Пока мы не исчезнем

Как человек, выросший в Америке двадцатого века, я не привык видеть такой уровень прямого насилия — по крайней мере, не по телевизору или в кинотеатрах. Даже на расстоянии бой был жестоким и беспощадным. Много драконов погибло. Гораздо больше остались бы калеками на всю жизнь, если бы не умерли от инфекций. Медицинские знания драконов были примерно на том же уровне, что и у любой цивилизации железного века — множество импровизированных процедур, большинство из которых с равной вероятностью могли быть вредными или полезными, или просто совершенно неверными.

Бой длился, возможно, десять минут. Нападавшие одновременно атаковали все три деревни, и их расчет времени был безупречен. Несколько драконов бежали, многие вообще не сражались, и александрийцы, похоже, не интересовались этими особями. Слава вселенной, они, похоже, не собирались устраивать какой-то погром против жителей.

Как только все улеглось, мы подлетели и приземлились в нашей деревне. Пара александрийцев, легко узнаваемых по ярко-синим с белым нарукавным повязкам, подошли, чтобы перехватить нас. Мы оказались перед полудюжиной или около того наконечников копий. «Какое у вас дело?» — сказал один из них.

«Э-э, мы здесь ночевали. Мы просто проездом». Бриджет неопределенно указала на гостиничные капсулы. «Вы, похоже, не собираетесь ничего сжигать, так что я подумала, что наша гостиница все еще может работать».

Лидер фыркнул и опустил копье в положение «на караул». Остальные последовали его примеру. «Верно», — сказал он. — «Охотник под новым управлением, вот и все. Ведите себя прилично и не суйте нос не в свои дела, и можете заниматься своими делами».

Мы кивнули им и очень осторожно и медленно направились к нашему дереву. Быстрый прыжок, и мы оказались в нашей гостиничной капсуле. «Так что теперь?» — спросила Бриджет.

«Нам, возможно, стоит немного разведать обстановку. Осторожно!» Я задумчиво потер свой нос. «Не хотелось бы, чтобы его отрезали за то, что я сую нос не в свои дела».

Все успокаивалось. С мертвыми разобрались — по-видимому, трупы сбрасывали в ямы на верхней стороне летуна, и они становились частью его рациона — а выживших перевязали, насколько это было возможно. Ну, приложили припарки. У них на самом деле не было бинтов. Или антибиотиков. Я ожидал, что число погибших будет расти еще несколько дней.

Александрийцы разместили гарнизон в городе, и, предположительно, в двух других, но в остальном они, казалось, в основном слонялись без дела, изображая туристов. Однако я заметил, что Охотник изменил курс и теперь шел неуклюжим галсом против преобладающего ветра, в общем направлении того скопления летунов, которое мы видели сверху. Присоединяется к флотилии, возможно?

В деревне все казалось очень спокойным. Как только владельцы поняли, что дела будут идти как обычно, они вернулись к, гм, обычным делам. Покупатели ели в киосках, покупали еду на рынке, обменивались товарами с владельцами магазинов и так далее. Даже некоторые из оккупационной армии занимались личной торговлей.

Я принял две чашки туэва от владельца киоска, затем помолчал и огляделся. «Все это кажется очень мирным», — сказал я ему. — «Это нормально?»

Он покачал головой. «Не думаю. Я слышал, что александрийцы поджигали целые летуны в отместку за сопротивление и предавали смерти целые популяции. Это точно не похоже».

«Может быть, рассказы преувеличены?»

Он сурово посмотрел на меня. «Как можно преувеличить сожжение летуна? Не похоже, что это можно сделать частично. А описания, которые я слышал, — ну, они больше походили на рассказы очевидцев, чем на вымышленные истории, понимаете?»

Я кивнул и промычал «хм». Помолчав, чтобы сделать глоток туэва, я добавил: «Полагаю, мы скоро так или иначе узнаем».

«Почему ты так говоришь?»

«Они направляют Охотника к александрийскому флоту», — ответил я. — «Или к тому, что я считаю их флотом. Мы были высоко в восходящем потоке, когда началась атака, и мы могли видеть большое скопление летунов близко друг к другу. Именно с того направления пришел рейд».

«Куча летунов близко друг к другу? Они обычно не держатся вместе. Не как летучие мыши, сбивающиеся в плотную стаю».

«Еще одна загадка», — пробормотал я и отнес свой туэв туда, где сидела Бриджет.

Глава Сорок Пятая: Все выходят из себя

 Говард
 Март 2344
 Трантор

Итак, маркетинговые кампании. Видимо, не стоят и выеденного яйца.

Я сидел на диване в нашей транторианской квартире и читал отчет Института Хокинга. Хьюи были запущены во всех цивилизованных мирах под оглушительную шумиху во всех доступных СМИ. Грандиозная пиар-акция, превозносящая преимущества в сочетании с умело примененным СУВ (синдромом упущенной выгоды) для тех, кто мог бы сопротивляться. Проще простого, верно?

Ага, как же. Луддиты взбесились, ВЕРА совершенно обезумела, говорящие головы повсюду выражали скептицизм, и примерно половина правительств ОФЗ выразила сдержанную озабоченность (та половина, как я молча отметил, которая находилась на более авторитарном конце политического спектра). Я не совсем понимал, чем им угрожают хьюи, но было очевидно, что угрожают.

Более непосредственную озабоченность вызывал поток предложенных законопроектов, судебных запретов и исков, направленных на задержку или блокирование продажи и поддержки хьюи. «Хьюи ООО» (да, мы выбрали такое название) уже являлось объектом не менее пятидесяти двух судебных запретов, шестнадцати коллективных исков и четырех угроз правительственных проверок.

Вздохнув, я позвонил Гектору. Не утруждая себя тем, чтобы сесть перед экраном, я воспользовался своей внутренней службой связи и сгенерировал аватар для своего видеоизображения. Он появился на виртуальном окне в моем «хедз-ап» дисплее.

Я начал разговор. «Полагаю, вы задаетесь вопросом, зачем я вас здесь собрал».

Гектор рассмеялся. «Ничуть. Я отправил вам этот отчет, Говард. Честно говоря, я ожидал немного больше ругательств. Вы должны знать, чем мы занимались».

О, это было интересно. Гектор вел себя совсем не как генеральный директор, наблюдающий крах своей компании, — скорее, как человек, наслаждающийся борьбой. «Почему бы вам просто не обновить меня, не делая предположений о том, что я знаю или не знаю?» — сказал я. Довольно спокойно, как мне показалось.

Должно быть, я был прав, потому что он не выглядел внезапно обеспокоенным. «Ничего из этого не является неожиданностью, Говард. Мы взяли пример с Бобов. Мы подавали судебные запреты, встречные запреты, записки; получали юридические заключения; готовили и предварительно подавали встречные иски; и так далее уже несколько недель. Виновникам большинства этих юридических действий придется потратить до шести месяцев, распутывая все судебные клубки ниток, которые мы наматывали, прежде чем они смогут даже потребовать первой встречи с нашими юристами. Угрозы проверок уже на четыре уровня вглубь превентивных исков и приказов о представлении объяснений. В общем, мы засеяли все поле боя «чесноком» еще до того, как начали».