Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)
Шрифт:
– Что это за гадостью вас поят?!
– возмутился он.
– Это же кофе, - извиняясь, сказал лакей.
– Меня таким суррогатом даже в нацистских застенках не поили!
– закричал возмущенный Максим Максимович и выплеснул на несчастного негра всю чашку. Тот что-то пробормотал на уругвайском языке c легким перуанским акцентом и, еще раз извиняясь, вышел.
Эйзенхауэр тоже извинился перед Штирлицем. Штирлиц простил ему и не стал доставать свой любимый кастет.
"Классно было бы, если бы я врезал ему!" - подумал полковник Исаев.
"Руки не доросли!" -
– Хорошо. Ну, допустим, вы все уже знаете. Допустим, вы даже знаете то, о чем я даже не догадываюсь. Допустим, Хрущев будет себя вести безобразно в зале ООН. Я здесь не за этим. И Штирлиц протянул президенту шифровку c заданием Центра.
Эйзенхауэр внимательно прочитал уже знакомый ему текст и, усмехнувшись, сказал:
– Вы хотите найти Бормана?
– Вы умный человек. Мы прекрасно понимаем друг друга. Вы знаете, где он?
– Знаю, - сказал Дуайт, шевеля ушами.
Штирлиц понял его и, вытащив из левого кармана галифе вторую разрывную гранату, протянул ее президенту.
– Годится!
– сказал президент, пряча гранату в бронированный сейф.
– Борман находится в вашем ведомстве, в параллельной камере c Гитлером.
– Благодарю вас, - сказал Штирлиц и, чеканя шаг, вышел из кабинета.
Придя в свой номер, Штирлиц передал Родине следующее послание:
"Юстас - Алексу.
По моим сведениям Борман находится в Бутырской тюрьме. Прошу провести c ним оперативную работу и выяснить, связан ли он c американской разведкой.
В случае отрицательного результата, прошу выслать того же Бормана ко мне.
Извиняюсь за те оскорбления, которые я нанес Первому. Это была роковая ошибка. Впредь, такое не повторится. Даю слово.
Юстас".
ГЛАВА 10. РЕЦЕПТЫ ПАРТИЙНОЙ КУХНИ
В то время, когда Гитлер ужинал, Борман страдал от голода - Мартина Рейхстаговича уже вторые сутки не кормили. Не кормили его не только потому, что в тюрьме всем было наплевать на судьбу бывшего рейхсляйтера Германии, но еще и потому, что для него еще не было разработано меню. Сталин умер. Штирлиц был в Америке. А кроме этих двух людей, больше некому было придумать адского рецепта для особы такого ранга.
Мелкий пакостник не мог тогда знать, что в Кремле шло секретное совещание среди высших руководителей партии и правительства. Обсуждался единственный вопрос: "Чем кормить Бормана?"
Хрущев, который был мастак до всяких пакостей, был в роли предводителя:
– Товарищи, вопрос, как вы все понимаете, очень сложный. К нам в руки попал бывший рейхсляйтер Германии, гражданин Борман Мартин Рейхстагович. Сейчас он находится в Бутырской тюрьме, там же , где и гражданин Гитлер. C Гитлером все ясно, но чем кормить Бормана? Мы должны сегодня же решить этот вопрос, так как завтра будет поздно - он уже вторые сутки ничего не ест!
Хрущев вытер пот со лба, высморкался, налил себе стакан самогонки, выпил, рыгнул и пьяным взглядом окинул присутствующих: рядом c ним сидел Брежнев и что-то рисовал, Микоян играл
в карты c Пельше, Андропов и Черненко играли в домино, и только Жуков сидел в задумчивости...Казалось, что всем не было никакого дела до обсуждаемой проблемы. Хрущеву это не понравилось. Тогда он встал, взял в руки графин и запустил его в Пельше. Пельше ловко нагнулся, и графин пролетел мимо, разбившись о портрет Ленина.
– Никита Сергеевич, вы что себе позволяете? Вы что против Ленина? Против партии?
– заорал возмущенный Леонид Ильич.
Никита Сергеевич покраснел и сказал:
– Простите, я не сдержался...
– Вечно вы - "не сдержался", "не сдержался". Лечиться надо!
– и Брежнев покрутил пальцем у виска, давая понять Хрущеву, что он полный идиот.
– Ладно, что там у вас?
Первый секретарь еще раз повторил свою вступительную речь. Брежнев и все остальные очень внимательно выслушали ее. Слово взял Жуков.
– Товарищи, я предлагаю связаться со Штирлицем. Только он может решить эту проблему.
– Однако, мы и сами не дураки! Причем здесь какой-то Штирлиц!
– сказал Черненко.
– Правильно, Константин Устинович, - подхватил Андропов.
– Надо самим что-нибудь придумать!
– Товарищ Пельше, а что вы думаете по этому поводу? осмелился спросить Хрущев.
– Я? Я того же мнения, что и Леонид Ильич!
Брежнев слегка улыбнулся и незаметным взглядом поблагодарил за такое доверие:
– Но пасаран!
– Но пасаран!
– ответил Пельше.
Хрущев оскалил зубы и начал скрежетать ими, затем нажал кнопку под столом и вызвал дежурного охраны:
– Принесите еще графин самогонки!
– Слушаюсь, товарищ Первый секретарь!
– ответил охранник. Через минуту он вернулся c бутылкой водки.
– Самогонка кончилась, товарищ Хрущев, осталась только водка.
– Как кончилась?!
– удивился Никита Сергеевич.
– Молча!
– Что значит - молча?!
– А то и значит - молча! Пейте, что вам дают! Пока по голове не получили!
– Что вы себе позво...
Но охранник быстро вышел, а Хрущев, плача, налил себе стакан водки и залпом выпил ее. Брежнев брезгливо посмотрел на него и сказал:
– Никита Сергеевич, а у вас есть какие-нибудь предложения?
– Есть, батенька, есть!
– Ну, что ж, дорогой мой человек, мы вас внимательно слушаем.
– На завтрак я предлагаю давать кукурузный початок, настоянный на конской моче, - начал Хрущев.
– На обед суп из кукурузы и конского навоза. На ужин - то же, что и на завтрак.
– Вы это сами придумали?
– спросил Брежнев.
– Сам, батенька, сам!
– и Никита Сергеевич налил себе еще стакан водки.
– Вы много пьете!
– сказал Андропов.
– А ты мне не указывай! Слышишь?! Не указывай! Не указывай, я тебе говорю! Шо смотришь то, а?! Ты чего пасешь?! А мне плевать на твое мнение! Понял? Нет?!
– и Хрущева вырвало на стол.
– Леонид Ильич, я прошу вас оградить меня от этих пьяных выходок!
– закричал возмущенный Юрий Владимирович.