Покорение горца

Еще больше сбитая с толку, Мэгги уставилась на братьев. Они выглядели так, словно за ними уже явился ангел смерти, а они забыли пособороваться (52).

– Это ведь всего лишь женщины. Просто скажите им, что находите их непривлекательными…

– И они попытаются изменить наше мнение, - прервал ее Брейден.

Мэгги закатила глаза в ответ на его мрачный тон:

– Нет, они этого не сделают. Вы забыли, что я женщина. Уж я-то знаю, как женщины рассуждают.

– А я знаю, как они себя ведут, - возразил горец, отойдя от двери. – Эти девицы не уберутся, пока не получат то, чего хотят.

Мэгги рассмеялась над его самомнением:

– Не будь смешным, Брейден. Не такой уж ты и неотразимый.

Он сверлил ее взглядом:

– Ты так думаешь? Тогда объясни мне, почему Тара направляется сюда после того, как я уже объяснил ей, что не собираюсь заводить с ней шашни?

Прежде чем Мэгги успела придумать ответ, три старших дочери Симуса распахнули дверь в конюшню.

– Тук-тук, парни, - сказала Тара, уперев руки в бедра и рассматривая путешественников. – Мы пришли посмотреть, как вы тут устроились.

______________________________

Примечания переводчика:

Здесь игра слов: в оригинале используется слово «nasty», которое переводится с англ. языка не только как «опасный, угрожающий», но и «непристойный, неприличный».

Соборование — в католической церкви таинство, заключающееся в помазании тела освящённым маслом - елеем, при смертельной или очень тяжелой болезни, дарующее больному оставление тех грехов, в которых он не успел раскаяться.

Глава 14

Син бросился прочь от непрошеных гостей в глубину конюшни.

На лице Брейдена настолько явно было написано выражение «Я же тебе говорил», что Мэгги чуть не прыснула от смеха. Но ей тут же стало не смешно, когда самая младшая из девиц направилась прямо к ней, покачивая бедрами. Ее взгляд без обиняков говорил о том, кто ей нужен.

«Черт возьми! Надо пошевеливаться!» – подумала Мэгги, кинулась назад, к стойлу, но споткнулась и упала.

Нагнувшись и прижав к ее лбу свою бледную руку, девица охнула и просюсюкала:

– Где бо-бо? Дай поцелую.

Губы бесстыдницы опасно приблизились к губам Мэгги, а грудь прижалась к руке переодетой путешественницы. Та скривилась от отвращения, лихорадочно соображая, как бы отвязаться от прилипалы.

– Э-э-э… не надо, - произнесла Мэгги, понизив голос и изо всех сил сдерживая желание откатиться в сторону. – Моя бо-бо в полном порядке. Спасибо.

– Дамы, - спросил Брейден, ловко увернувшись от распростертых объятий Тары, - что сказал бы ваш отец, застань он вас тут?

Уклончивая тактика Брейдена совершенно не обескуражила красотку. Тара притиснула его спиной к стенке и рассмеялась:

– О, тогда он точно набросился бы на вас. Но папаша уже завалился спать.

Схватив горца за плед и притянув его лицо к своему, бесцеремонная блондинка добавила:

– Как насчет того, чтобы еще раз попробовать на вкус твои сладкие губы?

В ответ Брейден, скользнув вниз, вывернулся из ее рук. Мэгги ошарашено наблюдала за ним. Такого она раньше не видела. Оказывается, он был прав насчет женщин.

Mo chreach! Их маленький отряд попал в серьезную переделку!

В тот момент, когда нацелившаяся на нее саму другая сестрица почти дотянулась ее облапать, сильные руки вдруг рванули Мэгги назад.

Одним плавным движением Син оторвал соратницу от земли и, бросив на спину лошади, сильно хлопнул животное по крупу. Конь громко заржал и пулей вылетел из конюшни.

Мэгги запаниковала, чувствуя, что он не слушается ее руки, и, закусив удила, летит прямо в лесную чащу.

Всадница изо всех сил натягивала поводья, но перепуганное животное, словно не замечая этого, неслось под низко нависающими ветвями. Угрожая выбить из седла, они царапали беглянке лицо. С бешено колотящимся сердцем, она наклонилась вперед и вцепилась в лошадиную шею, молясь о том, чтобы не упасть и не убиться.

Прошло добрых пять минут, прежде чем Син и Брейден догнали свою спутницу и усмирили ее коня. Брейден, потянувшись, забрал уздечку из рук девушки и затем с помощью своего жеребца замедлил бег ее лошади. Мэгги вознесла краткую благодарственную молитву за свое избавление от гибели, чувствуя, как удары сердца все еще отдаются молотом у нее в ушах.

– Ты в порядке? – спросил Брейден.

Слишком испуганная, чтобы разговаривать, она сделала глубокий вдох и кивнула.

Горец успокаивающе похлопал ее по руке, затем повернулся к брату и обжег его яростным взглядом:

– Черт! Во что ты нас теперь впутал?

– Я спас ваши окаянные задницы. Как думаешь, что бы случилось, если бы эти бабы обнаружили, что Мэгги – не парень? Ты готов был к объяснениям?

На скулах Брейдена заиграли желваки:

– Зато теперь нас вздернут за конокрадство!

Син отрицательно покачал головой:

– Я оставил достаточно золота в уплату за этих кляч. Их хозяева ошалеют от моей щедрости.

Напряжение исчезло с лица Брейдена.

– Тогда спасибо тебе, - поблагодарил горец.

Син повернулся в седле и с жалостью посмотрел на него:

– Сдается мне, ты живешь, словно в вечном аду. Где бы я с тобой ни появился, женщины накидываются на тебя, словно на последнюю крошку своего предсмертного ужина.

Брейден потер шею:

– Да уж, хотелось бы, чтобы ты действовал пошустрее. У этой Тары когти, как у ястреба. Кажется, я истекаю кровью, клянусь!

Теперь Мэгги осознала правоту Брейдена. Он не был бессовестным пройдохой, выходящим из дома лишь для того, чтобы соблазнить любую из попавшихся навстречу женщин. На самом деле на домогательства Тару сподвиг лишь легкий флирт с его стороны – и ничего более.

И хотя они оба – и Брейден, и Син – пытались сказать об этом раньше, лишь сейчас их спутница им поверила.

Путешественники с болтающимися за плечами походными сумами, уложенными в спешке, медленно пробирались на лошадях через темный лес.

– И где же мы будем спать? – подала голос Мэгги. – И что сделаем с лошадьми?

Ей ответил Брейден:

– Предлагаю ехать на них до земель Мак-Дугласов, пока не начнем привлекать к себе внимание А затем оставим коней пастись. Что же касается этой ночи, как насчет провести ее в седле?