Похождения хулигана из класса Юзефовича

Леонид Абрамович умел говорить. Уроки истории превратились в Зрелище с большой буквы. Громовым голосом, жестикулируя, он описывал исторические события так, как будто он сам был их участником.

"Блин, Маяковский... Вова..." - ощущение де жа вю не покидало Лёшу. Навязчивое сходство с революционным поэтом вызывал высокий рост Леонида Абрамовича и его ораторский голос.

"Вот я вырасту, я тоже научусь так красиво говорить, как Абрамыч" - мечтал Лёша. Дело было в том, что правильная речь давалась Лёше с трудом. Неудачно сформированные фразы, глупые сравнения и просто неуместные к теме слова, вызывали насмешки окружающих, а порой и наезды взрослых товарищей. Однажды (и это будет в очень короткой перспективе), неудачная шутка на уроке истории, отправила Лёшу в полёт шмеля, по траектории Рычи. Но это будет позже...

"Интересно, Лёнина баба, она тоже такая же беспутая, как Лиля Брик?" - страдальческая участь Маяковского не давала Лёше покоя.
– "Ведь задушит её, как мавр Дездемону. Или наоборот. Такие люди, как Леонид Абрамович, ярко светят, но мало живут" - сделал он финальное умозаключение.

В некоторой степени, классный руководитель был ему симпатичен. Лёша любил абсолютно всех людей, но с одним важным условием. Как только начинались покушения на его личную свободу, любовь, как флюгер, поворачивалась на 180 градусов, сменяясь ненавистью к угнетателю.

Леонид Абрамович, старался лёшину свободу не ущемлять. То есть вёл себя тактично и культурно. Негласный мир между учителем и учеником держался до самого последнего дня учёбы в школе. Юзефович был справедлив даже в гневе и не вызывал антипатии в лёшиной душе.

***

Наблюдая за классным руководителем, Лёша сделал несколько неожиданных для себя выводов: его классу попался совершенно особенный учитель, сильно отличающийся от двух других школьных мужчин-педагогов.

Трудовика и чертёжника, Лёша не уважал. Нельзя сказать , что к ним была какая-то ненависть или презрение, совсем нет. Лёша не уважал предметы окружающей обстановки. "Как можно уважать стул или шкаф?" - размышлял он. Уважение - это признание достоинств личности. У двух мужчин-педагогов достоинств не было. Не было к ним и уважения учащихся.

"Одноглазый тюлень...", - равнодушно думал Лёша про трудовика, видя его растерянный вид в момент возгорания муфельной печи, во время построения класса в начале урока. "Это не мужик, раз рот разинул и в штаны наложил, - сделал умозаключение Лёша.
– И поджигателю Кыпе, засунувшему в печь половую тряпку и включившему её в розетку, морду не набил " - добавилась итоговая фраза.

Трудовик, с косым левым глазом, был довольно безобидой личностью. Он не стучал школьному начальству и не вызывал родителей в школу, но мир подростков - довольно жесток. Чтобы заслужить уважение, нужно было уметь постоять за себя. Трудовик, постоять за себя не мог.

Второй школьный мужчина-педагог, чертёжник, упитанный мужчина с крупным носом, так тот вообще, не имел своего мнения по поводу хулиганских выходок 7 "В", и, в основном молчал, как треска на засолке.

В отличие от них, Леонид Абрамович не работал, а творил. Творческая личность, кипучая натура. Его любили учителя, повиновались ученики, внимали родители учеников. Но, как это часто бывает, отсутствие педагогического опыта и манера решать все проблемы взмахом шашки с плеча, не позволили классному руководителю наладить процесс воспитания детишек. Повиновение и воспитание - это понятия из разных категорий. Для воспитания подростков, исторического образования и темперамента, Леониду Абрамовичу было явно недостаточно.

Как результат, поведение учеников 7 "В", начало медленно, но верно дрейфовать в сторону правонарушений и анархии.

***

Сперва, началось курение.

Никита (Олег Никитин), уже в 7 классе, обладатель черных усов и внешности взрослого мужика, осуществлял закупку сигарет в магазине. В отделе "Соки-воды" гастронома по прозвищу "Стекляшка", с утра до вечера толпилась очередь страждущих чего-нибудь попить, либо выкурить . Замученная кассирша и издерганная продавщица, отбивали и продавали не глядя, успевая краем глаза только отметить рост покупателя и услышать его хриплый голос.

Двух рублей, выдаваемых лёшиными родителями на недельное питание в школьной столовой, хватало на покупку 8 пачек "Астры", либо 12 пачек "Примы". Правительство СССР, скромно держало табачные цены на низком уровне. В результате, питался Лёша бутербродами из нарезного батона, с маслом и мёдом, заготовленными дома и упакованными в хрустящую бумагу от сливочного масла. Никита, не заморачивался своими бутербродами и охотно поедал лёшины, что вызывало определённое лёшино недовольство, компенсируемое крепкой дружбой с добытчиком сигарет.

"Он у меня на крючке", - не без оснований думал Лёша каждый раз, когда голодная рожа Никиты, заискивающе возникала на третьей перемене. "В случае катаклизма, Никита, своей нечеловеческой силой, меня спасёт от неприятностей. Я его кормилец", - в здравомыслии, Лёше было трудно отказать. Действительно, напоминающий Илью Муромца Никита, ни у кого не вызывал желания связываться с ним. Даже у "слепых".

Лёша не был жаден от природы и делился сигаретами со всеми влиятельными людьми школы. За свою щедрость, он имел хорошую репутацию у бандитов и старшеклассников, и никогда никем не был бит.

Процесс курения происходил в мужском туалете, в компании трудных подростков из "слепого" двора и "крутых" парней из старших классов. "Крутыми", старшеклассники были условно, так как ни самостоятельно купить сигареты, ни защитить Лёшу от наездов, они не могли. "Павлины, с куриными жопами", - вспоминая фразу Фаины Раневской, думал про себя Лёша, радостно улыбаясь и угощая халявщиков куревом. Халявщики, с надменным видом, позволяли себя угостить, вызывая у Лёши брезгливость.

"Если ты так крут, то почему с протянутой рукой?" - гордых нищих Лёша не любил. "Кто платит, тот и танцует даму", - главное правило взрослой жизни, в курилке 9-й школы почему-то не действовало. Видимо, всё дело было в разнице возраста.

Другое дело - ребята из "слепухи". Они реально крутые.

Вадик из "двора слепых", по прозвищу Вага, был отчаянным драчуном. Он был на год старше Лёши и дрался каждый день. Слово "дрался" не отражает сути: Вага бил всех подряд. Бил больно и в основном, по морде. Не найдя жертвы в школе, Вага шёл в "Огород" и искал там чужаков.

– Эй, стоять, - кричал он незнакомому парню.
– Ты откуда?

– Я с Компроса...
– спотыкаясь отвечал парень.

Вроде бы наш район. Бить не положено... Но что же делать?

– А учишься где? - продолжал наезд Вага.

– В финансовом техникуме...

– Ах ты барыга!!!
– кулак Ваги реактивно влетал в челюсть бедолаги. Падение тела сопровождалось мощным пинком под рёбра. Финансовых труженников и прочих спекулянтов, Вага не уважал.

Вот такая публика: Вага с друзьями, старшие ученики из "деловых" и лёшины одноклассники, сидели на подоконниках в мужском туалете, на 3-м этаже физико-математической школы, и на переменах смолили Приму. Сизый дым дешёвого табака распространялся по дальней лестнице и школьным коридорам. Дым лез на 4-й этаж, где располагались начальные классы, чем приводил в ярость школьное начальство.