Пока стоит лес

– Да уж попроворнее Псов.

– Жаль, не осталось у вас разведчиков, – посочувствовал Рэй. – Что же это они, а?

– Специфика службы: враг рядом, начальство далеко – кто перетянет? Да и Герд выбирал себе под стать – независимых.

– Ладно, управимся и без них. Но Герд нужен мне живым, вы поняли, Чак? Свести с ним счёты успеете и после.

Рэй вложил в голос достаточно металла, а Чак был понятлив, даже чересчур. Но сейчас вполне управляем: союз против Герда был нужен обоим.

– Надо выманить Герда из Леса, – продолжал Рэй. – В здешней сутолоке он может ускользнуть, вы согласны?

– Пожалуй.

– Я знаю одно подходящее место, – заключил Рэй. – Выходим завтра.

Он хлопнул в ладони, и в хижину мгновенно, раздвинув не успевшую посторониться охрану, шагнул Кебрик, как всегда тяжело вооружённый и готовый атаковать – того, на кого укажет Рэй.

– Очаровательный малыш, правда? – не без гордости спросил Рэй. – А как он дерётся! Хотел бы я взглянуть на того, кто сумеет составить ему пару.

– Имеете в виду Герда? Я не видел вашего зверя в бою, Рэй, но на вашем месте поостерёгся бы устраивать этим двоим встречу. Кто знает, чем она кончится?

Рэй рассмеялся.

– Кем вы будете хвастаться, если сумеете посчитаться с Гердом? – спросил он. – Ладно, завтра на рассвете жду вас у Логова. И пусть удачной будет охота!

– И вы рискнёте оставить Псов без присмотра?

– Пусть это вас не беспокоит, – улыбнулся Рэй. – Во-первых, я заберу у них Вожака, а во-вторых, за ними будет кому присмотреть. Что-что, а обеспечивать тылы я умею – учтите это на будущее, Чак!

Кивнув, он направился к выходу из лагеря, слыша за спиной мерное дыхание Кебрика. Оглянулся Рэй только у самых ворот – Вожак Вепрей стоял подле своей хижины, провожая гостей взглядом.

4

Утром Дан выбрался из «гнезда», но в себя приходил ещё долго. Выражение «приходить в себя» соответствовало ситуации как нельзя более: с трудом Дан заставлял себя отделиться от Леса, от Системы, от всей этой мешанины жизней и мнений, чтобы ощутить себя собой, то есть истинным в восемнадцатом колене, унаследовавшим от длинной вереницы именитых предков странный сплав образованности и сословных предрассудков – хотя от большинства последних жизнь избавила его на удивление быстро.

Вздохнув, Дан попытался остановить головокружение и разобраться в обилии данных, обрушившихся на него снежным обвалом.

Во-первых, как и ожидалось, в Империи сейчас развал и смута. А чего вы хотели, господа, швырнув цвет имперской гвардии в эту мясорубку? Теперь-то ясно, что экспедиция через океан была ошибкой – трагической для истинных, если не для всей Империи. Во всяком случае, вмешательства извне можно не опасаться, и это радует.

Во-вторых, бедняга Герд не случайно угодил в самую гущу событий и не случайно его так допекают Псы. Судя по тем надеждам, которые возлагает на него Лес, Герд действительно опасен – и не только для Псов. Что-то грядёт – глобальное, тёмное, страшное – и потому так неспокойны миротворцы-диланы. Сейчас Лесу нужен боец, организующее начало, центр конденсации всех усилий. И если Герд с этим справится…

Впрочем, и это в-третьих, у Герда появился конкурент. Да-да! Оказывается, у Псов имеется куда более грозный враг, и странно, что они об этом ещё не знают, – это с их-то наводчиком, от которого даже я едва уворачиваюсь. Но каков зверюга! Что там холодная ярость Герда перед этим свирепым пожаром – будто снова пробудился боевой дух Леса, однажды уже разметавший батальоны захватчиков. Но нет, слишком уж знакомы повадки незнакомца: им мог быть только огр, никто иной. Огр-фанатик, распираемый праведным гневом, страшный в своей ненависти. Но откуда он вдруг возник?

Дан огляделся. Почему-то деревья-узлы росли только на холмах – там, где земля почти смыкалась с верхними ярусами, а с недавних пор Дан предпочитал держаться подальше от лесного дна, оккупированного Псами. Как и всякий Вепрь, он презирал страх, но к чему искать опасность, когда она ищет тебя сама?

Проверив крепления мечей на голенях и взяв в одну руку оба игломёта, Дан стал взбираться по веткам, расходящимся густой сетью почти до самого «гнезда». Это не было трудным, даже с игломётами, хотя иногда Дану приходилось подтягиваться на одной руке – трюк, который даже из Вепрей мало кто сумел бы повторить.

Достигнув второго яруса, он перевёл дух и скорым шагом двинулся в сторону.

Всё дальше уходил Дан от дерева-узла, и дно Леса постепенно опускалось – сначала на десятки, затем на сотни метров. Деревья становились всё громаднее, их стволы мощными гладкими колоннами уходили вниз, скрываясь в подлеске.

Довольно скоро Дан нашёл то, что искал. Это походило на громадный цветок с бледно-сиреневыми лепестками, пучком узловатых жил соединённый с веткой. Протиснувшись между жилами, Дан нащупал клапаны, и «цветок» стал расправляться, набухать, подниматься. Когда подъёмная сила уравнялась с весом человека, исполинский пузырь отделился от дерева-насоса и медленно поплыл между ветвями. Поёрзав, Дан разместил себя в тесной сетчатой гондоле и стал потихоньку стравливать газ из выступавших по бокам пузыря толстостенных баллонов, направляя движение живого аэростата. Этот вид транспорта пользовался среди туземцев устойчивой популярностью, и здесь Дан был с ними солидарен. Спустившись в нижний ярус, он набрал скорость и теперь мог наслаждаться полётом, бесшумным и плавным, будто во сне.

Какая всё же громада – этот Лес! – размышлял Дан, поглядывая вниз. Мы поражаемся его размерам, но ведь и во времени он куда огромней нас и всего животного мира. Диланы – только верхушка айсберга, а что у него внизу, в подсознании? Эту древнюю гору не сдвинуть, она подавляет волю, высасывает силы. Одно дело – черпать в Лесу знания: здесь – что урвал, то и твоё. Но погружаться в него с головой – всемогущие Духи, это не для меня! В любом деле главное – вовремя остановиться, не то можно нырнуть так глубоко, что забудешь, где небо…

Наконец Дан увидел их: небольшой отряд Псов торопливо продирался сквозь заросли бамбука. Отсюда, сверху, они казались крошечными, как игрушки, совсем не опасными. Последнее, впрочем, было верным.

Зависнув над ними, Дан подождал, пока Псы выберутся на открытое пространство, просунул сквозь сетку гондолы игломёт и прицелился. Первая же игла уложила вожака, и Псы довольно шустро рассыпались и залегли, беспокойно озираясь, но не догадываясь взглянуть прямо вверх. Они словно специально подставляли себя под его иглы, и Дан пригвоздил к земле ещё двоих, прежде чем его заметили и стали по нему стрелять. Конечно, без всякого успеха: иглы сюда попросту не долетали. А Дан продолжал хладнокровно расстреливать этих игрушечных Пёсиков, пока те – их осталось трое – не сообразили наконец спасаться бегством. Он догнал их без труда и, по обыкновению, позволил ускользнуть лишь одному, напоследок ранив его в ногу, – чтоб было кому нагонять на Псов страх.

Спустившись к месту экзекуции и избегая вглядываться в трупы (пусть уж они так и останутся в его памяти – игрушками), Дан собрал оружие – если оно ему и не пригодится, то Псам теперь точно не достанется.

Да уж, усмехался Дан, развешивая игломёты по сетке гондолы, что я умею – так это выслеживать и пресекать. И не требуйте от меня большего! Я – наблюдатель, это не так мало. К чему мне переигрывать, выходить из привычной роли? Вообще, к чему лицемерить? Я нормальный огр, пусть и не образцовый. Слегка сдвинутый, как и все, только помешан не на власти или славе, а на знаниях – именно они в моей системе приоритетов занимают главенствующее место, и за них я любому горло перегрызу. И Герда я подбивал на бунт вовсе не из жалости к туземцам – какое там! Всё куда прозаичней: Псы встали между мной и Знанием, и я устраню преграду, только и всего. Я так же замкнут на себя, как и всякий огр, и счастье других, что для самореализации мне не требовалось никого убивать, иначе что бы меня остановило? Я спасал диланов – да! – потому, что это мешало моим врагам, но если бы понадобилось, я принялся бы гвоздить бедных крошек с не меньшим старанием, пусть и без охоты. Вот вам правда, господа, полная и горькая! Ещё есть вопросы?