрачной твари.

Через секунду рванула «консервная банка», вспухла клубком мрачного темно-желтого с прочернью пламени, охватила прозрачную фигуру, превратив ее в корчащийся силуэт. Рев превратился в визг, взлетел до невероятной высоты - так, что у меня заложило уши. А я не стал дожидаться конца агонии упавшего уже в траву и катающегося по ней чудовища: чего я там не видел? Если нечисть огня боится, то сгорит она без остатка, кучкой пепла обернется. Так я и не узнаю, кого же я напалмовой гранатой сжег.

Наверное, зыбочник попался: невидимка и у болота - все совпадает. Зря на свет вылез. Видать, давно тут ему добычи не было, вот и полез. Проезжай я тут ночью - мог бы и из машины вытащить. А вот тогда хана. Зыбочник силен, быстр, а заметен только под лучами солнца, да и то плохо. Живет в самом болоте, в зыбуне, туда же и добычу тащит, оглушив ее предварительно. Плохая смерть от него, мучительная.

Надавил на газ, плюнул на рессоры - и погнал машину дальше километров под шестьдесят в час. Хватит мне пока приключений.

ГЛАВА 8, в которой герой поступается принципом не смешивать личное с делами

Границу гномьих владений обозначал отполированный до зеркальной гладкости с одного бока большой валун, на котором было выбито что-то рунами, и над надписью виднелось изображение наковальни, молота и боевого топора на фоне трехглавой горы. Как раз такая и венчала главный пик Серых гор, незнамо как очутившихся на месте захолустного Вышнего Волочка, который тоже не пойми куда делся. В старом мире остался, наверное, не проверишь теперь.

Сразу за пограничным камнем нашелся и пограничный пост. Настоящий блок, собранный из большущих валунов. В укрытии стоит БТР-4, но в гномьей версии. А о гномьих версиях людской техники стоит рассказывать особо. Если не приглядываться, то вроде как бронетранспортер обычный. Купили шасси с мотором, корпус, по примеру других, сами изготовили, как им удобно. Сверху водрузили стандартную башню с крупнокалиберной спаркой с водяным охлаждением. Разве что цвет у БТР не камуфляжный, как у пришлых людей, а просто стальной, покрытый прозрачным лаком от ржавчины. Гномы секрет устойчивого к любым воздействиям лака для стали давно придумали, людям его продают, а люди тем лаком на патронных фабриках стальные гильзы покрывают.

Но если присмотреться, то увидишь, что каждая стальная панель корпуса бронетранспортера украшена - орнаментом ли, картинками из гномьей жизни или чем-то подобным, как всегда гномы украшали свои доспехи и лезвия клинков. Мало кто знает на самом деле, что рисунок на доспех и оружие наносит не мастер, который отвечает за качество стали и добротность изготовления, а сам владелец. Мастер украшает оружие, предназначенное на продажу, а если родович кует для родовича, то за красоту тот уже отвечает сам. Мечник покрывает из вечера в вечер искусным орнаментом клинок меча, гравирует рисунки на панцире. Ну и экипаж БТР тоже отнесся к машине как к своему доспеху. Вот и возятся с ним понемногу. Наполовину он уже изукрашен, а еще наполовину - гладкий покуда. Простор для творчества.

Еще корпус бронетранспортера скреплен не сваркой, а заклепками. Это у гномов традиция, и переубедить их в том, что клепаный корпус хуже сварного, не смог пока никто. Хоть и пытались.

Возле бронетранспортера расположились четверо гномов. Все вооружены крупнокалиберными «маузерами» под девятимиллиметровый винтовочный патрон. [39] Гномы вообще любят крупный калибр, благо их никакая отдача особо не беспокоит. Они как валуны, что вокруг набросаны, - поди сдвинь с места. Ложа, естественно, под их гномью анатомию переделаны, человеку такие неудобны будут. Они на Тверском Княжеском Арсенале закупают стволы, затворную группу, ударно-спусковой - в общем, все, что в винтовке стреляет, а ложа уже делают сами. Кстати, стрелки из гномов в основном так себе, снайперов не встречал.

39

Патрон 9,3x64 мм, он же 9,3 «Бреннеке». Охотничий патрон «на крупного медведя», который гномы адаптировали себе как основной боевой из страсти к оружию мощному и сверхубойному. Могучая отдача боеприпаса их не смущает.

На каждом из гномов кольчуга с пластинчатым нагрудником, шлем, по форме напоминающий людскую солдатскую каску немецкого образца, с короткими тупыми рогами, только еще и глаза в нем закрыты: через прорези на мир смотрят. Зря это, кстати, для огневого-то боя, зрение тоннельное получается. Но - традиция, не замай!

Каждый гном помимо винтовки несет на себе небольшую, но очень тяжелую и чертовски острую секиру. Она у него подвешена к поясу, режущая кромка легким чехлом прикрыта. Такой чехол появился после того, как гномы винтовками вооружились. Пришлось в бою падать, и начали все подряд секирами резаться. Раньше гном в бою если и падал, то только мертвым, а теперь живчиком из одной ямки в другую скачет и в каждой падает.

Щиты у гномов остались тоже в силу традиции. Другое дело, что тащить теперь старый гномий щит размером в осадную пависсу, который все равно нормальную пулю не держит, смысла не стало. Поэтому щиты уменьшились до размеров ладони и носятся несъемно на левом предплечье. И на нем вычеканены знаки, обозначающие воинское звание гномьего бойца. Стоящий передо мной соответствовал унтер-офицеру.

В доте, сооруженном из тех же отесанных валунов, на треноге стоит пулемет «шварцлозе» нашей тверской работы, с ТКА. Аборигенам ПК не продают, считают, что не нужно им предоставлять легкое и мобильное оружие, а гномы его и сами не хотят. Им слишком легкое оружие не нравится, доверия не вызывает. А тот же «шварцлозе» весит как мотоцикл - значит, хорошее оружие. Добротное.

–  Стой, кто такой?
–  прогудел откуда-то из дебрей бородищи гномий унтер.

У них он, кстати, «ур-барак» зовется, «водитель барака», двадцатой части хирда. Но я его лучше так и буду унтером звать - привычней.

–  Александр Волков из Великореченска, вольный охотник, - отрекомендовался я, после чего вытащил из кармана выданный мне в свое время Дарри Рыжим медальон на цепочке и добавил к сказанному: - Добрый гость общины!

–  К камню прикоснись, гость, - пробухтел гном.
–  Община через голые слова тебя знаешь где видала?

У гномов все делается если не через задницу, то через камень. Вот и сейчас на блоке у них большой кристалл, подточенный до вида неаккуратной чаши. Опускаешь туда медальон за цепочку, и если чаша засветится, то ты тот, о ком речь. Так и вышло. А как еще могло, если я тут езжу раз в двадцатый и из этих разов этот самый унтер меня в половине случаев встречал?

–  Ты гля, опять те въезд не закрыли, - неуклюже пошутил «водитель двадцатой части хирда», - тады проезжай, раз тя к нам принесло. Добрый гость, мать ее в камень, общины.