Поиск: начало. Китеж

Когда я наплавался, Алиса уже натащила дров, а Даня заканчивал с кострищем. Он припёр еще несколько камней, только менее правильной формы, выложил их по кругу и раскидал иголки и шишки, чтобы не было пожара.

Мы не первый раз вместе куда-то вот так выбирались, просто обычно вчетвером. Сегодня я пребывал в меньшинстве и скучал по жене, попутно проклиная её дурацкую работу, которая таким прекрасным летним вечером оказалась совсем не в тему. Мы планировали ехать вместе, но вчера ей позвонили и попросили подменить заболевшую коллегу. На коротком семейном совете мы решили, что это не конец света и не повод портить выходные ребятам.

Я взял охапку веток и начал складывать их в кострище. Уже темнело, в лесу сумерки наступали быстрее. Закончив с дровами, я потянулся за видавшей виды зажигалкой. Зиппо привычно звякнула, щелкнул кремень, и маленький язычок пламени принялся пожирать сухое дерево. То занялось моментально, дождя не было уже пару недель и власти даже ввели особый противопожарный режим, запретив посещение лесов и разведение огня. Нас не особо волновал этот факт, в конце концов, мы не просто так забрались в такую глушь – ну не сунутся сюда всякие инспекторы, нечего им здесь делать.

Я взял еще бутылку, пока Даня заворачивал в фольгу стейки из форели, предварительно полив их лимонным соком и посыпав солью с перцем. Переодевшись в сухое и плюхнувшись в кресло, я умиротворенно потягивал пиво, глядя прямо в огонь и отмахиваясь теперь уже от вездесущих комаров.

Даня выложил рыбу на решетку и кое-как закрепил её на камнях. В какой-то момент одна из веток прогорела и развалилась, толкнув решетку. Та съехала в сторону, и я нагнулся, чтобы положить её на место. Мой взгляд упал на один из камней, которыми было выложено кострище, на ту самую пластину, которую я выдернул из озера.

Камень был весь густо испещрён короткими линиями, выскобленными на пару миллиметров вглубь. Где-то стёршиеся, они явно формировались в какие-то слова. Я заинтересовался и потянулся в карман за фонарём.

– Ты чего? Решетку потерял? – Алиса хихикнула.

– Сама посмотри.

Я посветил фонарём. Мы вглядывались в символы. «Песка морскаго», «друзи твои», «набрегу», «светлояра» и «град». Я посмотрел на Алису.

– Подержи решетку, надо достать пластину.

Выдернув из кострища камень, я взял тряпку и пошел к воде. Символы читались еле-еле, я решил, что надо дать время этой пластине высохнуть и положил ее в машину. Как раз до утра подсохнет, а там на свежую голову и посмотрим, что за артефакты в наших озёрах обитают.

К тому моменту Алиса уже сняла решетку, и Даня увлеченно разворачивал фольгу, шипя и обжигаясь. Густой аромат поплыл вокруг костра. Мы чокнулись бутылками:

– Давайте, чтоб почаще вот так выбираться! – стандартный тост. Жалко, что времени становится все меньше и меньше.

Недалеко от берега в воде мне почудился человеческий силуэт. Я посветил фонарем – морок исчез. Костер иногда очень причудливые тени выдает.

Примерно час мы сидели, болтали, допивали пиво и много смеялись, чудесное завершение отличного дня.

Вячеслав Седов. 19 июля, день. Псков

Хантер бодро бежал по трассе. Прекрасный субботний солнечный день, самый разгар лета! До города нам оставалось минут двадцать. Надо закинуть ребят, потом заскочить к жене на работу, а затем можно и самому домой. То есть через часа полтора меня ждёт душ, кофе и сытный обед. Ну ведь красота же!

Голос Дани выдернул меня из мыслей о доме:

– Что вы с отпуском-то решили по итогу?

А ничего мы не решили. Собирались в Крым, но не хотелось дикарями. А не дикарями – денег не хватило бы. Можно было, конечно, просто где-то недалеко неделю покататься, посмотреть города, по музеям пройтись. Это с одной стороны. С другой – хотелось и менее культурного отдыха, пляжного какого-то, что ли.

– Не знаю, ничего пока. На неделе определимся, на нормальный отпуск вроде как денег не хватает, а хочется и отдохнуть нормально, и в долги не влезать. Думаем ещё.

– Вот и мы думаем.

Отпуска у нас в этом году по времени совпали, хотя Даниле с Алисой в этом плане было проще, чем нам с Ольгой. Данила работал сам на себя, совмещая несколько работ по автомеханике и гидравлике. Алиса же вообще фактически сидела дома, так как свежий пакет санкций против нашего государства отправил весь коллектив её организации в бессрочный оплачиваемый отпуск. Мы же с Ольгой работали не на себя. Я трудился на госслужбе, она выдавала заказы на Озоне. Денег было немного, свободного времени ещё меньше, но отдыхать всё равно хотелось по-человечески.

Я переключил передачу. Пока выжимал сцепление, почувствовал, как в ступню врезалось что-то острое. Наверняка кусок ветки или камень, босиком же ходил. Камень, камень… камень!

– Алиса!

– Ау?

– А каменюка та вчерашняя сзади на полу валяется?

– Да, а зачем ты это с собой тащишь? Декор новый дома будет?

– Наверное. Интересно же.

– Так ты его Москалёву покажи, что он скажет. Может, ему в музей пригодится, – подкинул идею Даня.

Павла Георгиевича мы знали ещё со школы. Уже тогда он казался нам дремучим стариком, этакий классический профессор – седой, в очках, пиджаке и водолазке. Он вёл краеведческий кружок, затем я встречал его во время учебы в универе на лекциях по культурологии. Почему бы и нет? Он ведь у меня в друзьях Вконтакте, можно даже не встречаться, а просто фото отправить. Ладно, будет время – обязательно отправлю.

«Светлояра» и «град». Мысли опять закрутились в голове. Где я слышал эти слова вместе? Светлояр, что-то очень знакомое, как будто из детства что-то. Нет, не помню.

Мы подъехали к дому Дани с Алисой, и я помог ребятам вытащить вещи из машины. Попрощавшись, я поехал к Ольге.

«Светлояр». Где я встречал это слово? По-любому это что-то из древнерусских мифов. Что я вчера говорил? Лукоморья всякие с домашними питомцами? Ну вот тоже что-то из этого. Мысль навязчиво крутилась в голове и даже не думала покидать меня. Зараза, ну вот зачем ты засела в моей голове? Не выдержав, я прижался к обочине и остановился, затем достал телефон.

Яндекс уверял, что Светлояр – это озеро. Причем не абы какое, а то самое, на котором некогда стоял Китеж. Тот самый, легендарный город, ушедший под воду, лишь бы не даться в руки Батыю. То есть кусок камня, не дающий мне покоя – всего лишь чья-то нелепая шутка?

Ага, конечно. Вдали от цивилизации, куда даже дороги нет. В озере. Наполовину закопанный. Еще и надписи выбиты на камне. На древнерусском, наверное. Верите в такие шутки? Вот и я не особо.

Я откинулся на сиденье, протянул руку назад и нашарил на полу шершавый край каменной плитки. Схватил, положил рядом на сиденье, открыл камеру в телефоне и сделал снимок той стороны, на которой были выбиты буквы. Или руны. Не знаю, как там у древних это называлось. Символы, короче. Затем открыл Вконтакте, нашел в друзьях Москалёва – тот был в сети вчера вечером, как раз когда я наткнулся на камень – и отправил ему фото. Подумав немного, отстучал еще сверху сообщение, дескать, Пал Георгич, гамарджоба, дорогой, помоги непутёвому ученику, нашел этакую невидаль, что мне с ней делать? В музей тащить али под колеса подкладывать, когда резину переобуваю? И нажал кнопку отправки.

Пытаясь отогнать разные мысли – в голове крутилось всё подряд, от желания найти разыгравшего меня шутника до немедленного посещения центральной научной библиотеки, конечно же имени Ленина, какая есть, наверное, в каждом городе – я доехал до Ольги. Та встретила меня с неизменной пылкостью и шквалом эмоций, как и подобает любой девушке, имеющей южные корни. Ей было восемнадцать, когда она приехала в этот город из Ташкента, желая получить образование и гражданство нашей страны. Образование она так и не получила, зато нашла сначала неудачные отношения, затем работу, потом ещё одну работу… А потом мы встретились, я влюбился, её отношения уже рушились, и примерно через полгода мы подали заявление в ЗАГС. Я заставил её уйти с одной из работ, мы стали всё свободное время проводить вместе. Нам было интересно изучать друг друга, нам было хорошо, и мы действительно друг друга искренне любили.