Походы Александра Македонского
Шрифт:
Плутарх приводит иную версию развития событий, рассказывая, что когда личный друг царя коринфянин Демарат приехал к нему в гости, то в беседе с ним Филипп поинтересовался: «А как ладят между собой эллины?» Демарат усмехнулся и ответил, что не Филиппу заботится о Греции, поскольку он не может навести порядок даже у себя в доме, куда принёс одни распри и беды. Царь крепко призадумался, и вскоре послал за Александром, которого через посредничество Демарата уговорил вернуться в Македонию.
Скорее всего, обе эти версии имели место быть, т. к. одна другой не противоречат. Но как бы там не было, семья Александра вновь собралась в Македонии. Филипп затеял грандиозные торжества по случаю свадебной церемонии своей дочери и царя Эпира, по окончании которых планировал выступить в поход против персов. Македонский корпус под командованием полководцев Пармениона и Аттала, дяди царицы Клеопатры, уже высадился в Малой
Жертвоприношение
За смертью далеко ходить не надо.
Как свидетельствует Павсаний, незадолго до смерти Филипп II получил следующее предсказание: «Бык увенчан; конец его близок, и есть совершитель» (VIII,7). Естественно, что царь истолковал данное пророчество так, как было выгодно ему, подразумевая под жертвенным быком державу Ахеменидов. Базилевс даже на миг не допускал, что этим быком является он сам. Македонское царство стараниями Филиппа находилось на вершине могущества, а он сам – на пике славы и успеха. Царь достиг всего, к чему стремился, и теперь приступал к осуществлению главного дела своей жизни: походу на восток. Как только закончится свадьба дочери, базилевс планировал уехать в войска.
Свадьба была грандиозной, гости съехались со всей Греции в невиданном количестве. Но Филипп не был бы Филиппом, если бы не вложил в это мероприятие политический подтекст. Базилевс собирался предстать перед эллинами совсем другим человеком, любезным и обходительным, который полностью соответствует высокой должности стратега-автократора в войне против Персии. А не тем пьяным сатиром, о чьих непотребных выходках во время застолий ходят байки по всей Элладе.
Свадьбу царь объединил с жертвоприношениями олимпийским богам, внеся в торжества религиозный оттенок. Также он решил устроить роскошные состязания в честь муз, чем привлёк ещё больше гостей. Получилось, что одновременно со свадьбой дочери Филипп устроил религиозный праздник и состязания. Выбор для гостей был богат. Не хочешь на свадьбу – приезжай и почти богов; если безбожник – гуляй на свадьбе, а если ни туда и ни сюда, то иди и насладись состязаниями.
Все античные авторы, рассказывающие об этих событиях, отмечали огромное количество народа, съехавшегося в Эги [19] , древнюю столицу Македонии. Эти торжества должны были стать своеобразным триумфом Филиппа II. Македонский царь гулять любил и умел, а потому можно представить, что творилось на улицах города в день свадьбы дочери базилевса. На следующее утро были назначены игры, и ещё не отошедшие от обильных возлияний гости затемно потянулись в театр, где должны были проходить состязания. Торжественное шествие в честь открытия началось с восходом солнца, и вновь Филипп решил всех поразить своим размахом.
19
Современная Вергина.
Диодор Сицилийский пишет о том, что вместе со статуями двенадцати олимпийских богов Филипп распорядился нести и тринадцатую – свою собственную. Получалось, что базилевс ненавязчиво причислил себя к сному олимпийцев и теперь демонстрировал это огромному количеству народа. Как к этому отнеслись зрители, мы не знаем, но обратим внимание на один принципиальный момент. Когда Александр объявит себя на востоке богом, то он не будет здесь новатором, поскольку перед глазами у него будет пример отца. Очевидно, что сын по достоинству оценил задумку родителя. Но что планировал делать дальше со своей божественностью Филипп, так и осталось неизвестным, ибо побыть богом ему было суждено совсем немного времени. Царь вскоре сам отправился к богам.
Дальнейшие события развивались стремительно. Базилевс Македонии решил показать собравшейся в театре публике, что среди своего народа ему бояться некого. По свидетельству Диодора Сицилийского, Филипп отправил вперед друзей, отослал охрану и отправился в театр один. Но далеко не ушел. К базилевсу подбежал телохранитель Павсаний, ударил кинжалом под ребра, вытащил из мертвого тела клинок и скрылся.
Несколько иначе рассказывает о смерти македонского царя Юстин: «Не было недостатка и в великолепных зрелищах; Филипп отправился посмотреть на них без телохранителей, между двумя Александрами, сыном и зятем. Воспользовавшись этим, молодой человек из македонской знати, по имени Павсаний, ни в ком не возбуждавший подозрений, стал в узком проходе и заколол Филиппа, когда тот шел мимо него» (IX,6).
Какой же вывод можно сделать на основании этих свидетельств? Прежде всего, обратим внимание на то, что у Диодора базилевс идет в театр один, а у Юстина в сопровождении двух Александров. Однако оба историка сходятся в том, что охраны при Филиппе в данный момент не было. Можно предположить, что когда базилевс с сыном и зятем подошли к театру, то царь попросил молодых людей пройти вперед, поскольку идти «между двумя Александрами» у него уже не было возможности. Недаром Юстин обращает внимание на то, что проход в театр был узким. А стоявший в проходе Павсаний подозрений абсолютно никаких не вызывал, и его появление там воспринималось как само собой разумеющееся. О том, что с Филиппом не было никакой охраны, свидетельствует и тот факт, что в погоню за убийцей бросились телохранители его сына. Павсания догнали и прикончили на месте, истыкав копьями. Хотя могли взять живым, у Диодора чётко написано, что беглец зацепился за виноградную лозу и упал, а когда поднялся, был настигнут преследователями. Судя по всему, убили его от посторонних глаз подальше, поскольку виноградные лозы ни в театре, ни на главных городских улицах не растут.
Так кто же был Павсаний – убийца одиночка или же за ним кто-то стоял? Ищи того, кому это выгодно, вот первое правило при раскрытии преступлений. Но в данной ситуации оно не поможет, поскольку смерть Филиппа была выгодна очень многим. Во-первых, Александру и Олимпиаде, во-вторых, персам, в-третьих, грекам, и наконец, князям из горной Македонии. Какую выгоду каждый из них получал в случае смерти царя и так ясно, хотя невозможно определить, кому была нужнее смерть Филиппа. Но может быть, Павсаний всё же действовал в одиночку? Попробуем сопоставить письменные источники.
Диодор рассказывает, что этот молодой человек был коренным македонцем и происходил из знатного рода в области Орестида. Это очень ценное свидетельство, которое наводит на мысль о связях Павсания с князьями горной Македонии. Как следствие, появляется версия об их причастности к убийству. Не случайно первые, на кого пало подозрение, были именно представители высшей македонской аристократии из некогда независимых княжеств Линкестиды и Орестиды.
Подробную информацию о том, кто такой Павсаний и почему он решился на этот шаг, приводит Юстин: «Павсаний этот еще в ранней юности подвергся насилию со стороны Аттала (того самого, дядюшки царицы Клеопатры), причем этот и без того позорный поступок тот сделал еще более гнусным: приведя Павсания на пир и напоив его допьяна неразбавленным вином, Аттал сделал его жертвой не только своей похоти, но предоставил его и остальным своим сотрапезникам, словно Павсаний был продажным распутником, так что Павсаний стал посмешищем в глазах своих сверстников. Тяжко оскорбленный, Павсаний несколько раз обращался с жалобами к Филиппу. Павсанию отводили глаза ложными обещаниями, да еще и подшучивали над ним, а врагу его – он видел – дали почетную должность военачальника; поэтому он обратил свой гнев против Филиппа и, не будучи в состоянии отомстить обидчику, отмстил несправедливому судье» (IX,6).
Здесь возникает закономерный вопрос: – зачем Павсанию убивать Филиппа, если гораздо проще убить Аттала? Ведь его главным врагом является полководец, а не базилевс! У молодого человека была масса возможностей расправиться со своим обидчиком, который постоянно находился в царском дворце. По крайней мере, до тех пор, пока его не отправили в Малую Азию. Но нет, Павсаний предпочитает надоедать Филиппу жалобами, а сам не делает ничего, чтобы поквитаться с Атталом. Затем неожиданно решает убить македонского царя, хотя до этого вполне мог прикончить главного недруга. Логики в действиях убийцы нет никакой, поскольку убить военачальника гораздо проще, чем базилевса.
Вновь обратимся к сведениям, которые сообщает Диодор. Как и Юстин, он также пишет о том, что Павсаний очень долго пытался добиться от Филиппа справедливости. Когда же попытка успехом не увенчалась, молодой человек стал вынашивать преступные замыслы в отношении Аттала и Филиппа. Но почему-то убил именно базилевса. Впрочем, в связи с убийством царя Диодор называет ещё одно имя – некоего софиста Гермократа, чьим учеником был Павсаний. Историк пишет, что именно софист подбивал царского телохранителя на убийство базилевса, а когда Павсаний спросил, что надо сделать, чтобы стать знаменитым, Гермократ цинично посоветовал ему убить того, кто совершил великие дела. И многозначительно добавил, что убийцу будут помнить так же долго, как и его жертву.