Поход

–  И я не верю, - вздохнул Степан.
–  Но ты с ней поговори, она в выводах уверена. Скажи, что я послал.

–  Поговорю, будьте спокойны.

Дурное болото - это одна из тех низменностей, что появились после Пересечения миров. Сдвинулось все, как будто этот мир разломили на кусочки, а затем заново склеили, причем склеивали на тяп-ляп. И получилось, что там, где кусочки мозаики наползали друг на друга, выросли горы, подчас вовсе непроходимые, а в иных же местах, где края кусочков мозаики друг с другом не соприкоснулись, возникли низины с так называемыми Дурными болотами. Именно эти болота, настоящие свищи, или червоточины в живой ткани нашего плана, порождали большую часть всевозможных чудовищ, расползавшихся по земле. Именно благодаря им я не сидел без работы. И всем было известно, что в Дурных болотах не живут ни люди, ни нелюди. Никто. Не выжить там, потому что сожрут на хрен.

–  Ты мне вот что скажи, - поднял глаза от бумаг на столе Степан.
–  Ты за девушку свою штраф принес?

Маша втянула голову в плечи, представив, наверное, что я о своем обещании забыл и теперь ее заберут обратно и вновь отдадут ужасной Анфисе Зверевой для болезненного и унизительного наказания.

–  А как же, обижаете, господин становой пристав, - солидно произнес я и достал из-за пазухи продолговатый кожаный футляр.

За спиной послышался вздох облегчения. Я усмехнулся, вскрыл крошечный тубус, извлек оттуда и передал Степану вексель городского банка, выданный мне не далее как позавчера в городской управе.

–  Вот как… - хмыкнул Степан.
–  Даже деньги тебе выдавать не понадобилось. Как пришли, так и ушли. Ладно, отметь передачу.

Я взял со стола ручку, подмахнул графу с передачей векселя, а затем прижал палец к блестящему кружочку. Все, деньги ушли, можно сказать.

–  Ладно, Сашка, вали отсюда, дел полно, - сказал Степан.
–  Поручение заберешь у дежурного через пару часов, если какие вопросы - обращайтесь к Анфисе, дело у нее. Вопросы есть?

–  Никак нет.

–  Вали тогда.

Мы покинули кабинет станового пристава с разными чувствами. Маша - с облегчением, что я все же не обманул ее, а я - с ощущением того, что о чем-то я Степана Битюгова спросить забыл. О чем-то важном.

–  Куда теперь?
–  спросила Маша на улице вполне уже бодрым голосом.

–  Пошли Велиссу навестим. Расспросим ее, что за порталы в Дурное болото открываться могут.

–  Ты знаешь… - сказала Маша.
–  Я в свое время слышала, что в середине болот есть острова. Причем такие, что на них тебе ничто не грозит. То, что рождается в болотах, всегда направлено своей агрессией наружу, от центра.

–  Это кто тебе такое сказал?
–  заинтересовался я.

–  Учитель.

–  Из пришлых?

–  Нет, он из аборигенов, - улыбнулась она.
–  Он говорил, что это как глаз урагана - все вокруг трещит и шатается, кругом беда, а в середине - полный штиль. Вот и Дурные болота - это нечто вроде перманентной магической бури. От центра к краям которая развивается. И тот, кто сумеет обосноваться там, будет жить безопасней, чем в любой крепости. Но без сильного маяка туда портал не наведешь. Там все время завихрения, унесет не пойми куда.

–  А как туда маяк доставить?

–  Не знаю, - пожала плечами колдунья.
–  Я вообще пока порталы открывать не умею. У меня в рюкзаке учебник по порталам - как раз учить собиралась.

Велисса вер-Бран жила на противоположной от меня стороне Холма, так что дорога пешком заняла минут пятнадцать. Жила она на первый и неискушенный взгляд, скромно, в одноэтажном деревянном домике вроде моего, но побольше. С двумя спальнями, как здесь принято говорить. Ворота с какими-то выкованными из меди колдовскими символами были заперты, но калитка открыта. На воротах сидели два здоровенных черных котяры, мрачно поглядывающих на нас желтыми глазами. Точно ведь - не просто так. Каждый из котов размером с небольшую рысь, кинется сверху - мало не покажется. Вдвоем вообще в клочки порвут. Но не кинулись, пропустили.

Мы прошли через ухоженный двор, в котором с кустами каких-то цветов возилась смуглая девушка-аборигенка в мокрой от мелкого дождя накидке. Девушка была откуда-то с юга, судя по внешности. На нас она не обратила ни малейшего внимания, будто нас и не было.

Двор вообще зарос цветами, какими-то причудливыми деревьями. Домик тоже был на диво неплох - я только поначалу решил, что он похож на мою простецкую избу. И вовсе не похож. Этот был светлым, из покрытого каким-то прозрачным лаком идеально обработанного бревна, со вставками из дикого камня, крытый самой настоящей листовой медью. Хороший домик, в общем, красивый. В дальнем углу двора - еще один, маленький, для прислуги. Под навесом стоит небольшой, но дорогой вездеход «стриж». [18] Велисса не только перебралась к нам сюда, поближе к прогрессу, но и сама сидит за рулем, что для аристократки-аборигенки, каковой она и является, невероятная степень эмансипированности. По всем правилам, ее кучер, читай - шофер, возить должен.

18

«Стриж» – небольшой, но комфортабельный вездеход производства Ярославских автомастерских, созданный на удлиненной базе ГАЗ-69 с мягкими рессорами. У него даже предусмотрен магический заменитель гидроусилителя руля, что делает его популярным среди состоятельных женщин. Еще он в выгодную сторону отличается от слишком «купеческой» «чайки» элегантной отделкой салона, без излишней вычурности. Как и в «чайке, в «стриже» имеется амулет, сохраняющий температуру в салоне неизменной в любое время года, но он требует периодической подзарядки.

Мы поднялись на выстланное серым гранитом крыльцо я постучал в дверь, взявшись за ручку молотка в виде павлиньего хвоста. Дверь распахнулась почти сразу же, но не магией. Ее открыла сестра-близнец девушки, копающейся в саду.

–  Я от станового пристава, - сказал я ей, показав свою серебряную бляху.
–  Могу я поговорить с госпожой вер-Бран?

Девушка ничего не сказала, лишь отступила в сторону и сделала приглашающий жест. Мы вошли в прихожую, она приняла наши дождевики. Затем провела нас в гостиную, где перед включенным радио, по которому передавали музыку, сидела Велисса вер-Бран, покуривая длинную сигару с марихуаной. У местной аристократии, кстати, это вполне допустимая в обществе привычка.

Велисса вер-Бран была типичной представительницей народов, живущих в среднем и нижнем течении Великой реки. Приятно смугловатая кожа, черные, прямые, блестящие волосы. У местных аристократок они длинные, чуть не до пят в этом возрасте, убираемые в сложные прически, но Велисса свои остригла, соорудив на голове эдакий художественный беспорядок, отнюдь не лишенный изящества, впрочем.

Лицо ее было вполне европейским по нашим меркам, но как бы с небольшой примесью азиатских черт. Немного глаза узковаты, немного что-то еще. Все неуловимо, незаметно, скорее она была похожа на европейку, которую кто-то решил было загримировать под азиатку, да в последний момент передумал. Красивое лицо, с изящными чертами, разве что в изгибе карминово-красных, аккуратно подкрашенных губ скрылось нечто злое. Почему-то появилась ассоциация с красивым и ядовитым существом вроде того же василиска, с которого содрали шкуру, дабы изготовить госпоже вер-Бран брюки.

На ней была белая шелковая рубашка, расстегнутая чуть не до пупка, в вырезе которой можно было разглядеть ее красивую смуглую грудь почти целиком, ноги обтянуты черными брюками из кожи василиска, что было очень, очень дорого. К тому же эта чешуйчатая кожа тянулась как резина, поэтому каждый изгиб тела Велиссы ниже пояса был открыт к обозрению.

О ней ходили разные слухи - об ее жестокости, злости и нетрадиционных сексуальных предпочтениях, но чему из них стоило верить - неизвестно. Еще говорили, что все темные стороны ее натуры и вынудили Велиссу сменить родовой замок на домик в Великореченске. Очень уж она тамошним стандартам поведения не соответствовала. Если жестокость еще простительна, она вроде допустимого в обществе чудачества, ею грешат почти все аборигены - здесь все же Средневековье, - то нетрадиционность в сексе - это предосудительно. Мужчину за это и вовсе могут казнить посредством оскопления, с дальнейшей посадкой на кол, а женщине путь - в монастырь, посвященный одной из местных богинь. Пожизненно. Хотя, по слухам, как раз в монастырях для таких настоящий рай.

Да какая, собственно говоря, разница, с кем она спит и злая ли она? Мне с ней вместе не жить и хлеб не ломать. Еще было известно то, что она берет за свои услуги дорого: колдунья она очень сильная, и если за что берется, то всегда это делает. А вот это как раз свидетельствует о деловой репутации.

Она подняла на нас глаза, пригласила садиться на широкий диван по другую сторону низкого столика. Затем предложила кофе. Я решил не отказываться - кофе в наших краях редкость и ценность немалая. Велисса сделала легкое движение пальцами, и провожавшая нас девушка вышла из комнаты. Вскоре зажужжала кофемолка.