Покидая рай

– Я никогда не представляла, что это будет вот так, - говорит она мне в грудь.

Когда её нога начинает болеть, я расчищаю место на полу, и мы ложимся бок о бок друг с другом.

– Что ты только нашел в Кендре?
– спрашивает она.

Черт, я не знаю.

– Она была популярной и симпатичной. Каждый из ребят хотел бы встречаться с ней. Она обычно смотрела на меня так, словно я был единственным парнем, который мог бы сделать её счастливой.

Она садится.

– Хорошо, теперь ты говоришь как придурок.

Я был одним из них. Она ложится возле меня, моя рука служит ей подушкой.

Мы смотрим, как свечи сгорают одна за другой. Когда последняя свеча гаснет, я целую её мягкие губы и провожу своими руками по её изгибам до тех пор, пока она не задыхается и слабеет.

– Позволь мне посмотреть на твои шрамы, - говорю я, когда мы оба тяжело дышим и делаем паузу из-за поцелуя. Я беру край её платья в кулак и медленно сдвигаю материал вверх.

Она останавливает мою руку своей и расправляет материал.

– Нет.

– Доверься мне.

– Я… Я не могу, - бормочет она, - Не с моими шрамами.

Её слова ударяют меня, как звук закрывающейся двери в камере. Потому что даже если она думает, что простила меня, даже если обещала простить и целует меня, как своего героя, я, наконец, понял, что она не может справится с гневом внутри себя. И никогда не будет полностью доверять мне.

Я откидываюсь, совершенно расстроенный, и закрываю руками глаза.

– Это не работает, на правда ли?

Мэгги садится.

– Я пытаюсь, - произносит она, её голос полон сожаления.

Я хочу признаться Мэгги, что не ответственен за её покалеченную ногу, но я не могу. Что если Лия была права? Я не могу позволить своей сестре отправиться в тюрьму, когда я уже заплатил за её ошибку. Я обязан жить с этим обвинением вечно.

В ночь аварии я должен был отвести Лию домой. Но я был слишком пьян и взбешен из-за обвинений Мэгги. Остаться с Кендрой и убедиться, что она не поехала домой с другим парнем, было важнее всего. Моё чертово самолюбие. Я понятия не имел, что Лия взяла мои ключи, пока она не вернулась на вечеринку, разразившись тирадой об аварии, как будто она сумасшедшая. Остальное, как говориться, уже история.

Глава 38. Мэгги.

У меня было все, что я хотела, но я разрушила это. Калеб любит меня, и все, что я должна была сделать, это показать ему свои шрамы, чтобы доказать ему, как сильно доверяю и люблю его. Но я не смогла. Что-то удерживает меня в своей защитной раковине.

Я сказала маме, что слишком больна, чтобы идти сегодня в школу, и вот я лежу в кровати. Платье, купленное миссис Рейнолдс, висит в шкафу, жестокое напоминание о самом романтическом вечере в моей жизни. Я получила Калеба и потеряла его слишком быстро.

Когда он отвез меня домой, и мы расстались, он наградил меня небольшой улыбкой и сказал, что мы всегда были друзьями и останемся ими.

Это ведь самое главное. Правда?

Так почему я плачу все утро? Я звоню домой к миссис Рейнолдс, чтобы выяснить, как у нее дела после вчерашнего вечера.

Мистер Рейнолдс отвечает на звонок.

– Алло?
– произносит он, у него надломленный голос.

– З дравствуйте, это Мэгги… миссис Рейнолдс здесь?

Мистер Рейнолдс ничего не говорит в течении долгого времени, и в моем горле образуется огромный ком.

– Моя мама умерла этим утром, Мэгги.

– Нет, - шепчу я, как будто вся моя жизнь обрушивается на меня, - Это не может быть правдой. Прошлым вечером она танцевала и смеялась…

– Она была благодарна, что ты появилась в её жизни, - произносит он, - Она любила тебя как внучку. Больше этого, она любила тебя как друга.

– Где она? Она была одна, когда умерла?

Мистер Рейнолдс шмыгает носом.

– Они увезли её в машине скорой помощи. Она умерла во сне, без боли. У неё было плохое сердце многие годы. Это был только вопрос времени.

Слезы катятся по моим щекам, когда я вспоминаю время, которое мы провели в последние несколько месяцев.

Она научила меня столькому в жизни.

– Нарциссы.. Она никогда не увидеть, как растут нарциссы, - говорю я, сдерживая все эмоции.

– Мама любила эти нарциссы, не так ли?

Я не знаю, что ещё сказать ему. Миссис Рейнолдс была в годах, но она так много чего планировала. Пригласить меня и маму на ужин, посмотреть на то, как расцветают весной нарциссы. Есть пироги Ирины.

– Я буду скучать по ней.

– Я знаю это. Она никогда не хотела похорон. Она говорила, что они просто предлог для расстроенных людей страдать бессмысленной болтовней.

Я тоскливо улыбаюсь.

– Да, это похоже на неё.

Она вчера обвинила меня точно так же, это напоминает мне..

– Платье. Она купила платье.

– Синее, перекинутое через стул в её комнате?

– Да. Если она будет похоронена…

Я даже не могу произнести эти слова.

– Я позабочусь об этом. Послушай, если ты хочешь прийти и взять что-то из дома перед тем, как мы продадим его, ты можешь сделать это.

– Вы не можете продать дом.

Нарциссы, беседка… Все, о чем она заботилась последние два месяца, и все напрасно.

Вечером мама везет меня домой к миссис Рейнолдс в последний раз. Она держит меня за руку, когда Лу встречает нас.

– Бери все, что хочешь, Мэгги.

В ванной, все постирано и сложенно, среди этого находится комбинезон.

Я беру её и прижимаю к груди. Она была способом миссис Рейнолдс защитить меня, укрыть мою одежду, чтобы я не вымазалась.

– Могу я взять это?
– спрашиваю я.

Мистер Рейнолдс кажется удивлен, что я хочу именно это, но говорит:

– Я был серьезен, когда говорил все что угодно.

Есть ещё две вещи, которые я хочу взять. Я направляюсь на кухню и открываю шкафчики, пока не нахожу, то что искала. Моя мама пожимает плечами мистеру Рейнолдсу, который так же сбит с толку, как и она.

– Это должно быть где-то здесь. Ага.

Я открываю один верхний ящик и нахожу кусок старой, покрытой пятнами и порванной бумаги с её любимым рецептом печенья.