Похождения Штирлица (Операция 'Игельс')

Борман стал толстеть не по дням, а по часам, стал медленнее бегать и был тяжел на подъем, но придумывал более ухищренные пакости. Появление различных новейших достижений науки, техники и самогоноварения подталкивало его совершенствовать свое мастерство, и теперь жертва, зацепившаяся за невидимую веревочку, не падала, а притягивалась к дереву посредством влияния сильного магнитного поля на металлические предметы в своих карманах и ударялась током, ослеплялась вспышкой или оглушалась сиреной.

Пастор Шлаг на халяву разжирел так, что уже не влезал в самую широкую сутану, сделанную из чехла от танка Т-34. Борман злобно потешался над ним, советуя носить другой чехол, от ракеты "Томагавк", и предлагал свою помощь в его получении. Пастор деликатно отказывался.

Ежедневно утром два здоровых негра наполняли для смиренного священника водой здоровое корыто, пускали туда ведро голодных пираний, и пастор садился удить, взяв с собой пару бутербродов, потертую библию времен гражданской войны и журнал "Рlаy воy".

К вечеру он возвращался, не поймав, естественно, ничего, и читал книгу "О вкусной и здоровой пище". Негры спускали воду из корыта и выбрасывали хищных пираний в океан, забирая со дна перекушенные части удочки, обгрызенную леску и консервные банки из-под тушенки, которые кровожадные рыбы не могли переварить, несмотря на большие усилия. Банками всех обеспечивал сам Штирлиц, так как отказаться от вкусной и здоровой пищи, про которую читал пастор Шлаг, он был не в силах. Иногда полет банки из окна сопровождался жужжащим консервным ножом и неприличным ругательством. Если пастору счастливилось подслушивать под окном, то помимо ругательств и рыганий он получал банкой по лбу и долго беззвучно радовался, выпучив глаза. Пастор потирал лоб и повторял заклинание своего покровителя, чем сильно стимулировал пищеварение у гогочущего Штирлица.

– Эй, пастор...
– Штирлицу не хотелось драться, но обойтись без профилактического мероприятия (мордобития) было нельзя.

– А?
– Пастор, шевеля бровями, выполз из-под подоконника и уставился на Штирлица добрыми честными глазами.

Увидев такой взгляд, Штирлиц немного смутился. Ему гораздо привычней было видеть злобный оскал, или красочный фингал под глазом.

– Чего ты на меня так смотришь?
– недоверчиво спросил он, на всякий случай ощупывая в кармане браунинг с выцветшей дарственной надписью.
– по родине соскучился?

Шлаг на всякий случай пожал плечами и отвел взгляд. Штирлиц молча бросил его красивым профессиональным пинком в клумбу. Пастор упал на колючки кактуса и принялся стонать.

"Ностальгия", - догадался Штирлиц.
– "Домой хочет"

Пастор застонал еще пронзительнее, с подвываниями.

Мимо него прошел Борман с чемоданом и удовлетворенно чмокнул губами. Партайгеноссе думал, что пастор попал в его хитроумную ловушку.

– А, Борман! Вот ты-то мне и нужен...
– Штирлиц свесился с подоконника и поманил испачканным тушенкой пальцем толстого Бормана. Борман переложил чемодан из левой руки в правую и с опаской подошел к Штирлицу.

– Штирлиц! Как солнышко ярко светит!
– улыбаясь, сказал он, пытаясь окончить разговор без фингала под глазом.

– Светит, - милостливо согласился Штирлиц. Легкая желтоватая мгла окутывала низко повисшее небо.

"Парит - наверное, к дождю", - подумал пастор Шлаг.

– И твой портрет так хорошо висит, - сказал Борман, делая два шага к отступлению и подхалимски улыбаясь.

Портрет, на котором был изображен Штирлиц с лицом мыслителя и с банкой тушенки в руке, был слегка перекошен от ветра, но тем не менее висел довольно ровно.

– Висит, - согласился Штирлиц, любуясь собой.

– Ну, я пойду...

– Борман стал медленно отступать к фонтану со скульптурой "Штирлиц, разрывающий пасть крупному зверю (медведю)".

– Я вот тебе щас пойду, - сказал Штирлиц. Его грозная рука смяла пухлого Бормана в охапку. Партайгеноссе ойкнул и выпустил из рук чемодан, тот упал на пастора и со скрежетом раскрылся. Куча бумаги выпала из него, и Шлаг забарахтался в ней, как в проруби с ледяной водой.

Он только успел заметить, как Борман, голося о преданности Штирлицу, исчез в окне, и как Штирлиц с боксерскими выдохами стал наносить ему глухие удары.

Пастор, кряхтя, выбрался из горки бумажек и принялся вытаскивать их из-под рясы. Его взгляд упал на надпись на бумажке, и он насторожился. Надпись гласила:

"Листовка (бумажка). Просьба сначала прочитать, а потом от нее закуривать.

Революционный народ порабощенной Бразилии!

Отечество в опасности! И всему виной - штандартенфюрер СС фон Штирлиц! Он хочет пустить всю нашу любимую Бразилию на тушенку! И продать ее в Россию, где по улицам толпами ходят медведи (злые) и даже кусаются турникеты (в метро).

Не продадим нашу любимую Бразилию!

Кто хочет, может записываться в Комитет Спасения Бразилии под руководством истинного патриота и коммуниста (партбилет № 17892048) Мартина Бормана!"

"Что такое партбилет?", - подумал пастор Шлаг.
– "И что об этом подумает сам Штирлиц?"

Из окна с воплем о глубоком недовольстве вылетел Борман, приземлившись рядом с раздумывающим пастором Шлагом.

– Черт, - плачущим голосом капризного ребенка сказал он. Пастор перекрестился.
– Противный Штирлиц! Что ему за охота драться каждый день? Это верно, - неуверенно протянул пастор, оглядываясь по сторонам.

Он знал, что со Штирлицем шутки плохи.
– А скажи мне, Борман, что это за Комитет Спасения Бразилии?

Борман забеспокоился. Он не знал, сразу ли Шлаг все расскажет Штирлицу, или же чуть погодя.

– Пойдем отсюда, - сказал он, зная, что Штирлиц, несмотря даже на то, что сейчас он громко храпит, может все подслушать и потом поставить под глазом несколько синяков.

Они собрали бумажки в чемодан и ушли.

Едва два товарища по несчастью - Шлаг и Борман - исчезли за кустами, из за ближайшего кактуса вылез Мюллер в панамке, но с хлыстом и в кирзовых сапогах. Он, конечно же, все слышал и видел. Подойдя к торчащей из-под ветки какого-то экзотического растения бумажке, он осторожно вынул ее и прочитал.

Мастер по государственным переворотам и заговорам сразу же понял, что к чему и привычно оценил силы сторон. С одной стороны были Борман со своими веревочками и пастор с удочкой, а с другой - мощный кулак Штирлица. Мюллер загнул три пальца на левой руке, два на правой, высморкался и полез в окно к Штирлицу.

Штирлиц лежал на кровати, держа в одной руке газету "Советская Бразилия", а в другой - банку тушенки и делал вид, что спит. Мюллер осторожно снял сапоги и на четвереньках пополз к столу, на котором в форме пятиконечной звезды были расставлены бутылки с водкой. Вытащив одну бутылку из верхнего левого луча звезды, Мюллер запустил острые зубы в пробку и с хлопком откупорил непослушную посудину. Глотнув из горлышка, он почувствовал себя гораздо лучше и рыгнул. От знакомого звука Штирлиц очнулся от мыслей о тушенке и сале и открыл один глаз. В углу комнаты Мюллер пил водку из его запасов.