Похождения Штирлица (Операция 'Игельс')

– Но Штирлиц...
– Мюллер засмущался, не зная, как сказать.

– Говори, не стесняйся, - Штирлиц был пока что в прекрасном расположении духа.

– Видишь ли, Штирлиц, мой народ не сможет принять вождя, если его не будут звать Мюллер...

– И что ?
– Штирлиц не понимал мысль Мюллера.

– Можно, мой народ будет думать, что ты и Борман - мои родственники ?

– Ну, я думаю, можно, - Штирлиц знал наверняка, что, придя к власти, он Мюллера назовет Штирлиц, а не наоборот.

– Ну вот, - радостно сказал Мюллер, увековечив тем самым свое имя.

В полдень состоялась коронация Штирлица и Бормана. Они официально были названы вождями четвертого рейха, но фамилию им присвоили - и Штирлицу и Борману - Мюллер.

– Штирлиц, а как размножаются Мюллеры ?
– пастор Шлагг стоял рядом со Штирлицем с новой удочкой.

– Спроси у Бормана, - сказал Штирлиц, отбрасывая пастора подальше.

ЭПИЛОГ

За окном стояла цистерна с молоком и больше ничего не стояло. Товарищ Сталин отвернулся от окна и спросил :

– Послушай, Лаврентий, как там дела у товарища Исаева ?

– Коба, Исаев теперь вождь в Бразилии...
– грустно сказал Берия, ковыряя в носу и вытирая палец о штору.

– Это нехорошо, - сказал Сталин.
– У нас есть для нэго хорошая камера ?

– Конечно, Коба, - преданно ответил Берия.

– Так пойди и позаботься, чтобы она через неделю нэ пустовала, - сказал Сталин, кроша сигареты "Самеl" в трубку.

– Слушаюсь, Коба, - Берия вышел из кабинета, на ходу составляя ордер на арест Штирлица. Он не мог знать, что Штирлица невозможно арестовать.

Сталин повернулся обратно к окну и некоторое время молча курил, стряхивая пепел с усов на подоконник. Через некоторое время он с презрением выругался и сказал :

– Хе, вождь...

Нажав на звонок, он подождал, пока войдет секретарша и спросил, прищурившись, оценивая полноту ее бедер :

– Послушай, дэвушка, какое сегодня число ?

– Пятое апреля тысяча девятьсот тридцать восьмого года, - сказала девушка, соблазнительно покачивая бедрами.

– Вай, - сказал Сталин и сделал знак, чтобы девушка вышла. Остался всего месяц его пребывания у власти. Но вождь этого не знал.

Он выколотил трубку и стал задумчиво смотреть вдаль.

Продолжение, возможно, следует...

ПОХОЖДЕНИЯ ШТИРЛИЦА , И ДРУГИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОРМАНА

ПРОЛОГ

За окном проехал танк без башни и машина с молоком.

Никита Сергеевич задумчиво почесал наморщенный лоб мыслителя и крякнул, подтягивая сползшие на пол штаны. Его секретарь втихоря с большим удовольствием повторил данный звук, и Великий Производитель Кукурузы остался доволен.

– Хочется чевой-та...
– жалобно протянул он, вытряхивая из карманов вышитых штанов шелуху от семечек вместе с помятой брошюрой "Дагоним, Абгоним, Перигоним и Выпьем", изданной газетой "Советский Спирт".

– Че, бухать бум, Никит Сергеич?
– секретарь сгорал от нетерпения, дрожа от предвкушения пол-литровой бутылки.

– Не-е... После вчерашнего похмелья башка булькает...
– вождю явно было нехорошо.

Секретарь грязно выругался и сглотнул слюну.

– Не вопи, - сказал Никита Сергеевич.

Повздыхав минут двадцать, он бросил зубочистку в окно и спросил:

– А че там деется у товаищча Исаева?

– А черт его знает...

– Это хорошо...
– сказал Хрущев.
– А че Берия?

– Сидит, - коротко ответил секретарь, злобно потирая руки и тирански улыбаясь.

– Тож хорошо, - сказал Хрущев, обмакивая в чернильницу пальцы левой руки и одновременно облизывая пальцы правой.

Секретарь с благоговейным интересом следил за его действиями.

– Ага, - сказал вождь, насытившись на халяву казенными чернилами.
– слушай, как тебя, давай посадим кого-нить?

– Давай, - секретарь вытащил из кармана обглоданный карандаш и измятый клочок газеты "Кукуруза у свете решениев съезда дупетатов палаты садоводов г. Анадыри".

– Пши, - сказал вождь, стукая ботинком по стенке. Стенка издавала кряхтящие звуки и бросалась штукатуркой. Сидящие на крыше агенты ЦРУ оглохли от шума, сделанного сдавленными потайными микрофонами.

– Пши, - повторил вождь, явно собираясь повторить данное побуждение еще раза три. Секретарь терпеливо ковырял в носу, вытирая палец о фалды пиджака. Не своего, естественно.

– Пши, - сказал вождь еще раз, томно закатывая глаза. Дырка в стенке увеличивалась с заметной быстротой.

– Че псать?
– секретарь вычистил нос и захотел заняться чем-нибудь еще.

– Пши: "Список", - сказал Хрущев, вспоминая, что надо еще.
– "...

Сок", - секретарь старательно выводил непослушные и неуклюжие буквы.

– Пши: "Приказува...

То есть не, прикузавы...

Вобщем, пиши, чтоб арестовали этого...

Как его...

Ну, такой весь...

С усами...

То есть с ушами... Исаева", во!
– вождь был рад, что вспомнил через минуту, а не через час. Жаловаться на склероз было рано.

– "... Исаева", - произведение удалось на славу, если не обращать внимание на масляные пятна.

– Дай посмотреть, - попросил Хрущев. Секретарь скромно показал листок. Хрущев позавидовал его способности красиво писать и так хорошо выражаться, и мастер эпистолярного жанра понял, что следующий ордер на арест придется выписывать себе самому.

– Ладно, грамотей, тащи в контору...
– Хрущев посмотрел на него исподлобья.

– Тащи-тащи, и чтоб не убег до завтрева!

Секретарь смачно плюнул на стенку и вышел из кабинета. Хрущев посмотрел на его плевок, прицелился и тоже плюнул. Потом вытер оба плевка рукавом вышитой рубашки и сказал:

– Никак все совейское, че портить...

А за окном проехал танк с башней и машина без молока.

ГЛАВА 1

Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Штирлиц стал вождем в Бразилии. Теперь он, а не Мюллер, был вождем, и все в колонии Третьего Рейха подчинялись ему и благоговели перед ним. Штирлиц разъелся, по вечерам пел непристойные песни и даже почти совсем забыл о Мировой Революции.

В гарем теперь ходил он, каждый день и помногу раз, как получалось, а Мюллер ходил кругами вокруг него и втихоря злился. Женщины Штирлица уважали, а Мюллера нет.