Покаяние

– А при чем здесь это? – искренне не понимала Елена.

– Лена, ты что, издеваешься?

– Нет. Просто мы с отцом Николаем обсуждали это, и он объяснил, что многим действительно так и не удается избавиться от человеческих изъянов. Зависть, ненависть, лукавство и поклонение дьяволу, не обошли стороной многих святых отцов. Людям тяжело следовать всем заповедям и законам Господа нашего. А священнослужители тоже люди и им свойственны такие же прегрешения, если их вера не слишком сильная.

– То есть, ты понимаешь, что все мы люди, а людям свойственно грешить?

– Конечно.

– Тогда почему же отца Николая ты ставишь на одну ступень с Богом?! – Фаина не заметила, как практически перешла на крик.

– Ни в коем случае, Фаина! Боже упаси. Вторая заповедь Закона Божьего гласит: «Не сотвори себе кумира и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им». Я не отцу Николаю поклоняюсь, а тем словам, что он говорит, и следую тем предписаниям, которые он требует выполнять. Но это все я делаю только потому, что в нем говорит Дух Святой. Именно к его речам я прислушиваюсь. И только его советам следую. Он не есть Господь, но через него Всевышний высказывает свою волю. А я пришла сюда, чтобы служить его воле.

Фаина тяжело выдохнула. «Да уж, логика железная». Она и сама во всех суждениях Елены немного запуталась. Похоже, у этой девушки творилась в голове такая каша, что та и сама с трудом понимала ее состав. А, скорее всего, даже она не понимала.

Объяснять и доказывать что-то Елене, все равно, что проделывать то же со столбом. Она полностью во власти собственной фанатичной веры. Фаина в этом убедилась. Действовать здесь нужно напрямую.

– Ладно. Спорить с тобой не хочу. Просто знай – я тоже верю, но не довожу это нежное чувство до абсурда. Мозги и логику вера не заставляет отключать. Но это я так, к слову. К тебе же я пришла вот по какой причине – ты подтвердишь в полиции что батюшка, пользуясь своим «святым» положением, склонял тебя к близости? – С этими словами у Елена глаза округлились и выросли в размере минимум в два раза.

– Что?

– Ты слышала.

– Да но… Что все это значит? – Елена недоверчиво уставилась на Фаину.

– Злоупотребление служебными обязанностями. Так, наверное. А еще, отлучение от церкви и, возможно, пару-тройку каких-нибудь уголовных статей. Вот что это значит. – Скрестив на груди руки, спокойно и равномерно выложила Фаина.

Сумасшедший взгляд просто впился в лицо Фаины, которая могла только догадываться, что сейчас творилось в этой наивной милой головушке.

– Сестра, я вас не понимаю? – Простодушно и растерянно лепетала Елена. – Отлучение… Статьи… Что все это значит?

– Елена, я вам уже час пытаюсь объяснить что Отец Николай не Дух Святой и не Господь Бог. Он похотливый человек, который наделал слишком много ошибок и чрезмерно любит грешить с глупенькими, молоденькими послушницами. А за все злодеяния рано или поздно приходится платить и я намерена приблизить его час расплаты. Так вы поможете мне в этом? – Фаина вглядывалась в потерянное лицо, пытаясь понять, дошло ли сказанное до Елены, но ей это не удавалось.

– Меня никто ни к чему не склонял. Я и только я отвечаю за все свои поступки и действия. – Слова Елены были похожи на слова роботов, обычно звонивших на домашний и предупреждавших об отключении телефона в случае неуплаты. – Я не стану ничего нигде подтверждать. На все воля Божья и если он решит, что батюшка в самом деле грешил, ОН сам его накажет. Я не судья.

В очередной раз за день, Фаина отказывалась верить своим ушам.

– И что, ты и дальше будешь слепо следовать всем похотливым желаниям старика? Даже после того, как обо всем узнала?

– Знаешь, сестра, у каждого своя правда. – До отвращения умиротворенно и почти весело, проговорила Елена. – Моя вера непоколебима. Я готова служить Господу до конца своих дней. И даже если все то, что мне довелось от тебя услышать правда и Господь допустил чтобы со мной все это произошло, на то воля Его. Он все видит, слышит и знает. Так что я и дальше продолжу следовать своим принципам и не откажусь от них ради твоей прихоти. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек. 1Ин.2,17

«Нет, это бесполезно». Фаина в последний раз обвела взглядом обезумевшую от собственных принципов Елену. Что ж, теперь она хотя бы поняла, почему сектантам так легко завладевать телами, душами и имуществом своих верян – те сами искренне этого хотят.

– Ладно. Я тебя поняла. Только знай вера и глупость, разные вещи. И да, ты не блудница, ты… - Фаине так хотелось как можно больнее кольнуть Елену ее же заблуждениями, но глядя в наивное лицо, она осеклась. – Забудь. Спокойной ночи.

– И тебе.

Когда за Фаиной закрылась дверь, она не спешила открывать другую. По пути домой она задержалась у иконостаса и помолилась за спасение наивной и, не смотря ни на что, чистой и непорочной души сестры Елены. В конце концов, она виновата только в своем искреннем желании стать достойной монахиней и без остатка служить Богу, которым воспользовался плохой человек. В одном их убеждения идентичны – Господь всемилостив и обязательно все простит. А вот на счет суда… Может батюшку и ждет заслуженное наказание в Царстве Господнем, но ведь прожить эту жизнь безнаказанно тоже не правильно. Кто-то ведь должен найти на него управу?

Засыпая Фаина раз за разом прокручивала в голове слова Анастасии. Та говорила, что многие девушки охотно «грешат». Из чего выходит – свидетельствовать против отца Николая никто не станет. Одни – слишком одержимы. Других – все устраивает. Третьи, если такие найдутся, вообще будут все отрицать, боясь огласки и осуждения. Вот и выходит, ей нужно либо свыкнуться с подобными порядками. Либо покинуть стены этого монастыря. Третьего не дано. Одно ясно, исповеди для нее теперь непозволительная роскошь.

Хотя…

Практически на пороге снов, Фаине в голову пришла сумасбродная идея, и это был третий, не видимый доселе вариант.

16

«Матушка, кроме вас мне больше не к кому обратиться. – С первыми лучами солнца Фаина отправилась к обрыву. Обнимая холодный влажный от утреннего испарения камень, Фаина мысленно обращалась к Святой Иулиании. – Подайте мне хоть какой-нибудь знак, говорящий о вашем со мной согласии или наоборот. Я пойму». Но никаких знаков. Солнце своими первыми лучами раскрашивало воду яркими красками. Где-то не далеко, пел соловей, может даже не один. Прямо у ног Фаины пара хорьков устроили игру в салочки. В поднебесье собирались в небольшой легион проголодавшиеся чайки. Все вокруг было как всегда. Ничто из окружающей ее идиллии не походило на весточку с того света.

«Что ж, матушка, времени с вами беседовать у меня больше не осталось. Приму ваше молчание за согласие, ибо по-другому не могу».

Дальше утро потекло по обычному руслу – утренняя, завтрак, послушания. Но в этот день Фаина решилась внести свои коррективы.

– Отец Николай. – Строго, почти зло, позвала Фаина покидающего свой «лексус» батюшку.

– Я благословляю тебя, дитя мое. У тебя ко мне есть вопросы? – Батюшка был как всегда обворожителен и мил, но с недавних пор Фаина смотрела на него совершенно другими глазами.