Пока ты со мной

— Ты отлично выглядишь, — искренне сказал Грег.

Карен улыбнулась. Они познакомились, когда им было по пятнадцать лет. Иногда ей казалось, что они оба застряли в каком-то вневременном пространстве. Годы пролетали как бы мимо них. Глядя на мужа, Карен видела все того же широкоплечего паренька со светлой шевелюрой и яркими карими глазами (у нее самой были такие же). Когда-то в школе она не могла отвести глаз от этого мальчишки, и сердце взволнованно колотилось в груди. «Когда-нибудь я состарюсь, — подумала она, — стану седой, морщинистой, в зеркале будет старуха, а в глазах Грега по-прежнему будет отражаться пятнадцатилетняя девчонка».

— Я готова, — сказала она.

— Машина у тебя какая-то чудная, — сказал Грег, выключив мотор на стоянке за старым кирпичным зданием. Обычно он ездил в своем микроавтобусе.

— Я подумала, что будет не совсем удобно, если я приеду в ресторан, вся перепачканная опилками и краской, — поддразнила его Карен.

— Ах, извините, миссис Вандербильд, — низко поклонился Грег, распахивая дверцу и протягивая жене руку.

Карен хихикнула, выбралась из машины и окинула взглядом «Бейландскую гостиницу». Во времена войны за независимость здесь и в самом деле располагалась гостиница, где останавливались приезжие из Бостона, преодолевшие утомительный десятимильный путь. Но с тех пор многое изменилось — от гостиницы остался один лишь ресторан, куда запросто можно было доехать из Бостона по скоростной автостраде. Приморский городок сохранил изрядную долю своего исторического шарма. Людно здесь бывало только во время летних отпусков, а «Бейландская гостиница» фактически была единственным заведением в городе, куда местные могли явиться при полном параде.

Грег взял жену под руку и сказал метрдотелю:

— Мы тут обедаем вместе с дочерью, ее зовут Дженни. Она должна быть здесь. Девочка вот такого роста, темно-каштановые волосы, голубые глаза.

— Ее пока нет, — с улыбкой ответил метрдотель. — Но я учту.

Столик, к которому их проводили, находился возле окна, и оттуда открывался прелестный вид на ручей и маленький водопад. Карен залюбовалась крошечными листочками на деревьях, пастельной голубизной неба, незабудками и тюльпанами, буйно расцветшими на берегу ручья.

— Какой чудесный день, — вздохнула она.

— Делаю, что могу, — скромно отозвался Грег.

Она состроила ему гримасу, взяла в руки меню и тут же положила его обратно на стол. Почти все посетители отмечали сегодня День матери. За каждым столиком на самом почетном месте непременно восседала мамаша, окруженная детьми и домочадцами. К столику Ньюхоллов подошла рыжеволосая официантка, но Грег красноречиво показал ей на пустующее место.

— Я подойду попозже, — сказала она.

— Надо было мне купить для тебя цветы, — сказал Грег, проследив за взглядом Карен.

— Не говори глупостей, — отмахнулась она и вновь углубилась в изучение меню.

— Правда, кое-что я все-таки приготовил, — объявил он, доставая из кармана маленький сверток в яркой бумаге.

— Ах, Грег!

— Открой-ка.

— Может быть, подождем Дженни? — неуверенно предложила Карен.

— Ничего. Покажем ей, когда она появится. Давай, разворачивай.

Карен не могла сдержать улыбку. Грег всегда сгорал от нетерпения, когда собирался вручить ей какой-нибудь подарок. В такие моменты он был похож на ребенка, который никак не может дождаться обещанного сюрприза.

— Когда мне на глаза попалась эта штука, я сразу понял, что именно она тебе и нужна.

Карен развернула бумагу, открыла коробочку и увидела старинный серебряный медальон, украшенный узором из листьев и виноградных лоз, мерцавший на черном бархате.

— Ах, милый, какая красота!

— Ты открой, — потребовал Грег.

Карен нажала на крошечную кнопочку, и медальон раскрылся. Внутри оказались две аккуратно вырезанные фотографии — по одной в каждой половинке. Слева Грег и Карен, справа — Дженни.

— Видишь, больше ни для кого места здесь нет. Сердце переполнено.

Карен почувствовала, что сейчас не выдержит и расплачется. Она поняла, что он хотел этим подарком сказать: они и так счастливы, им троим никто больше не нужен. В последнее время Грег часто говорил ей об этом.

— Это правда, любимый, — прошептала она. — Мы очень счастливы. Я сегодня об этом уже думала. О том, какая я счастливая. Спасибо.

Карен улыбнулась, хоть глаза у нее и были на мокром месте, но Грег, кажется, остался доволен. В глубине души Карен знала, что в материнском сердце всегда найдется место еще для одного ребенка.

— Итак, — откашлялся Грег, удовлетворенный произведенным эффектом, — что будем заказывать?

— Я еще не решила. — Карен оглянулась на дверь. — А ты?

— Вот думаю, не заказать ли отбивную из ягненка. — Грег взглянул на часы и произнес вслух невысказанный ею вопрос: — Где же девочка? Уже четверть второго.

— Ох уж эти подростки, — вздохнула Карен, едва удержавшись, чтобы снова не посмотреть на дверь. — Вечно никуда не успевают.

— Мы же с ней договорились: ровно в час, — раздраженно сказал Грег.

Вернулась официантка.

— Хотите что-нибудь выпить?

Грег взглянул на Карен, та отрицательно покачала головой.

— Через несколько минут, — успокоил он официантку.

— Ты уверен, что это всего в двух кварталах отсюда? — спросила Карен.

— Дорогая, я сам ее отвез туда вчера.

Карен на всякий случай позвонила вчера миссис Джилберт и спросила, не обременит ли ее, если Дженни переночует у них. Дочь, которая в последнее время всячески отстаивала свою взрослость и независимость, ужасно разозлилась на мать за этот звонок.

— Терпеть не могу, когда ты меня перепроверяешь! — возмущалась она.

— Я уверена, что мать Пегги поступила бы точно так же, — спокойно ответила Карен, хотя ей показалось, что миссис Джилберт была удивлена ее звонком.

— Ты обращаешься со мной так, словно я первоклашка какая-нибудь, — пожаловалась Дженни.

Карен вспомнила эту стычку и вздохнула. В последнее время все разговоры с дочерью заканчивались конфликтом. Какое бы решение Карен ни принимала, какое бы предложение ни делала, Дженни воспринимала все в штыки, говорила, что это «занудство», «скукотища» или «ограничение ее свободы».