Покаяние

– Ну ни фига себе! Опять фортонуло! Мало того что телочка четкая, так еще и целка! Знаешь, а я тоже, пожалуй, сознаюсь – ты у меня тоже будешь первой.

«Целка» и «ты тоже будешь первой» раздались в моем мозгу пульсирующей болью. «Ты будешь моим первым и последним, я это знаю» - пронеслось следом. Эти слова я совсем недавно нашептывала на ухо своему жениху.

– Короче, хватит трещать. Пора делом заняться. А если мне понравится, обещаю каждый следующий раз трахать тебя с нежностью, как положено.

– Пожалуйста, не делай этого! – Я прокричала, молчать и шепотом пытаться достучаться до пустоты внутри парня, больше не было сил. – Прошу, оставь меня! Еще не поздно все прекратить. Не делай этого. Не бери на душу грех!

Но парень больше не слушал. Его ладошка зло обожгла мою щеку.

– Заткнись, сказал!

Дальше все происходило как в ужасном сне. Я плакала, умоляла не делать больше со мной этого, ударяла кулаками по нависшему надо мной торсу, но все без толку. Обезумевший от избытка тестостерона и алкоголя мужчина не оставил меня не закончив свое грязное дело. Он раз за разом вонзал в меня свой орган доставляя тем самым боль, которой мне в жизни еще не доводилось испытывать. В какой-то момент я почувствовала, как по внутренней стороне моих бедер потекла горячая жидкость. Все на какое-то время прекратилось. Мужчина просто свалился на меня, словно мешок дерьма.

Спустя какое-то время он надругался надо мной снова, вот только в этот раз он лишил девственности другую мою дырку, предназначенную для похода в туалет, а не для любовных утех. Когда он попытался сделать со мной ЭТО еще раз, я решила что с меня довольно. Почему я раньше не сопротивлялась, не знаю. Возможно, надеялась на то, что все будет не так ужасно и парень сдержит свое обещание, отпустит по завершению. Но после второго раза и восторженными вскриками насильника я поняла, это не прекратится никогда, разве только с остановкой моего сердца.

В какой-то момент я начала ощущать холод. Чувства постепенно возвращались ко мне. Мысли со скоростью света формировали в голове план побега.

– Какая же ты хорошая девочка… Какая тугонькая… , сладенькая… Черт, я никак не могу насытиться. – Шептал на ухо парень, а я решила не затягивать.

Без лишних слов мои зубы сомкнулись на его шее. Я могла только надеяться на то, что смогу наугад повредить сонную артерию, иначе все это было бы бесполезной тратой времени.

– Ааа! Сука! Мразь! Ааа…

Корчась от боли, парень схватился обеими руками за шею, пытаясь остановить хлынувшую кровь. Я же не спешила праздновать, а столкнула его с себя и бросилась бежать. Но бежать по-настоящему смогла не раньше, чем привела в порядок свою одежду.

В какой-то момент я оказалась на той самой тропе, по которой все еще продолжали свое шествие толпы. Кто-то только намеревался наполнить свою посуду святой водой. Кто-то обрывая руки шел обратно. Люди непринужденно о чем-то болтали, смеялись, радовались, а некоторые даже пели. И я не стала беспокоить их случившимся. Ужас и боль, продолжали сковывать меня, но в большей степени я просто понимала, эти люди все равно уже ничем мне не помогут. Все наихудшее, что могло со мной произойти, уже случилось. Остальное не имело значения, так как лица парня я все равно толком не видела и появись он передо мной здесь и сейчас, я бы не догадалась что это тот самый монстр, разорвавший мое сердце, искалечивший мою жизнь и душу.

Добредя до дома, первым делом я отправилась в душ, что вполне предсказуемо. Только под струйками теплой воды я обнаружила, что по моим ногам все еще продолжали стекать кровь и сперма. Внизу живота все жгло. А когда без боли смогу сходить в туалет по большому, оставалось только догадываться. Упав в ванной на колени, я больше не стала сдерживать свой крик, который до сих пор время от времени раздается в моей голове. Когда-то я слышала нечто подобное в передаче о животных, там, кажется, от невыносимой боли выл раненый морской котик, или тюлень. Я выключила тот канал, так как тяжело переношу боль в любом ее проявлении. Но себя выключить было нереально. Я терпела издевательства, казалось, целую вечность, и эта вечность осталась в прошлом, которое было необходимо омыть слезами.

Первую неделю после случившегося я не выходила из дому. О встрече с женихом и речи быть не могло. Ему я сказала, что подхватила вирусный грипп и пока не вылечу, ему рядом со мной находиться не стоит. То же объяснение послужило причиной моего непоявления на работе. Дома же, я внимательно следила за местными новостями в ожидании сенсации о найденном в лесополосе молодом мужчине с перекушенной сонной артерией. Но ни через неделю, ни через две, ничего подобного не услышала. Может, его обнаружили, как только сошел снег. Может, его сожрали волки. А может, ему все-таки удалось выжить… Мне же хоть и удалось сберечь свое тело, душевно я была погребена под теми самыми сухими ветками, лежа на которых позволила подонку над собой поиздеваться.

Это мое первое убийство, в котором я не уверена. А вот второе стопроцентное, причем осознанное и безжалостное.

Я все еще продолжала «болеть», когда ощутила реальное недомогание. По утрам мне было тяжело вставать с постели. У меня пропал аппетит и обострился нюх, словно у ищейки. Все вокруг воняло и раздражало. Я постоянно ревела, не прекращая оплакивать свою судьбу. Когда же вдобавок ко всему этому меня начало подташнивать, в душу вновь пробрался ужас.

Так уж вышло, что с моим счастьем мне удалось забеременеть с первого и единственного раза. От подобной новости меня стало тошнить еще сильнее, но мыслей о том, чтобы позволить этому ублюдку появиться на свет, у меня не было. Ничего напоминающего хваленый материнский инстинкт во мне не взыграло. В момент, когда я приняла таблетки спровоцировавшие выкидыш, я даже немного жалела о том, что срок слишком мал и мне не пришлось прибегать к услугам гинеколога, который достал бы из меня это исчадье ада по кусочкам.

Все произошло быстро и почти безболезненно. Да, боль была немного сильнее чем при менструации, но все же не такой как при так называемом зачатии.

Зализывая в собственном доме раны, я прекрасно понимала что возврата к былой счастливой жизни быть не может. Мне больше не хотелось видеть своего жениха. Более того, любые мысли о близости с мужчиной, до сих пор не вызывают во мне никаких эмоций кроме отвращения и страха испытать еще хоть раз в жизни подобную боль. Мне больше не хотелось становиться ни женой, ни мамой. Мне даже жить не особо хотелось и если бы не моя собственная мама…

Однажды, в одну из бессонных ночей, когда я скорее бредила нежели спала, во сне, а может и наяву, мне явилась мама. Она не была той, которую я видела в последний раз в неподвижном состоянии лежащей в ящике оббитом черным бархатом. Она была молодой и красивой, а главное – живой.

– Доченька, мне на земле был отпущен слишком короткий путь, но я бы все отдала, чтобы продлить его. О чем же помышляешь ты? – Мама с упреком и глубокой печалью смотрела мне прямо в глаза, а в ее собственных я видела слезы. – Господь всемилостив и он не посылает человеку испытаний больше, чем тот может вынести. Верь в Отца нашего и в себя. Ты должна впустить в свою душу Бога, и он подарит тебе спасение. Остров Святой Иулиании, место, куда ты должна отправиться. А женский монастырь, носящий то же имя, станет твоим домом. Дочка, впусти в свое сердце Господа и продолжай жить. Человеческая жизнь бесценна и лишь слабые и безвольные люди сами отдают ее в руки дьявола. Знаю, ты у меня не такая. Отыщи Бога в своем сердце, и он возродит в тебе желание жить.

Мама исчезла. Я проснулась. Память прекрасно сохранила каждое произнесенное ею слово. По моим щекам стекали два теплых ручья.

– Спасибо, мама.

Встав с кровати я тут же принялась писать своему жениху прощальное письмо. Он был единственным человеком, заслуживающим хоть каких-то объяснений. С работой я распрощалась в телефонном режиме, слава Богу я работала всего лишь кассиршей в супермаркете, а не доктором занимающимся лечением раковых опухолей. Так что мое увольнение никого особо не испугало и не расстроило, а, скорее даже наоборот, ведь за последней зарплатой я не явилась. Не прошло и двух дней после маминого явления, как я оказалась у ваших стен, но для настоящего покаяния, как видите, мне понадобилось почти шесть месяцев.