Похождения бравого рядового Гувер

Гувер понимающе кивнула. Такие случаи не были редкостью. Интересно, док знает, что он здесь теперь надолго? И без права выхода? А также без права разглашать результаты полученные в ходе опытов, проведенных на базе?

– Кто такой Фантом?
– Спросил Коннор.

Гувер придержала его за плечо и молча показала на растяжку на полу. Они перешагнули почти незаметную леску, Гувер привычно, док - высоко поднимая ноги.

– А вы не снимите ее?

– Нет, сэр. Смотрите.

Она встала у автомата с кофе и выбрала себе горячий шоколад. Черт, как бы ее не сняли с задания, узнав о том, что она наговорила Роквуду.

– Хотите кофе, сэр?

Док не ответил, глядя, как из-за поворота появился доктор Брандт, задумчиво жующий большой стейк с лососем. Растяжку он не заметил. Коннор тревожно покосился на Гувер, но она целиком была поглощена процессом наливания горячего шоколада в пластиковый стаканчик. Брандт, наконец, задел растяжку, она разлетелась на две половинки, так что доктор ее даже не ощутил. Сверху раздался небольшой хлопок, и на доктора посыпалось разноцветное конфетти. Брандт страдальчески поднял глаза к потолку, надкусил стейк, безразлично заглотив пару бумажных кружочков, и пошел дальше, даже не потрудившись стряхнуть с плеч разноцветную мишуру.

– Что это?
– Ошарашено спросил Коннор.
– Кто это... ммм... зачем это?

– Некоторые считают, что это весело, сэр.

– Рядовой Гувер?
– Ожил передатчик на стене.

Гувер задрала голову и заглянула в круглый глаз камеры.

– Да, сэр?

– Можете опознать нарушителя?

Гувер отхлебнула шоколад, стерла коричневые усы и дернула за кончик растяжки. Она с хлюпающим звуком отлепилась от стены, и Гувер изучила присоску, понюхала, даже лизнула.

"Дилетанты" - Презрительно подумала она.
– "Даже бирку не сняли. А уж одеколоном за километр разит".

– Курсанты Гордон и Маккензи, сэр.

– Благодарю, рядовой.
– Разочарованно сказал передатчик, ожидавший хотя бы процедуры снятия отпечатков пальцев и потожировых следов.

Радисты тоже скучали, найти устроителя неуважительного прикола было их единственным развлечением, а за поимку неуловимого Фантома даже была объявлена награда. Дилетантизма они не уважали, как и Гувер. Верх непрофессионализма - оставлять свой запах на предметах розыгрыша.

– Как вы...
– Доктор круглыми глазами посмотрел на присоску в руках Гувер.

– Запах, сэр. Одеколон курсанта Гордона.

– Неужели он один таким пользуется?

– Одинаковые ароматы по-разному пахнут на разных людях.
– Гувер прищурила глаз.
– Вы сами должны знать это, сэр.

– Да, но как вы...

– Как узнала запах? Нас учат годами, сэр.

– А второй? Маккензи?

– Маккензи заказывал четыре месяца назад коробку присосок этой фирмы.
– Гувер показала доктору полуистершийся ярлычок.

– Это они - Фантом?

– Нет, сэр. Фантома никто не может вычислить, сэр.

– А что он делает?

– Фантом?

Гувер впервые задумалась об этом. Фантом стал частью ее жизни, так же, как и Кейдж, Мария Кри, доктор Брандт, снайпер Джо, Стиви.

– Фантом устраивает розыгрыши. Иногда злые. Иногда смешные. Никто его никогда не видел. Несколько раз мы думали, что взяли его с поличным, сажали нарушителя в карцер, но в это время появлялся настоящий Фантом, и доказывал, что мы снова взяли не того. Еще он помогает агентам и курсантам. Мой друг Стиви рассказывал, что не успевал начистить картошки к завтраку, а я в это время сидела в карцере, и не могла ему помочь. Он вышел в туалет, а когда пришел, вся картошка была вычищена. Не очень хорошо, правда, но он успел выковырнуть глазки. У Эмили Рид погибли родители в автокатастрофе, и с этого дня она каждое утро находит у себя под подушкой шоколадки.

– Неравноценная замена.
– Скептически хмыкнул доктор.

– Наверное, сэр. Но воскрешать людей Фантом не умеет. Иногда он устраивает погромы в лабораториях. Пару раз выпускал генетические эксперименты из клеток, нам приходилось их пристреливать.

– А вы его видели, Гувер?

– Никто никогда не видел Фантома, сэр.

– Я имел ввиду...

– Я поняла. Нет, сэр. Мы думаем, что Фантом - это дух погибшего агента. Он не хотел уходить... куда бы там ни было, и остался на базе. Здесь его дом.

– Что за глупости.
– Фыркнул Коннор.
– А вы не думали, что он не один? Просто вы придумали себе дурацкую легенду, а шайка приколистов ее поддерживает.

– Нет, сэр.
– С достоинством отозвалась Гувер, которую неприятно покоробили эти слова.
– Эту дурацкую легенду поддерживаем все мы.

Она открыла дверь в шестнадцатую комнату и пропустила доктора вперед. Опустила руку в карман и тихо щелкнула кнопкой глушителя сигналов.

– И если ты, гребаный янки, будешь выступать на Фантома, то он придет за тобой, и на твоих штанах, кроме коричневого, появится еще и желтое пятно!

Коннор застыл и медленно повернулся к уже сидевшей на столе Гувер. Его поразило изменение, которое произошло у нее в лице. До этого он почти даже и не приглядывался к ней, не найдя в ней ничего занимательного, но вот в одно мгновение в пустых исполнительных глазах прорезался вдруг холодный ум, а в линии губ - жесткая насмешливость.

– Что?
– Спросил он, подумав, что ослышался.

– Давай начистоту, док. У меня свои проблемы, а ты - мой шанс не вылететь отсюда со свистом.

– Но ты...

– Да-да, Кейдж тоже думает, что я солдатик. И все думают. И пусть себе думают. А ты мне сейчас очень нужен. Говорю открыто, потому что со своей стороны тоже могу тебе кое-что предложить. Ты медик или ученый?

– Ученый. Но...

– Заткнись. Не смей выступать на чужую религию, придурок, а то ее приверженцы порвут тебе жопу, а я даже не подумаю тебя защищать. Это раз. Естественно, все знают, что Фантома не существует, это просто байка, сочиненная, чтобы прикрыть нарушения и излишний альтруизм, который здесь не поощряется. Мы не в детском саду, и проявлять чувства нам тут не положено. Это два. Зачем тебя сюда прислали? От честного ответа на этот вопрос, я раскрою тебе три и четыре.

– Я должен исследовать влияние военных условий на психику детей. Вас вербуют в весьма юном возрасте.

– Ясно. А отдельный пункт?

– Какой отдельный пункт?

– Вот этот.

Гувер спрыгнула со стола, взяла доктора за руку и вывернула ее.

– Черт!

– Ломать не буду. Но больно будет ужасно.

– Да какой еще отдельный пункт?!

– Знаешь, док, ужасно нежное место - рука. Уязвимое. Интимное, я бы даже сказала. И поэтому, если сделать вот так, то особенно больно.