Похудей со звездами. Дневники звезд на каждый день
Шрифт:
Примерно через месяц после описываемых событий я снова столкнулся с «великим целителем», опять в холле, где он в окружении нескольких гражданок селянского вида ждал попутного лифта. «Ну как, — спросил он, — помогло?» — «Как видишь», — сказал я, не желая смущать «доктора» подробностями. «Зарядить еще баночку?» — спросил он. «Нет, пожалуй, достаточно, — ответил я и чуть кольнул его: — У меня изжога началась…»
Чумак устремил взгляд вверх, а потом поднял палец (так делали, видимо, древние, прежде чем крикнуть: «Эврика!»). «Значит, так. Завтра, вернее уже сегодня вечером, возьмешь «Вечерку», вырежешь из нее мою фотографию и пластырем приклеишь к тому месту, где болит. Утром — как рукой снимет!» Продолжению завязавшейся дискуссии помешал пришедший лифт, в который загрузился Чумак со своими обожательницами. Я же побрел домой, дав себе слово никогда не приклеивать пластырем к животу чьи-либо фотографии. И это слово я держу до сих пор!
Как-то я рассказал эту историю Андрею Макаревичу. Он долго смеялся. А через некоторое время
Мне это всегда напоминает «чумацкую» историю. А песня «Когда я был большим» в исполнении Петра Подгородецкого стала своеобразным гимном проекта «Комсомольской правды» «Худеем со звездами!»…
1977 год. Вес 105 кг
Следующая история из моей обширной практики также касается общения с целителем. Повторюсь: в девяностые годы было полно различных «психотерапевтов», некоторые из них были просто обманщиками, а другие умели использовать человеческие слабости. Как ни странно, людей, зарабатывавших деньги потом и кровью, оказывалось гораздо проще убедить отдать эти деньги первому попавшемуся аферисту, чем заставить вести здоровый образ жизни, меньше есть и больше двигаться. Мое глубокое убеждение: человек должен прийти к необходимости настроить свой организм на избавление от лишнего веса сам. Вмешательство в этот процесс со стороны действует только на людей слабых, внушаемых и неспособных противостоять психологическому давлению. Я — к сожалению, а может быть, и к счастью, — к подобному типу людей не отношусь, поэтому попытки целителей воздействовать на меня были обречены на провал. Помню, в 1993 году друзья «по большому блату» направили меня «худеть» к активно рекламировавшемуся в то время доктору Сергею Смелову. В рекламе говорилось о 99 % результативных случаев лечения избыточного веса. Мне вручили бумажку с телефоном его офиса, я позвонил, договорился, что приеду, и стал готовиться. Гуру сказал мне, что вдень общения чего-то нельзя есть, чего-то пить, нужно выспаться и быть готовым воспринять его учение. Я зашел в помещение, располагавшееся в поликлинике и, скорее всего, использовавшееся прежде как красный уголок, и обнаружил, что среди посетителей небольшого зальчика (человек на шестьдесят) было всего двое мужчин — доктор Смелов и я. Я стал слушать, а доктор — читать лекцию. Лекция почему-то была не о психологических настройках, а о пользе раздельного питания. Часа полтора Сергей вдалбливал дамам, что жрать жареную картошку с мясом нельзя, пить водку — преступление, а пирожное — это нечто вроде цианистого калия. Из лекции становилось ясно: отныне процесс еды для присутствующих перестанет быть приятным. «Зато подумайте о том, как на вас будут смотреть мужчины!» — провозгласил Смелов. При этих словах я, в общем-то, не мечтавший о повышенном внимании со стороны представителей своего пола, посмотрел на лектора, а женщины уставились на него и на меня. Ощущение было, надо сказать, волнительное. «Ну, нет, Алексей, — сказал Смелов, — вас это не касается, на вас будут смотреть женщины». Мне хотелось ответить, что благодаря его великому учению на меня уже и так пялятся несколько десятков женщин разного возраста и весьма пышной комплекции, но я скромно промолчал.
А затем настал «момент истины». Было отобрано десять человек, в том числе и я, которых завели в затемненную комнату. Горели свечи, у стен стояли стулья, на которые мы и сели. Затем Смелов попросил закрыть глаза и слушать его. Он монотонно, но иногда чуть повышая голос, говорил о том, как вредно есть мясо убитых животных, как трупы, которые обычно разлагаются в земле, делают это у нас в желудках, отравляя всех и вся напрочь. Народ стал засыпать. Справа и слева я слышал явственное похрапывание. Я же, по совету автора метода, хорошо выспавшийся, не испытывал никакого желания прибыть в объятия Морфея и слушал дальше. «Представьте себе грязные жирные куски мяса убитых животных!» — воскликнул Смелов. При этом перед моим внутренним взором живо материализовался кусок хорошо запеченной буженины с жирным боком и золотистой корочкой. Я коротко сглотнул слюну и получил удар по лбу. «Просыпайтесь!» — сказал учитель. Я хотел сказать, что, собственно, и не спал, но расстраивать мастера не стал, тем более что мое участие в шоу было совершенно бесплатным. Кончилось все тем, что я за десять дней, придерживаясь системы раздельного питания, похудел на два килограмма, которые тут же набрал снова, войдя в свой привычный ритм.
Все, что происходило со мной и несколькими десятками женщин в центре «Серсо», было призвано «устранить психологическую зависимость от пищи». Или, говоря нормальным языком, — заставить человека есть не по привычке, а только тогда, когда он голоден. Я вспоминаю анекдот в тему. «На благотворительном вечере рядом оказались английский бизнесмен и новый русский. Русский наполнил тарелку икрой, крабами и прочей снедью, а англичанин лишь лениво сжевал пару оливок. Новый русский и говорит: «А ты что не ешь? Здесь же халява, платить
не надо!» Англичанин отвечает: «Видите ли, я, как цивилизованный человек, ем, только когда голоден». Русский пару минут подумал, а потом говорит: «Ну, ты прямо как животное!»Кстати, под систему, практикуемую Сергеем Смеловым, была подведена довольно убедительно составленная «научная база», и время от времени в прессу попадали сообщения о его «мировом научном признании». Честно говоря, меня не раз начинали терзать смутные сомнения относительно «мирового признания» этого «волшебного метода похудения», но я оставил их на время при себе. А вот недавно заглянул на официальный сайт центра «Серсо». И узнал потрясающую вещь: Сергей Смелов в 1999 году «был избран членом Нью-Йоркской Академии наук»! Смутные сомнения овладели мной с удвоенной силой, поскольку я вспомнил, что членом этой Академии был в свое время и покойный Туркменбаши — Сапармурат Ниязов.
Зайдя на сайт этого учреждения (благо, английским я владею), я выяснил, что никаких научных и прочих заслуг для членства в этой некоммерческой общественной организации не требуется. А стать ее действительным членом очень просто. Достаточно написать письмо-заявление о том, что вы разделяете цели и задачи Академии, особенно в смысле беспрепятственного распространения научных знаний, а также оплатить ежегодный взнос в размере 129 долларов США. Жителям США, а также студентам и аспирантам предоставляются скидки. Думаю, наш выдающийся ученый от такой суммы не обеднел, поскольку лечение его методом стоит от 5500 рублей в бедных регионах до 10 000 в Москве.
Самое интересное, что под психологическим давлением Смелова многие женщины (как существа более эмоциональные и внушаемые) действительно худели! И до сих пор продолжают это делать. Я же посоветую всем: прежде чем допускать чье-либо (даже члена Нью-Йоркской Академии наук) вмешательство в ваши мозги, посоветуйтесь с настоящим хорошим врачом…
Лето 1980 г. Перед первым концертом «Машины времени» в Ленинграде. Вес 110 кг
В середине девяностых я попал на прием к «биоэнерготерапевту, медику, члену Ассоциации народных целителей», обладателю «священного сана» Игорю Вербицкому. Осуществлял он свою деятельность уже тогда в центре, носившем его имя и занимавшем пару комнат на первом этаже хрущевки в районе Кунцева. Вербицкий мне поначалу понравился. Высокий, крупный мужчина с бородой и длинными волосами, перехваченными узорной лентой, он источал уверенность в правоте своего дела и успехе мероприятия. Правда, когда я спросил о сути его лечения, он сообщил мне, что это его собственная разработка — метод «медитативно-концентрационных упражнений». Я, конечно, знал, что такое медитация и концентрация, но даже не подозревал, что их можно объединить, как говорится, «в одном флаконе».
Его речь представляла собой любопытную смесь из медицинской, религиозной и оккультной терминологии. Произнеся то или иное мудреное слово или выражение, он внимательно смотрел на собеседника, желая насладиться произведенным эффектом. Со мной это не проходило, поскольку в силу общей эрудиции я имею достаточно полное представление о многих вещах и понятиях.
Доступно поведав мне о связи души с Богом и природой, а также о несовершенстве современной медицины, он закончил свою речь словами: «А теперь давайте работать!»
«Работа» заключалась в том, что пациент укладывался на кушетку лицом вверх, Вербицкий включал магнитолу с записью религиозных песнопений или музыкального проекта Enigma (в зависимости от своего настроения), просил закрыть глаза и начинал двигать руками, по большей части над головой. А потом вообще куда-то уходил, оставляя болезного наедине с искусством.
После пары-тройки сеансов я никакого «оздоровительного», а тем более «похудательного» эффекта не заметил. Зато как-то раз у меня жутко разболелась голова. Вербицкий посмотрел на меня внимательно, а затем полез в шкафчик и достал оттуда аппарат для измерения артериального давления. Профессионально наложив манжету, он накачал ее резиновой грушей, приложив стетоскоп к локтевой ямке моей руки. Затем торжественно объявил: «Так я и думал. Сто шестьдесят на сто!» И, видимо не полагаясь на свой «медитативно-концентрационный метод», попросил помощницу: «А сделайте-ка уважаемому Алексею Алексеевичу укольчик никотиновой кислоты и дибазольчика…» И ушел.
Голова моя, конечно, минут через пятнадцать прошла, и я понял, что Вербицкий, видимо, все-таки имел какое-то понятие о медицине. Но больше я к нему не приходил…
Весна 1986 года. С «Машиной времени» на «Рок-панораме». Вес 135 кг. Уже многовато…
А еще был молодой человек по имени Володя, к которому меня затащили друзья, жившие в Орле. Про него рассказывали различные чудеса. Говорили, что он будто бы сам вылечил себе опухоль головного мозга, что у него совершенно необычные методы лечения и прочее. Принимал страждущих он тоже на первом этаже хрущевки, но, в отличие от Вербицкого, в одной из комнат собственной «двушки». Прием был расписан у него по часам, стоил недорого, и я решил пообщаться с молодым дарованием.