Поиграем со смертью?..

— Мистики не существует. По крайней мере, её существование научно не доказано, — упрямо возразила я, хотя степень моей уверенности в данном тезисе падала.

— Точно паранойя, — хихикнул Лёшка. — Своим глазам уже не веришь.

— Меня твои слова не трогают, — флегматично ответила я. — Я верю лишь научно обоснованным фактам. Всё, идёмте. А Вы… — я впервые обратилась к галлюцинации, до сего мига ехидно усмехавшейся, но, лишь только я посмотрела на него, скорчившей моську, явно говорившую: «Я весь во внимании», — Вы идёте с нами. И не покидаете Динину квартиру до момента нашего совместного с этими двумя товарищами, которые мне после этой выходки не товарищи, убеждения в том, что Вы всё ещё на месте, следующим утром.

— Да, госпожа, — отвесив очередной поклон, заявил дворецкий, и я, мысленно взвыв, поспешила к выходу.

Дина была не только подругой Алексея, но и нашей соседкой — она жила на третьем этаже, прямо над нашей квартирой. Посему идти далеко нам бы не пришлось, и это было очень кстати, равно как и то, что родители девушки жили в Москве, а её «сослали» в глубинку после какой-то, неизвестной лично мне, неприятности, случившейся в её жизни пару лет назад. Вот только на подступах к входной двери нас настигла белая вспышка, и в ней явился миру, и нам в том числе, глюк номер два.

Новоприбывшим оказался высокий статный мужчина, чья гендерная принадлежность, впрочем, была весьма смутна. Длинные алые волосы, манерность и накладные ресницы заставляли сомневаться в том, что оно и правда было мужчиной. Одето существо было в алые брюки, белую рубашку с расстегнутым воротничком, под которым был повязан полосатый ало-белый бант, жилетку цвета крови и красный плащ, не накинутый на плечи и странным образом болтавшийся на нём, потому как руки в рукава этот гражданин вставить сумел, а вот основное полотно на бренную худощавую тушку натянуть забыл. Он был несколько ниже господина дворецкого, а из ещё более выделяющихся примет, чем всё вышеперечисленное, могу назвать острые, как у акулы, ну, или у пираньи, зубы и очки в красной оправе с тонкой золотистой цепочкой. Мой бедный мозг, мои бедные ушные раковины! Явился мне ещё и глюк гея, помешанного на алом цвете и глюке номер раз…

— Себастьянчик! — ожидаемо взвизгнул жнец Грелль Сатклифф. Кстати, если из его фамилии лишние буковки выбросить, будет «Склиф», а мне бы туда сейчас попасть не помешало — прямо на «скорой»… — Как я рад тебя видеть! Но представь, эта гадость, Граф, запретил мне тебя убивать! Мы не сможем окрасить тебя в алый — это так трагично, но ещё больше распаляет меня!

— К несчастью, моё руководство также запретило мне стычки со жнецами, — холодно ответил дворецкий. — Посему мир не будет в ближайшее время избавлен от Вашего существования, господин Сатклифф.

— У, ты такая бука, что я просто очарован, — похлопав ресницами и маньячно оскалившись, заявил этот гейский гей.

Я же под шумок просочилась к двери и вышла на лестничную площадку, благо, не успела разуться. За моей спиной послышалось верещание жнеца и холодные реплики дворецкого, пытавшегося отбиться от надоедливого поклонника, а Дина вышла следом за мной и вручила мне ключи от своей квартиры. Я благодарно кивнула и хотела было начать подъём, как мир вновь полыхнул белым, и прямо передо мной из ниоткуда появился третий глюк. Им оказался мужчина лет тридцати, в строгом сером костюме-тройке, чёрных перчатках и прямоугольных очках, скрывавших изумрудные глаза, полные спокойствия и уверенности в себе. Короткие волосы его были уложены просто идеально, а костюм сиял чистотой и отличался особой отглаженностью. Брюнет поправил очки и представился:

— Уильям Т. Спирс, представитель отдела по надзору за шинигами. Я здесь для контроля за работой Грелля Сатклиффа и его напарника, Рональда Нокса. Они могут доставить немало хлопот, но иных кандидатур, к сожалению, просто не было.

Всё, мне плохо. Хуже не бывает. Явился глюк, который был моим любимым персонажем этой странной, но довольно любопытной манги. Что делать? Что мне делать?! «Сушить сухари», — сказал бы герой известного советского фильма. Ага, пойду. Посушу. Вдруг мозги на место встанут?

— Вечер добрый, — пробормотала я и, махнув в сторону двери своей квартиры, добавила: — Сатклифф там.

— Благодарю, — холодно ответил Спирс и поспешил на помощь демону, что, к его вящему сожалению, полагаю, ныне являлось его работой.

Да, я всё ещё не верю в их существование, но это не значит, что я не могу хоть раз в жизни поздороваться с любимым героем, если уж он мне на голову упал, хоть он и ненастоящий. Двойные стандарты, двойные стандарты…

Бросив последний взгляд на затянутую в тёмно-серый пиджак спину, я встряхнулась и, поймав ехидный взгляд Дины, пожала плечами, после чего начала подъём на третий этаж. Добралась туда я без происшествий, а вот дальше случилось нечто неприятное. Заявился ещё один глюк, который тут же бодрым голосом вопросил у меня:

— Приветствую, красавица, я ничего не пропустил? Где мой напарник? А то я немного опоздал, но и он, думаю, пунктуальностью не отличился.

— Ниже, — холодно бросила я, зная из манги, что Рональд Нокс был заядлым ловеласом, и не желая становиться объектом домогательств плода собственной больной фантазии.

Развейся, а, марихуана, что накурили в моей квартирке эти полоумные недо-готы, любящие не только мрак, но и веселье… Я не хочу, чтобы ко мне приставал иллюзорный шинигами! Я вообще не хочу, чтобы ко мне кто-то приставал! Я девушка хоть и незамужняя, честь свою блюду, как говорится! Так, стоп истерика. Может, он уйдет к начальству?..

— А что это ты такая холодная, красавица моя? — проворковал парень, облокачиваясь плечом о дверь, пока я ковырялась ключом в замке. — Такая неприступная, как айсберг! Сердца, скованные льдом, растапливать в сто раз приятнее!

— Тогда растопи сердце шефа и упроси его не лишать тебя премии за опоздание, — решила пойти на крайние меры я. — Господин Спирс тоже здесь.

— Ой, прости, я побежал! — всполошился парень и чмафнул мою руку, которую я попросту не успела вырвать из его цепких лап. — До скорого, красавица!

Он помчал вниз, а я, поморщившись, вытерла обслюнявленную руку о юбку и продолжила ковыряться в замке, который у Дины был просто ужасен и все время заедал. Кстати, Нокс довольно симпатичный: с виду примерно моего возраста, блондин с короткими, лихо торчащими в разные стороны волосами, яркими, искрящимися весельем, зелёными, как у всех жнецов, глазами и не сходящей с тонких губ улыбкой. Одет он всегда (ну, это я уже по манге сужу, может, и не всегда) в чёрный костюм-тройку с белой рубашкой и чёрным галстуком, причём воротник рубашки, как и пиджак, предпочитает оставлять расстегнутым. Дополняют образ чёрные перчатки и очки в массивной оправе. Еще один гот, тоже мне… Чего они все так чёрный любят, будто других цветов на свете нет? Впрочем, плевать, это всё бред.

Вломившись в Динину квартиру, я прошла в её спальню, располагавшуюся прямо над моей и оформленную в тёмных тонах, как и комната Алексея. Сев на застеленную чёрным шёлком двуспальную кровать, напротив которой приютился компьютерный стол, я тяжело вздохнула и попыталась мыслить логически. Однако в оклеенной тёмно-серыми обоями и обильно украшенной оккультной символикой комнате с чёрными занавесками и тёмной мебелью, косившей под чёрное дерево, думать получалось плохо. Накатили апатия и трагизм, мне несвойственные, и в мою буйную головушку забрела печальная мысль о том, что начиналось всё как мой день рождения. За что мне всё это? Риторический вопрос. Однако это был ещё не конец моих злоключений. В комнате полыхнуло белым, снова являя мне жнеца. На этот раз ну вот прямо готичней некуда. Наидлиннейшие пепельно-белые волосы, некоторые из прядей которых были заплетены в тонюсенькие косички, причём чёлка скрывала глаза глюка так, что их было не найти и встав с их обладателем нос к носу, бледная кожа, рост под два метра (и чего они все такие высоченные? Я рядом с ними себя карликом чувствую!), фигура неопределенного склада, потому как её жнец скрывал не меньше собственных глаз. Что он прячет под чёрной хламидой? Пивное брюшко? Хотя, судя по манге — нет… Его голову венчала жуткая шапка, а-ля высоченный мятый тряпичный цилиндр, с длинной чёрной лентой на макушке, закинутой за спину этого гражданчика, а его тонкие длинные аристократические пальцы украшали (хотя я бы сказала «уродовали») длиннющие чёрные ногти (хотя я бы опять же сказала «когти»). Одет он был в нечто непонятное, похожее одновременно и на чёрное рубище монахов, и на плащ масонов, и просто на необъятную хламиду с настолько длинными рукавами, что увидеть можно было лишь кончики его когтей (я таки назвала вещи своими именами). В довершении всего, правое ухо его было украшено тремя серьгами — двумя серебристыми колечками и одним «гвоздиком» с черным камешком над ними, левое — просто двумя колечками, на груди наблюдались два ряда бус из крупных серебристых бусин с вкраплениями металлических «черепков», а на губах цвела и не собиралась увядать улыбка а-ля «ах, как мне весело от того, что вам всем плохо, давайте же смеяться вместе!»