Пока живешь, душа, - люби!..
Шрифт:
квартиру в престижном доме и подарили мебельный гарнитур. Но Астафьев не оправдал
надежд: вел себя независимо, а потом и вовсе уехал, да еще и написал по мотивам воло-
годской жизни сатирическую повесть «Печальный детектив». Это писателей и власть оби-
134
дело («Гарнитур взял, а нас опозорил...», «После знакомства с этим произведением хоче-
тся помыть руки»). Когда я рассказала об этом профессору Пермского университета Р.В.
Коминой, она засмеялась: «Писателям дарят не гарнитуры, а понимание».
Миша
– Я никому ничего не желаю плохого. Но я им - не по зубам.
Болезнь скручивала его. К физическим страданиям добавлялись моральные. Муча-
ясь от одиночества, все больше замыкался в себе.
КРЕСТ
Жизнь вечна
В мечтах дурака:
Признанье,
Раденье о благе...
Спокойно выводит рука
Раздумья мои на бумаге.
Мелеет надежды река.
Тень в черном,
Российские дроги...
Выводит рука старика
Знак Плюс
На вчерашней дороге.
Знак Плюс - это и есть крест. Многим казалось: жизнь поэта подходит к концу, он
уже никогда ничего нового, интересного не напишет. К счастью, они ошиблись.
* * *
Страшись безликой тишины,
Когда в безумной круговерти
И жизнь, и смерть
Обобщены
В таинственное жизнесмертье,
Где по команде слезы льют
И выше смысла ставят фразу,
И любят нищие салют,
И умирают по приказу.
НЕИЗБЕЖНОСТЬ
Вере Бузыкаевой
Ты задай мне вопрос,
Не отвечу –
Задай его снова.
Может, вместе найдем –
Как с собой примирить это слово:
Превратиться в пыльцу,
Стать ничем
Под дождями, снегами.
Безразличное время
По лицам пройдет сапогами.
Как осмыслить ничто:
Беззащитность,
135
Бесправье,
Безгласье...
И при жизни еще
Отыскать с неизбежным согласье.
* * *
Никого я в друзья не зову.
Ни пастух мне не нужен,
Ни стадо.
Други, недруги –
Сон наяву.
Сновидений мне больше не надо.
Оскудев, разбежались друзья.
И петляет еще в поле голом
Беспричальная стежка моя
Меж свободою
И произволом.
* * *
Безумнее на свете нет беды –
Жить в вечном состоянии вражды,
Когда дыханьем,
Мыслью правит бой –
Неважно с кем,
С врагом
Или с собой.
* * *
Я знаю
Кровь и смерть войны,
Колосья,
Тучные от праха,
Глаза казненных без вины,
Психоз бесправия
И страха.
Так уж ведется на Руси...
У самого себя спроси
За тесноту,
За
нищету,За немоту,
За темноту,
За политический разбой,
За всех,
Гонимых на убой.
И никаких гарантий нет,
Что мы не повторим тех лет.
* * *
Было стыло. Стало пусто.
Нищий верит. Умный пьет.
Ритуальное искусство -
Пляска в прорву, в гололед.
136
Обрученные с бесплодьем,
Скрыв трагедию под фарс,
Мы от прошлого уходим,
А грядущее – от нас.
* * *
Помолчим.
Больную память я не трогаю.
Слез удушье: дорогая...
Дорогой...
Весь свой путь
Прошел разлучною дорогою.
И пришел к тебе – другой.
И сам другой.
Заморожено на сердце,
Заморочено.
То, что было,
Не воротишь, помолчим.
Наша молодость
Страною укорочена,
Перечеркнута
Без смысла и причин.
Ты прости меня, далекая, родимая,
Не брани за преждевременность седин:
За утерянное, за необратимое!
Жизнь уходит.
Ты одна.
И я один.
* * *
За все, что выстрадал когда-то,
За все, чего понять не мог,
Две тени-
Зека и солдата-
За мной шагают
Вдоль дорог.
После боев
Святых и правых
Молитву позднюю творю:
Следы моих сапог кровавых
Видны –
Носками к алтарю.
Есть в запоздалом разговоре,
Есть смысл:
За каждый век и год,
Пока не выкричится в горе,
Пока не выплачется в горе,
Любя, душа не запоет.
(Из сборника «Свобода – тягостная ноша»)
137
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
В прозаической миниатюре «Еретикон» критик Сергей Фаустов назвал Сопина
японским поэтом, аргументировав цветисто: «Я мечтаю его стихи читать на японском
языке - написанные иероглифами. Иероглифы изображают разорванную колючую
проволоку империи гостеррора и лжи. Они изображают колючую проволоку человеческой
глупости. Стихи Сопина разрывают колючую проволоку несвободы, поэтому они должны
быть написаны иероглифами! Я это утверждаю с восклицательным знаком».
Вряд ли японец согласился бы с таким оди- озным толкованием своего
исторического пись-ма, но по краткости и афористичности некоторые стихи
Михаила действительно приближаются к китайско-японским формам хэйку или танка.
Некоторые из них возникали как четверостишия сразу. Привычная картина: Миша
ходит по комнате взад-вперед, рифмует и вдруг выдает нечто, что немедленно надо запи-
сать. Нередко просит сделать это меня, чтобы не искать очки. Предлагается вариант. Этот