Поколение воинов

Он с удовольствием заметил, что Панис проглотил все это без малейших сомнений. Что ж, в конце-то концов все эти рассуждения действительно были логичны, в то время как то, что сделала Сассинак — а Дюпейниль был по-прежнему уверен, что тот приказ был-таки делом ее рук, — могло иметь смысл, только если поводом для подобных поступков были чисто личные причины: он злоупотребил ее гостеприимством. По крайней мере, новые объяснения, придуманные им, могли обелить ее и переложить вину на тех, кто и без того был виновен во многом.

— И что же, вы полагаете, нам следует делать — помимо того, чтобы избегать неведомых друзей бывшего майора Оллери?

Дюпейниль улыбнулся. Ему понравилось, как молодой человек отозвался об Оллери — с этаким мрачноватым юморком.

— Думаю, сначала нам следует выяснить, кто они такие — желательно, проверив файлы Оллери. И было бы очень неплохо, если бы мы сумели появиться на судебном разбирательстве по делу об Ирете. Я бы сказал даже — по делу Танегли. К тому же нам нужно что-то придумать насчет ваших пленников, пока в их капсулах не кончился запас кислорода.

— Я и забыл об этом. — Панис быстро взглянул на экран компьютера. — Так, им все еще подается воздух с корабля. Разве что вы и с этой системой что-то сделали.

— У меня не было на это времени. Но их перерабатывающих систем хватит только на сотню часов или около того, верно? Не думаю, что нам обоим хотелось бы выпускать их из капсул — даже по одному.

— Нет. Но я не могу…

— Вы можете предложить им холодный сон. В капсулах есть и камеры, и нужные препараты. С ними ничего не случится, сколько бы времени у нас ни ушло на то, чтобы добраться к месту назначения.

Панис подумал и кивнул:

— Это лучше, чем тот выход, который придумал я. Но что, если они не захотят этого?

— А вы их предупредите. Подождите двенадцать часов. Дайте еще одно предупреждение, а потом перекройте доступ воздуха с корабля. У них останется еще достаточно времени, чтобы все обдумать и подготовиться. Эти капсулы — стандартные, с запасом кислорода на сто часов?

— Да. Но что будет, если они решат упорствовать?

Дюпейниль пожал плечами:

— Если они захотят умереть от удушья, чтобы избежать судебного разбирательства, — что ж, это их дело. Мы не сможем остановить их, не открывая капсул, — а этого делать я бы не советовал. Изо всей команды только Сирис ранен, да и тот не настолько серьезно.

Разумеется, пленники возмутились, и тем не менее только трое дождались отключения корабельных вентиляторов. Одним из таких упорных, как отметил Дюпейниль, был старший помощник капитана. Вся команда погрузилась в холодный сон задолго до того, как истощился запас воздуха в капсулах. Когда погас последний биодатчик, Дюпейниль и Панис отметили это событие лучшим, что смогли разыскать в камбузе.

Дюпейниль обнаружил, что почти у всех членов команды в каютах были припрятаны разные деликатесы. Конечно, ничего похожего на свежую пищу, но все-таки фруктовый пирог и квадратная фляга с дорогим ликером составили роскошную трапезу.

— Полагаю, я должен был настоять на том, чтобы опечатать каюты экипажа, — проговорил Панис, пережевывая кусок пирога. — Но вам необходимо было обыскать их, чтобы обнаружить доказательства.

— И я нашел-таки. — Дюпейниль наполнил их стаканы ликером. — Помощник капитана вел небольшую книжечку. Самая настоящая бумага, вы можете себе такое представить?.. Я не уверен, что верно понял все записи… да… но сомневаюсь, чтобы это было что-то невинное. А среди личных вещей Оллери предостаточно таких, на которые не хватило бы всего его жалованья офицера Флота — не говоря уж о невесть откуда взявшейся паре дуэльных пистолетов. Нам повезло, что он не воспользовался ими, чтобы проделать в вас дыру.

— Вы сейчас выглядите как москит, попавший в банк крови, — проворчал Панис. — Какое-то воплощение торжества — и все из-за сведений, которые вы можете здесь обнаружить.

— Так оно и есть, я торжествую, — подтвердил Дюпейниль. — Вы совершенно правы; даже и без этого, — он поднял свой бокал, — я был бы пьян от восторга. Вы представляете себе хоть в какой-то мере, сколько нам обычно приходится работать ради каких-нибудь жалких крох информации? Сколько раз нам приходится проверять и перепроверять каждый фактик? По скольку часов мы портим глаза, выискивая внутренние связи, вычислить которые не может даже компьютер?

— У меня просто сердце кровью обливается, — хмыкнул Панис, скривив рот.

— А вы всего лишь младший офицер. Клянусь призраком Мулванея, из вас получится замечательный коммандер!

— Если я выживу. Полагаю, завтра вы захотите покопаться в компьютере?

— С вашего позволения. — Не вставая с кресла, Дюпейниль поклонился. — Приходится надеяться на то, что они не поставили особо сложной защиты на необходимые нам файлы и что нас не ждет никаких подвохов. Если Оллери позаботился о том, чтобы при смене командного состава все записи были стерты…

Панис побледнел:

— Об этом я не подумал.

— Зато подумал я. Но потом мне пришло в голову, что такие снобы, как Оллери, просто не предполагают, что с ними что-то может случиться. Кроме того, вам все равно пришлось бы зафиксировать то, что вы приняли команду. Таковы правила.

— Которым вы, разумеется, всегда следуете, — с некоторым вызовом произнес Панис.

Дюпейнилю стало любопытно, к чему именно он клонит. Пока что они вполне ладили. Добродушное подшучивание офицера Безопасности, кажется, даже нравилось молодому человеку. Но Дюпейнилю пришлось напомнить себе, что на самом деле он не знает Паниса. Он позволил себе расслабиться; теперь его лицо выражало усталость и обычно тщательно скрываемый цинизм.

— Если вы хотите сказать, что Служба Безопасности не всегда следует букве правил, то вы не ошиблись. Я признаю, что установка прослушивающих устройств на этом корабле противоречила правилам, а кроме того, это было просто… скажем, невежливо. Но в силу обстоятельств… — Дюпейниль развел руками, словно смиряясь с неизбежностью.

Панис покраснел, но продолжил развивать ту же тему:

— Дело не только в этом. У вас были причины для подозрений, о которых я даже не догадывался. И, как бы то ни было, это спасло нам жизнь. Но я слышал о коммандере Сассинак, будто и она достаточно часто нарушает правила. Может, все это она задумала?

Черт побери! Этот парень слишком умен! Ему удалось проникнуть сквозь созданную Дюпейнилем защиту. И Дюпейниль позволил тревоге, которую он ощутил, проявиться в его голосе:

— От кого вы такое услышали?

— От адмирала Спирака. Он был капитаном боевой платформы, на которой я…

— Спирак! — Дюпейниль проговорил это с облегчением и некоторым презрением; потом он понизил голос и постарался говорить спокойно: — Панис, этот ваш адмирал — последний человек, кому следовало бы жаловаться на чьи-либо нарушения установленной процедуры. Я не стану рассказывать вам о том, почему он до сих пор так зол на Сассинак, несмотря на то, что она однажды спасла его карьеру. Сплетни — специальность Оллери… были. Но если вы когда-нибудь поинтересуетесь, почему в его годы он заслужил только две звездочки и почему он командует всего-навсего боевой платформой, к тому же недействующей, — вот вам причина. Я видел файлы коммандера Сассинак: верно, она не всегда руководствуется сводом правил. Но она сохранила незапятнанную репутацию после разбирательств, из-за которых другие коммандеры лишились бы своих кораблей. Она нарушает только те установления, которые мешают ей выполнять долг. Она гораздо более блюдет флотскую дисциплину, чем кто-либо на этом корабле.