Пока мы будем летать

— Я никуда не уйду! Я поеду с тобой!

— Эйприл, не глупи! — он заводит мотор и уже готов жать на газ. Я ничего ему не отвечаю. Складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Собака умолкает, а мы срываемся с места и едем, погруженные в безумное молчание.

Ничего не вижу, кроме как потеков воды. Капли наперегонки летят вниз, разбиваясь об оконные рамы. Мне очень быстро надоедает наблюдать за этим бессмысленным состязанием. Поворачиваю голову для того, чтобы смотреть прямо. Краем глаза наблюдаю за Стюартом. Его глаза не отрываются от дороги. Каждая черточка его лица напряжена, руки с силой сжимают руль.

Рука парня тянется к радиоприемнику. Он не может определиться с волной, но останавливается, в конце концов, на кантри. Как же многого я не знаю о Стюарте. До нас доносится голос Джеймса Тейлора, которому Фостер начинает тихо подпевать. Его пальцы стучат по рулю. Пес на заднем сидении начинает скулить, ещё больше нервируя меня.

Спускаюсь вниз на сидении. Я не намерена первой нарушать это молчание. С меня хватит того, что я еду в неизвестном мне направлении лишь для того, чтобы доказать Стюарту, что не отступлю. Но я вовсе не собираюсь просить у него прощения невесть за что, умолять его, чтобы он простил меня. Не уверена, что сейчас вполне подходящая обстановка для того, чтобы сказать ему то, что я собиралась.

Внутри разжигается желание выпустить наружу слезы, расплакаться, как пятилетний ребенок, от недостатка внимания. Сдерживаю это желание внутри себя. Чем громче становится музыка, тем громче мне хочется закричать. В салоне становится лишь прохладнее, а в душе разгорается самый настоящий пожар. Без капли гордости смотрю в упор на Стюарта, но он упрямо игнорирует меня. Я всё жду, что он скажет, что всё это глупости, он просто пошутил. Мы едем куда-то, где сможем весело провести время вместе. И вообще, у него для меня есть сюрприз в честь испорченного дня рождения. Но Стюарт всё молчит, заставляет меня срывать голос в безмолвном крике.

Стюарт, скажи хоть слово!

Автомобиль останавливается лишь спустя полтора часа. Моя голова разрывается на части. Жду, когда Стюарт произнесет хоть слово, но вместо этого он начинает говорить со своей собакой. Затем он выходит из машины, впуская внутрь холод. Открывает двери, выпуская собаку. На улице всё ещё стоит стена из дождя. Пытаюсь обнять себя ещё крепче, чтобы согреться. Выключаю чёртово радио. Голова и без того раскалывается на части. Через лобовое стекло пытаюсь понять, где же мы всё же остановились. Всего лишь обочина. Мы просто остановились где-то посреди дороги.

Время тянется ещё дольше, пока я жду Стюарта в машине. Он же не мог просто оставить меня одну в своей машине посреди дороги? Паника охватывает меня за доли секунд. Тянусь, чтобы открыть двери со стороны Стюарта, но они открываются сами, а я беспомощно падаю грудью вперед на сидение.

— Ты уже успела соскучиться? — насмешливо произносит парень. Быстро выпрямляюсь, начинаю расправлять складки платья, когда Фостер устраивает своего пса на заднем сидении.

— Неужели ты со мной разговариваешь? — фыркаю я в ответ. Мой язык успел онеметь за это время, и я рада способности вновь обрести дар речи. — Может, хотя бы теперь ты мне скажешь, в чем дело? — чувствую себя немного увереннее, хотя и не могу избавиться от легкого волнения.

— Зачем ты выключила радио? — Стюарт поудобнее устраивается, заводит машину. Его рука тянется к приемнику. Перехватываю его руку. Сжимаю его ладонь в своей.

— Что происходит, Стюарт? — заставляю его посмотреть мне в глаза. Он вырывает свою руку. Выражение его лица резко меняется. Стюарт нажимает плавно на газ, и мы едем дальше.

— Ты обещала Мишель не идти на вечеринку, — спокойно произносит парень, отвечая, наконец, на вопрос. Но этим же ответом он оставляет меня в ступоре. Я обещала Мишель, что не пойду на вечеринку в свою честь. Вечеринка, устроенная в день, когда обо мне никто из моих так называемых друзей даже не вспомнил.

— Тебя волнует, что я ранила чувства Мишель? Она ведь даже не поздравила меня. Как и ты, впрочем, — из моей груди вырывается нервный смешок.

— Меня волнует то, что мы хотели устроить тебе сюрприз! Мы ждали, когда ты вернешься, чтобы встретить тебя, Эйприл! А ты… Ты не пришла!

У меня отняло дар речи. Они ждали, пока я уйду, чтобы потом встретить меня. Они устроили для меня вечеринку. Они были там для меня. Они не забыли обо мне.

Не могу найти подходящих слов, чтобы сказать что-либо Стюарту. Чувствую, как утрудняется мое дыхание, но я держусь. Я не заплачу. Ни за что.

— Я не ожидал тебя увидеть у себя дома, Эйприл. Зачем ты пришла? — голос парня звучит более спокойно. Его глупая игра в молчание подошла к концу, но теперь мне слишком больно сдавливает горло чувство обиды, чтобы я могла произнести хоть слово.

— Я хотела тебе сказать кое-что. И хотела сказать тебе это ещё до того, как ты перестал со мной разговаривать, — отвечаю ему слишком резко.

— Ты можешь это сказать и сейчас. Пока у нас есть время, — Стюарт уделяет мне буквально секунду внимания, бросая на меня многозначительный взгляд.

— Пока у нас есть время? У нас времени ещё есть на всю жизнь вперед!

— Сомневаюсь, что мы проведем вместе всю жизнь, — шутливо добавляет парень, но мне совсем не смешно. Чувствую себя обманутой. Только обманули меня собственные ожидания, которых стоило остерегаться. — Эйприл, что ты хотела сказать?

— Теперь это не имеет значения. И вообще, куда ты меня везешь? — пытаюсь унять дрожь в голосе, не знаю, насколько хорошо мне это удается.

— Ты сама села в машину. И я всё ещё жду ответа — что ты хотела мне сказать?

— Ничего! Останови машину, я выйду! — кричу я.

— Эйприл, не глупи!

— Останови!

— Эйприл!

— Я люблю тебя! — срываю голос, выкрикивая никому не нужное признание.

Стюарт давит на тормоз слишком резко. Подаюсь вперед, и лишь ремень безопасности спасает меня от прямого столкновения с лобовым стеклом. Ногти впиваются в сидение, а коленки подрагивают. Меня парализует страх, вытряхивая из меня другие чувства, переизбыток которых я ощущала ещё секунду назад.

Собака на заднем сидении не подает и звука. Кажется, даже ей стало слишком страшно от столь резкой остановки.

— Побудь здесь с Риччи. Я скоро вернусь, — говорит парень. И не успеваю я что-либо понять, как он выскакивает из автомобиля. Его фигура растворяется в серой пелене. Он бежит, а я смотрю ему вслед, пытаясь унять внутреннее волнение.

Закрываю руками лицо, считаю до десяти. Тихий собачий лай заставляет меня собраться и вспомнить о том, где я нахожусь, пусть я всё ещё и не знаю, по какой причине я здесь.

— Ну, вот, Риччи, мы и встретились вновь, — беру собаку к себе на руки. Она оказывается тяжеловатой, но это вызывает у меня лишь глупую улыбку, которая, в конце концов, сменяется слезами облегчения. Откидываю голову назад и поддаюсь сполна своим противоречивым чувствам. Не безумие ли это? Сама концепция любви является сплошным безумием, созданным Творцом в тяжелое время.