Поиск: начало. Китеж

Стоически стерпев почти час осматриваний, обнюхиваний, объятий, поцелуев и расспросов, я двинул к дому, благо ехать было всего десять минут.

Вячеслав Седов. 19 июля, вечер. Псков

Мы с Ольгой сидели на диване в гостиной, фоном что-то болтал телевизор, в руках были вилки, а на столике рядом стояли две открытые бутылки пива. Одна нога у меня утопала в пушистом ковре, а другую я подобрал под себя, удобно пристроив горячую тарелку с пастой. Знаете, в чем разница между пастой и макаронами? Я вот не знаю. Но Ольга почему-то упорно называет макароны пастой, когда добавляет к ним какой-нибудь соус и морепродукты. Вообще всегда поражался вот этой женской способности из всякой ерунды создавать уют и подавать его так, что по нему начинаешь неплохо так скучать вдали от дома. Для полной идиллии можно было бы растопить камин, но лето выдалось таким, что вместо камина без устали трудился кондиционер, даря долгожданную прохладу.

Один из котов уселся напротив нас и вопросительно переводил взгляд то на меня, то на Ольгу. А я рассказывал про то, как нашёл табличку.

На каминной полке блымкнул телефон. Я не придал значения, продолжая рассказывать с набитым ртом. Днём перекусить не получилось: когда я вернулся домой, выяснилось, что на подстанции произошёл какой-то сбой, и электричества не было. Газ мы не провели, всё в доме было завязано на электрике – и отопление, и плита, и духовка.

– То есть ты даже не заметил надписей, когда из воды вытаскивал?

– Неа. Да и не ожидал я ничего подобного увидеть. Ты вот часто где-то что-то такое находишь?

– Ну тоже верно.

Телефон блымкнул ещё раз. И ещё.

– Ты не хочешь посмотреть, что там? – Ольга выразительно посмотрела в сторону камина.

– Не хочу. Опять Макс какую-нибудь ерунду прислал, шутки за триста.

– А если это Москалёв?

– В половине первого ночи?

– Почему нет?

В этот момент телефон разразился непонятной трелью. Странно, я такую мелодию никогда не ставил, даже не знал, что она у меня есть.

Выругавшись, я поставил тарелку на столик и подошёл к камину.

– О, ты права, это Москалёв. В такое время… Не думал. Через Вконтакте звонит.

С бренчащим телефоном я уселся обратно и взял в другую руку бутылку. Сделав большой глоток, я нажал на пиктограмму ответа.

– Слава? – дребезжащий старческий голос Павла Георгиевича звучал очень взволнованно. – Владислав? Вы меня слышите?

– Вячеслав вообще-то, но суть Вы угадали, Пал Георгич. Вечер добрый.

Я включил громкую связь, чтобы Ольга тоже слышала разговор.

– Неважно. Слава, скажите, это шутка?

– О чём Вы, Пал Георгич?

– О той фотографии, что Вы мне прислали. Это шутка?

– Я вообще-то от Вас ждал ответа, Пал Георгич. И хотел, чтобы Вы мне объяснили, шутка это или где, – я сделал ещё один большой глоток.

– Слава, в каком городе Вы сейчас находитесь?

Первый раз вижу, вернее, слышу, чтобы Москалёв был настолько взволнован. Я запомнил его этаким занудным стариканом, который всегда упорно вдалбливал нам знания, казавшиеся нам ненужными. Вечно спокойный, методичный и гнущий свою линию преподаватель смог каким-то образом внушить нам уважение. Во всяком случае, хоть его предмет мы и не считали важным, но видели увлеченность человека делом, которому он решил посвятить свою жизнь. В конце концов, мы и сами станем когда-то такими же. Наверное.

– В том же что и Вы, полагаю. Последние лет тридцать шесть.

– Табличка ещё у Вас? Срочно берите её и приезжайте ко мне.

Я чуть не поперхнулся. Откашлявшись, я сделал ещё глоток.

– Пал Георгич, Вы когда на часы смотрели крайний раз?

– Славочка! – тон преподавателя сменился на жалобно-просительный. – То, что Вы мне показали, может иметь огромное значение для… Да для всего буквально.

– Ну так убедите меня, пожалуйста.

– Слава, нет времени убеждать. Просто поверьте, такие открытия ждать не могут.

– Павел Георгиевич! – я старался тщательно и медленно выговаривать слова. – Сейчас почти час ночи. Вы мне ничего не объясняете и хотите, чтобы я куда-то сорвался на ночь глядя. Я выпил, мне уже нельзя за руль. Меня, в конце концов, жена не отпустит среди ночи с куском камня болтаться по городу! Давайте утром созвонимся, я наберу Вас, когда проснусь.

– Какой же вы недалёкий, Слава, – я лишь хмыкнул в ответ. – Я сам утром Вас наберу. И напишите мне Ваш номер, я не хочу снова внука просить Вам звонить.

– Договорились, Павел Георгиевич.

– И ещё, Слава, я Вас очень прошу – никому не рассказывайте про Вашу находку.

– Среди ночи? Как скажете, профессор.

– Я доцент, я не профессор!

– Неважно, – уязвил я его. Хотя он, мне кажется, этого даже не заметил. – Всё, профессор, доброй ночи!

Я нажал кнопку отбоя. Ольга внимательно посмотрела на меня.

– И что всё это значит? Он всегда такой… эксцентричный?

– Москалёв? Не знаю, я его таким не видел. Сколько помню, он всегда спокойный как удав, и упёртый, как ледокол.

Ольга продолжала смотреть мне прямо в глаза.

– Что?

– Тебе не кажется, что ты мог бы помочь старику? Может, ты новый вид письменности нашёл. Или ещё какое открытие совершил.

– Счастье моё, я своё главное открытие совершил два года назад, когда тебя встретил. Поэтому давай спокойно ужинать и спать, тебе на работу завтра, а я утром наберу этого доцента.

– Ты же сам так перевозбудился, что аж дотерпеть не мог, чтобы ему спокойно написать!

– Да. Верно. А сейчас я в тёплом и уютном доме с вкусным ужином, приготовленным любимой женщиной, которая, по совместительству, ещё и моя жена. И по которой я соскучился до безумия.

– Врёшь. Тебе важнее комаров в дебрях покормить.

– Вот сейчас доедим и пойдём доказывать тебе, что для меня ценнее в жизни, чем комары.

– Тебе придётся постараться, чтобы я поверила!

– Эээ, а когда я не старался?

Спустя примерно час мы вернулись обратно в гостиную. Уставшие, но довольные, мы жадно глотали воду. Кубики льда из морозилки не успевали даже раствориться в стакане, когда мы вновь подставляли стаканы под кран фильтра.

Краем глаза мне почудилось движение во дворе. Словно на границе света какой-то тёмный силуэт мелькнул. Я дёрнулся, капли воды из стакана попали на плечо Ольге.

– Ты чего? – удивилась она.

– Да просто вода холодная, не в то горло чуть не попала, – я изо всех сил не подавал виду. Дверь во двор хоть и представляла собой стекло от пола и до потолка, но была заявлена как бронированная и выдерживающая пистолетный выстрел. Как и все окна по периметру. И сейчас она была закрыта на замок, открыть который можно было только изнутри. – Я вот подумал, а что если нам генераторный сарай во дворе поставить? Алиса, включи свет во дворе!

Умная колонка примерно секунду переваривала команду, интернет за городом ловил хуже. Затем по фасаду дома вспыхнули прожекторы, освещая тридцать метров пространства от дома и до въездных ворот. Во дворе никого не было. Что-то мне часто мерещиться начало всякое.