Пока дверь закрыта

– Вы правы, - сказал мистер Ледбеттер, - они неподходящая компания; просто мне нравится подыскивать применение самым бесполезным вещам; я был бы просто счастлив иметь подобное место в своих апартаментах в Магдалене; если использовать шкив и корзину, из него мог бы получиться превосходный склад.

Они вышли и вернулись к работе, пока мистер Ледбеттер не поднялся, чтобы идти.

– Сегодня или завтра ко мне должны приехать, - сказал он.
– Помните мистера Пича, одного из членов совета моего колледжа, а в настоящее время викария Эштонского храма? Он отправляется в Кембридж и собирается задержаться у меня на несколько дней. С нетерпением жду возможности с ним пообщаться; возможно, увы, его нельзя назвать общительным, зато он человек серьезный, основательный, прямодушный; и когда он преисполнен желания светской беседы, мы садимся с ним рядышком и наши души наполняются счастьем общения! О, его речи исполнены святости, даже несмотря на плотно набитый желудок. Поистине, дружба с ним - подарок судьбы!

Мистер Бартон улыбнулся, впрочем, невесело.

– Я знаю его, - объявил он, - и не могу сказать, что он пользуется моим уважением; между нами, честно говоря, возникали некие трения; он грубо обошелся со мной; я был опекуном некоего молодого человека, приходившегося кузеном мистеру Пичу. Молодой человек скончался, и часть принадлежавшего ему состояния перешла к мистеру Пичу. Был ли он разочарован в размере доставшейся ему доли, или же просто чрезмерно высокого о себе мнения, не знаю, - но он счел возможным обвинить меня в неумелом ведении дел и даже полном пренебрежении своими обязанностями, в то время как я не только потратил уйму времени, но и предостаточно усилий, чтобы состояние не было основательно сокращено услугами проворных адвокатов. Мистер Пич повел себя не как джентльмен; когда я стал излагать дело во всех подробностях, со всем терпением, на какое был способен, он заявил, что вместо пустых слов я мог бы предоставить ему бумаги, доказывающие, что я не жулик, и что на мне лежит не криминальная, а всего лишь моральная вина за нанесенный ущерб!

– Так, так, - сказал мистер Ледбеттер, - согласен с вами, это было чрезвычайно грубо с его стороны; но бедный мистер Пич - вспыльчивый человек, весьма невоздержанный на язык. Нисколько не сомневаюсь, что он вовсе не намеревался вас обидеть, и постарался бы загладить свою вину, если бы знал как! Теперь, когда я знаю о случившейся между вами стычке, я готов примирить вас, если вы того пожелаете.

– Нет, нет, - сердито произнес мистер Бартон.
– Он и в самом деле думал то, о чем сказал. Мы расстались врагами, и я сказал ему, что если бы у меня случились доказательства того, что он плохо отзывался кому-либо обо мне, то я подал бы на него в суд как на клеветника; повторяю: мы расстались врагами; я не испытываю к нему никаких добрых чувств; он - плохой человек; а вы - слишком доверчивы и наивны!

– Фи, мистер Бартон, не говорите так!
– сказал мистер Ледбеттер.
– Христианин должен быть готовым прощать, если сам хочет обрести прощение; разве не делаем мы хуже себе, плохо отзываясь о других? Каждый из нас не безгрешен.

– Видите ли, - произнес мистер Бартон, - если хотите знать, то я полностью с вами согласен; но мне все же кажется, что есть грешники, и есть грешники! Впрочем, если ваше суждение верно, а это вполне может статься, то все равно - оставим все как есть и предоставим мистера Пича самому себе.

– Я не могу оставить все как есть!
– сказал мистер Ледбеттер.
– Я бы хотел, чтобы вы помирились.

– Но я этого не хочу!
– отрезал мистер Бартон.
– Простите меня, дорогой сэр, но давайте оставим препирательства; я не собираюсь заводить дружбу с мистером Пичем, а если будет хоть малейшая вероятность встретить его на улице, я проживу затворником все то время, пока он не уедет в Кембридж.

– Вы несправедливы!
– сказал мистер Ледбеттер.
– Все же, я буду надеяться, что вы измените свое мнение. Мистер Пич прибудет ко мне около полудня - он едет из Хитчина - надеюсь, вы согласитесь встретить его со мной и забудете прошлые обиды.

– Бог свидетель, - отрезал мистер Бартон, - я не попадусь на эту приманку. Я не пойду встречать мистера Пича. Его манеры дурно пахнут, он - мерзкий мошенник и грубиян; если бы я его встретил, мне было бы трудно удержаться, чтобы не поколотить его палкой!

Мистер Ледбеттер ничего не сказал в ответ, а только вздохнул и в знак прощания кивнул головой.

2

Мистер Ледбеттер вернулся в свои апартаменты и полуденные часы провел за чтением, отвлекаясь печальными размышлениями по поводу слов мистера Бартона. На самом деле, одной из причин, по которой он пригласил мистера Пича заглянуть к себе, была как раз мысль примирить его старых друзей. Он не стал обедать, а ограничился несколькими маленькими кусочками рыбы; приблизительно в шесть часов вечера слуга принес горячие закуски, которые поставил перед огнем. Это должно было быть ужином мистера Пича. Здесь же расположились две бутылки вина: кларета и портвейна. Осмотрев все и придя к выводу, что этого вполне достаточно для утоления голода мистера Пича, он отправился вместе со слугой осмотреть комнату, приготовленную для гостя. Убедившись, что огонь в камине жарко пылает, он отпустил слугу, с тем, чтобы тот вернулся, когда необходимо будет распаковывать вещи гостя.

– Он должен прибыть с минуты на минуту, - сказал мистер Ледбеттер, - и думаю, что после ужина рано отправится спать, поскольку наверняка будет утомлен длительной поездкой.

Слуга удалился, а мистер Ледбеттер остался сидеть у огня, время от времени переворачивая блюда, чтобы они оставались теплыми. В восемь часов мистер Пич не прибыл; мистер Ледбеттер прогулялся к воротам и взглянул вверх и вниз по улице; солнце зашло, спустился туман, настолько плотный, что едва можно было различить дома напротив; немногочисленные прохожие внезапно появлялись из дымки словно привидения; привратник никого не видел; вернулся слуга, но мистер Ледбеттер вынужден был вновь отослать его, наказав вернуться через час; в девять часов мистер Пич также не прибыл. "Возможно, он рискнул пойти пешком, - сказал мистер Ледбеттер, - и, поскольку туман застал его в дороге, он может несколько задержаться. Уверен, что ничего плохого не случилось. Вам больше не нужно приходить. Я подожду его до двенадцати и, когда он прибудет, мы все сделаем сами. Я с удовольствием сам помогу ему распаковать чемоданы!" И мистер Ледбеттер невольно подумал, сколько же интересного может быть в чемоданах других людей.

Около десяти часов мистером Ледбеттером овладело странное волнение. Кончики волос покалывало, один или два раза он явственно слышал, будто кто-то входит в комнату; один раз вроде бы кто-то позвал его - он вышел и некоторое время постоял во дворе. "Что-то я разнервничался!
– сказал он самому себе.
– Должно быть, это из-за той говядины, что я съел на завтрак. Я поступил легкомысленно, и вот справедливое возмездие за мою жадность; ох, моя бедная, греховная натура! наказание за проступок и в самом деле не заставило себя долго ждать".

В полночь мистер Ледбеттер отправился к воротам и дал указание привратнику еще немного подождать. Но тот отказался караулить мистера Пича ночью; тогда мистер Ледбеттер вернулся в свою комнату, добавил огня, еще раз подогрел ужин и вино. Затем он пожевал корку хлеба, сотворил длинную молитву за тех, кто путешествует, водным ли путем, или по суше, и отправился спать.

3

Ночью мистера Ледбеттера преследовали кошмары. Ему виделось какое-то мрачное место, озаренное слабым мерцающим светом; затем он обнаружил себя внутри кирпичной башни, сильно смахивающей на башенку, примыкающую к комнате мистера Бартона; на дне ее клубился сумрак, нечто вроде полупрозрачной туманной дымки. Над ним, под крышей, перемещалось тусклое пятно, создаваемое горевшей лампой, и нечто темное, раскачивающееся из стороны в сторону. А потом, когда глаза его несколько привыкли к темноте, он разглядел то, что потрясло его до глубины души; он почувствовал, как во рту у него разом пересохло от охватившего его ужаса; это была фигура человека, полураздетого и как будто кем-то преследуемого; его лицо и плечи были окровавлены; он размахивал руками, словно от чего-то отбивался; глухим, сдавленным голосом произнес он имя Господа, а затем дважды прокричал, и в каждом слове слышалась мука: "Помогите, во имя Господа, помогите!" Потом что-то, кажется, очень тяжелое, налетело и поразило его; он обессилено осел и больше не двигался.

Мистер Ледбеттер проснулся от собственного крика, дрожащим, слабым, с чувством дурноты и смертельной тоски, весь покрытый потом. Он не знал, кто или что ему привиделось. Единственное, в чем он был уверен, это то, что все случившееся происходило в башне мистера Бартона. Но постепенно мысли его приходили в порядок, он сознавал, что привидевшееся ему было всего лишь кошмаром, вызванным, скорее всего, диетой, разговором с мистером Бартоном, оставившим неприятный осадок, и долгим ожиданием мистера Пича. Он уверял себя, что его расстроенное воображение сослужило ему плохую службу, превратив в ночной кошмар виденную днем маленькую пустую кирпичную башенку. Впрочем, заснуть снова он так и не смог, и долго лежал, перелистывая Библию; поднялся на рассвете и поспешил к утренней службе в часовне, которая дала ему небольшое облегчение. Прошел день, мистер Пич так и не объявился.

4

На следующий день мистер Ледбеттер, чрезвычайно обеспокоенный отсутствием мистера Пича, предпринял некоторые шаги. Он послал курьера в Хитчин, в гостиницу, где мистер Пич мог заночевать. Затем, взяв небольшую коляску, отправился по дороге, по которой тот мог путешествовать, останавливаясь в каждой деревне и проводя дознание. Он узнал, что человек, похожий по описанию на его друга, миновал Харстон в полдень; к седлу у него был привязан небольшой чемодан. В Трампингтоне он снова услышал о нем, а затем и в Грантчестере, где местный житель сказал ему, что видел путешественника, очень медленно продвигавшегося в тумане. Должно быть, он опасался сбиться с дороги, поскольку он окликнул его и спросил, далеко ли до Кембриджа. Больше никаких сведений ему получить не удалось.