Пока ты видишь меня

– Идиот – это еще мягко сказано! Что вы сейчас творите с живым человеком? Собираетесь нарушать правила Мёнбуджона?

– Едим суп, а что?! Мы не нарушили никаких правил! Он первый нас увидел!

– Что за ерунда? Ему же еще жить и… Неужели это тот человек, о котором вы говорили тогда? Тот, что решил покончить жизнь самоубийством?

– Что? Я?

Ли Чонун, растерянно сидевший среди поднявшихся криков, указал на себя. От этого движения горячий суп из ложки выплеснулся прямо на него.

– Ай, горячо!

– Ну как можно быть таким неуклюжим?! Эй, Хён. Дай сюда салфетку.

Чхоль, полностью игнорируя пышущего гневом Хана, взял у меня салфетку. Тот вздохнул, словно видеть, как Чхоль вытирает обожженную руку Ли Чонуна, для него было абсурдно. Сотрудница, которая не могла видеть жнецов, но уловила какое-то волнение, взглянула в сторону столика, за которым мы сидели. Я качал головой, думая, что теперь с этим делать, когда Ли Чонун вдруг поднял руку.

– Принесите еще супа со свининой.

Не обращая внимания на мое недоумение, Чхоль резко выдвинул стул рядом с собой.

– Садись. Ты ведь будешь суп со свининой?

– Чхоль, правила Мёнбуджона…

– Что ты все заладил Мёнбуджон да Мёнбуджон? Если бы мы нарушили правила, могли бы мы сейчас неторопливо есть суп? Нас бы уже давно схватили!

Он был прав. Стоит только жнецу нарушить правила, как в Мёнбуджоне тут же об этом узнают, врата в потусторонний мир открываются и забирают нарушителей для суда. Однако мы уже некоторое время беседовали и даже ели вместе суп, а врата все не открывались. Как бы там ни было, правила мы не нарушили.

– Как знать. Может быть, дело в том, что в Мёнбуджоне сейчас заняты из-за происшествия с обрушением здания? И времени вас наказать просто не было.

– Это тоже имеет смысл.

Я кивнул, снова зачерпывая ложкой остывший суп с сундэ. Лицо Хана, получившего наконец от меня согласие, просветлело, но, как только я съел ложку супа, снова сморщилось. Я почувствовал на себе суровый взгляд, который, казалось, вопрошал, как кусок может лезть мне в горло. Пусть смотрит, если так хочет, а я снова набрал полную ложку. Трудно найти место, где хорошо готовят суп с сундэ, но этот ресторан неожиданно пришелся мне по вкусу. Но, поскольку здесь нет никого, кто скоро должен умереть, боюсь, я ем здесь суп в последний раз. В таком случае нужно распробовать его как следует.

– Садись. Если будешь просто шататься здесь, люди тоже почуют что-то неладное.

Хотя, кажется, они уже почувствовали, что атмосфера стала холоднее. Директор дрожал, пытаясь отрегулировать температуру кондиционера. Хан, которому не осталось другого выбора, подошел, схватил пустой стул рядом с Чхолем, вытащил его и втиснулся справа от меня.

– Эй… тут тесно! Не можешь подвинуться чуть в сторону?

– Не могу.

Внезапно Ли Чонун тихонько подвинул свой стул немного в сторону. Поскольку мне было слишком тесно, я тоже отодвинулся, и внезапно мы втроем с Ханом и Ли Чонуном оказались сидящими рядом с одной стороны, а напротив нас были дымящаяся тарелка супа с бычьей кровью и Чхоль, занявший в одиночку просторное место. Похоже, ему показалось забавным то, как мы сбились в кучу, поэтому он хихикнул.

– Давайте для начала поедим. Как раз твой суп несут.

Сотрудница собиралась поставить новый суп со свининой рядом с тем, что был с бычьей кровью. Похоже, ставить тарелку туда, где никто не сидел, казалось ей странным, поэтому она снова пристально посмотрела на Ли Чонуна. Как только она отошла, он тут же приподнялся и поставил еду перед Ханом. Пораженная этим странным действием сотрудница вздрогнула, но наблюдать больше не стала.

Теперь в ресторане было три жнеца, и энергия, исходящая от нас, похоже, стала весьма сильной, поэтому сотрудники старались избегать места, где мы сидели. Жуткое чувство, похоже, вводило их в состояние необъяснимой тоски. Но оно не было достаточным, чтобы мы должны были что-то с ним делать.

– Вас зовут Хан, верно?

Я думал, что нам следует просто спокойно поесть и сразу уйти, но глупый Ли Чонун вдруг заговорил с Ханом. Тот как раз собирался захватить палочками редис в остром соусе, но его рука дрогнула. Стоило кубику редиса упасть на стол, как его съел Чхоль, и я тут же посмотрел на него.

– Зачем вы это съели?

Как и ожидалось, Хан упрекнул его, глядя еще более хмуро, чем я. Чхоль, водя ложкой по тарелке, у которой уже было видно дно, словно он не ел суп, а пил, ответил:

– А что, надо было выбросить еду?

– Прежде чем говорить, прожуйте до конца. Иначе вы плюетесь.

– Ха, какой чистоплюй. Хватит беспокоиться о других, ешь лучше свою еду.

Действительно, беспокоиться лучше перестать. Я молча поднял ложку, глядя на белую рисинку, которая долетела чуть ли не до моей тарелки. Оказалось, что и Ли Чонун, который поначалу показался мне разговорчивым, во время еды молчал. Он старательно жевал и иногда смотрел время на телефоне. Хан, хоть и выглядел раздраженным, все же тоже не выпускал ложку из рук. Как только мы перестали разговаривать, трапеза быстро подошла к концу. В начисто опустошенных тарелках осталось лишь тепло от супа, который минуту назад был там.

– Тебя зовут Ли Чонун, верно?

– Да. Но как вы узнали?

– Что значит – как? Жнецы потустороннего мира вроде меня все знают.

– Чхоль! Выбирайте, что можно говорить, а что нельзя!

Когда Хан снова потянулся к своему зонтику-трости, Чхоль, словно напоказ, вздрогнул и отстранился. Притворяться испуганным было весьма и весьма хитро.

– Ты постоянно заглядываешь в телефон. У тебя какая-то встреча?

– Никакой встречи нет, просто скоро наступит время кормить Сократа.

– Сократа? Твоего кота? Даже кошек кормят в определенное время?

– Да, конечно. Даже когда я сплю, он будит меня, если голоден, – кивнул Ли Чонун со счастливой улыбкой.

И как может нравиться то, что кто-то будит тебя? Жнецам, конечно, сон не нужен, но я слышал, что у людей сильная потребность спать. Ему так сильно нравится этот кот? Ну и славно. Потому что я настрадался, чтобы подарить его Ли Чонуну.

– Что ж, тогда тебе пора домой. Вот, заплати этим.

Когда Чхоль достал из кошелька пятьдесят тысяч вон [23] и протянул парню, тот махнул рукой, говоря, что сам заплатит. Но Чхоль был не из тех, кто стал бы кого-то слушать.

23

Ок. 3400 руб.

– Почему это ты платишь за еду? Разве не ты заказывал и делал все за нас? Сейчас же иди и заплати вот этим.

В конце концов Ли Чонун нерешительно взял деньги и подошел к кассе, а Чхоль украдкой поднялся со своего места. Мы с Ханом тоже тихо встали, обменялись взглядами, и я постучал в воздухе. Возникла и тут же открылась черная решетчатая дверь. Чхоль и Хан вошли в нее, оказавшись прямо в номере отеля, где остановился Хан.

Я, переступая порог, взглянул в сторону кассы. Ли Чонун, заплатив за еду, брал сдачу и вежливо прощался. Он хвалил еду, говоря, что она была очень вкусной, и выглядел весьма радостным.