Поиск: начало. Китеж

– Смысл в том, молодой человек, что это наша с вами история. История нашей с вами страны, наших предков. История, которую почему-то решили спрятать, причём спрятать так, чтобы столетиями найти не смогли ни враги, ни свои. Значит, было что прятать?

– По-Вашему, там горы золотые?

– По-моему, Слава, если что-то так тщательно пытаются скрыть, значит, оно и через много лет аукнуться может. Вспомните про гостайну в архивах – там по двадцать пять лет документы не раскрывают. А ведь это всякие мелочи сиюминутные, мышиная возня да подковерные игры власть имущих. В интересах государства, разумеется, но тем не менее.

– Я всё равно не очень могу представить, что может понадобиться настолько тщательно прятать. Не Грааль же, в конце концов.

– Вряд ли там золотые горы. К богатству на русской земле всегда было своеобразное отношение. Нет, отдельные алчущие личности были всегда и везде, но это веками была скорее девиация. Именно духовные, культурные сокровища на Руси ценились, а не железки.

– Ну земли ведь не святым духом присоединяли? Хозяйство развивали и так далее.

– Абсолютно верно. Вот и тратили богатство на развитие и расширение, а не на терем повыше и лошадь покраше. Другими категориями мыслили. И за золото или что-то ещё так держаться точно бы не стали. Золото – оно наживное. Временное.

Мы некоторое время молчали. Москалёв устал, это было заметно. Я же переваривал информацию. В любом случае на сенсацию всё это не тянуло. На научно-историческое открытие – да, на сенсацию – вряд ли.

– Хотите чаю? – Москалёв прервал тишину.

– Не откажусь, спасибо.

В гостиной было прохладно. Доцент, кстати, неплохо так устроился – неказистый с виду домик внутри несколько удивлял. Как будто на современный крепкий дом накинули ветхую оболочку: ровные, прекрасно отделанные стены, паркет. Отличная мебель, даже петли в шкафах везде с доводчиками. Плазма на стене размером с мой камин, если не больше. Диодные светильники. И, что самое интересное, на стене висел кондиционер. Интересно, как у Павла Георгиевича выглядит кухня?

Москалёв поднялся с кожаного кресла, слегка потёртого, но не издавшего при этом ни звука – тоже ведь показатель – и потопал, судя по всему, на кухню. Я остался сидеть и разглядывал каменную табличку, лежавшую на дубовой столешнице. Тонкий алюминиевый моноблок знаменитой фруктовой компании был сдвинут в сторону, занавески на окнах задёрнуты, а практически единственным источником света нам служил сверхсовременный настольный светильник.

Серо-коричневая поверхность, выбитые буквы. Где-то текст затёрт, где-то сколот, его не восстановить. Но в общем и целом суть уловить можно было бы, знай мы древнерусский. Или старославянский. Или как он там правильно называется?

Китеж. Ладно, судя по табличке, вернее по той части текста, которую мы смогли перевести, город реально существовал. Причем путь к нему был указан чуть ли не буквально – Ладога, Белый Яр. Надо только перевести остальную часть текста.

Вообще интересно это, прямо дух первооткрывателя просыпается. Не хватает бинокля и пробкового шлема, ага. И опасных гадов всяких заодно… Нет уж, спасибо.

Что такого может быть спрятано в городе, чтобы понадобилось прятать город целиком? Думай, думай, думай! Золото? Ерунда, весь город из золота не выстроишь, да и слава о таком месте по всему миру бы разошлась. Что ещё?

Что ещё? Да без понятия. Либо какое-то огромное хранилище чего-то, либо какое-то крупное сооружение. Что можно охранять веками? Знания? Скорее всего. Или инструмент для получения этих знаний. И что тогда получается? «Обсерватория «Китеж»? «Китежский адронный коллайдер»? Так это не те знания, которые стоит прятать даже от своих. Думай!

– Слава, берите чай, пойдёмте на веранду, – Павел Георгиевич вернул меня к реальности, протягивая гранёный стакан в подстаканнике.

То есть это знания, которые имеют значение вне времени. И момент их получения важен независимо от исторического периода, так что ли? Опять же, если это знания.

Мы переместились на открытую веранду, выходившую на задний двор. За небольшой перегородкой шелестел внешний блок кондиционера, видимо, так его спрятали, чтобы меньше шумел. Классические, на этот раз скрипучие, деревянные стулья, такой же стол – как будто из советской эпохи. Милая деревенская скатерть. Скорее даже дачная, а не деревенская, чувствуете разницу? Блюдце с Юбилейным, блюдце с рафинадом, розетка с каким-то густо-красным вареньем, фарфоровый чайник… Идиллия. И рядом с ними планшет, пауэрбанк с беспроводной зарядкой, сверхсовременный чайник, встраиваемый в умный дом, – я немного разбираюсь, делал умный дом себе – и диодные панели под навесом. Идиллия и диссонанс.

Павел Георгиевич молча налил чай, подвинул мне поближе сахар и варенье.

Ладно, ещё раз. Допустим, это некий инструмент. Любой инструмент можно переместить, как и любое сооружение. Пирамиды и Стоунхендж ведь построили как-то, а там технические решения были весьма неординарные, насколько я понимаю. Значит что? Значит, это гипотетическое нечто имеет привязку непосредственно к какой-то географической точке, которую с места не сдвинешь. Алмазы там на поверхность выходят, что ли?

– Как Вы думаете, что там такое спрятано? Или, вернее, почему спрятали целиком весь город? – я забренчал ложкой, размешивая кубики рафинада.

– Если бы я знал, – вздохнул Москалёв. – Я думаю, что это наставление. Путь, если хотите. Путь нашего развития, причём не только Руси или России. Скорее, это путь развития для всего человечества целиком.

– Светлые идеи коммунистического будущего в отдельно взятом населённом пункте Древней Руси? Или эксперименты в замкнутом социуме в лучших традициях Стивена Кинга? – хмыкнул я.

– Не ёрничайте. Я уже думал, что может существовать такого, чему угрозой является вообще всё человечество. И никаких идей получше у меня для Вас нет.

– Умеете Вы, Пал Георгич, ответить на вопрос так, что, собственно, вопросов только больше становится.

Москалёв ничего не ответил, глядя в точку в стакане с чаем. Ещё какое-то время мы сидели в тишине, а лично я переключился на печенье.

Когда печенье – надо же, в форме пластинок с надписью, вот так совпадение – закончилось, я снова подал голос.

– Павел Георгиевич, как по-Вашему, что нам дальше делать?

– Перевести текст. Подтвердить подлинность. Передать в полицию, а те направят дальше. Я уведомлю своих знакомых, они возьмутся за исследования.

– А что с переводом? Когда возьмётесь за него?

– Сам не возьмусь, моих знаний не хватит. Слава, я не хотел бы ошибиться, поймите. Поэтому давайте сейчас сделаем несколько фотографий, я отправлю их Саше Бехтереву в МГУ, это мой одноклассник. Было время, когда он увлекался древнерусской мифологией. Он поможет нам с переводом, причём, я уверен, сделает это быстро. А табличку я предлагаю отвезти в ПсковГУ, коллеги смогут установить подлинность.

– То есть мы сейчас отходим в сторону и отдаём всё в руки непонятно кому?