Покоренные любовью

Минерва выдохнула.

– Вот…долгожданная новость. Даже ваш отец понял, что получал от них не те результаты, которые хотел.

– Именно поэтому он и не стал так поступать с коттеджами, как они предложили? – когда девушка кивнула, герцог приказал. – Расскажите обо всем с самого начала.

– Я не знаю, когда начались проблемы, но, по крайней мере, три года назад так точно. Я начала работать с вашим отцом только после смерти вашей матери три года назад, так что познания начинаются с тех пор, - она вздохнула. – Подозреваю, что Келсо, сговорившись с Фалуэллом, больше трех лет назад, решили, что старый Макгрегор и его сыновья - у них ферма и коттедж, который собираются сжечь – доставляют больше неприятностей, чем прибыли, и, что аренда коттеджей упала в цене. Однако если распахать эту землю, тем самым увеличив посевные площади, а затем сдать другим арендаторам – это наиболее предпочтительный вариант, чем ремонт.

– Вы не согласны, - не вопрос, утверждение. Сцепив пальцы, он не отрывал от нее свой темный взгляд.

Минерва кивнула.

– Макрегоры обрабатывали эту землю еще до завоевания. Если их выселить, то это вызовет волнение в имении – если это случилось с ними, то кто может чувствовать себя в безопасности? Это не то, что нам сейчас нужно. Кроме того, все не так просто, как это показывает Фалуэлл. Согласно договору найма, ремонт из-за износа ложится на арендатора, но общие строительные работы, ремонт повреждений, вызванных временем и непогодой – за это несет ответственность имение.

– Впрочем, в одном Келсо и Фалуэлл правы: ремонт из-за частого использования не может рассматриваться имением. Если вы сожжете коттеджи сейчас, то не сможете построить новые без ремонта других.

– Так что вы предлагаете?

– Макрегоры и Келсо никогда не ладили, поэтому оказались в этой ситуации. Но ситуация, если рассматривать правильно, не выглядит неразрешимой. Дело в том, что коттеджам срочно нужен ремонт, а Макрегоры хотят сохранить свое хозяйство и землю. Я предлагаю компромисс, по которому часть ремонтирует имение, часть – Макрегоры.

Ройс изучал Минерву, не проронив ни слова. Она ждала, не обращая внимание на то, что он ее тщательно изучал. Ее больше отвлекало очарование, которое излучал этот мужчина, очарование, не померкшее даже при общении его с сестрами. Некоторая опасность в нем всегда ее завораживала - скорее даже борьба с ней.

Настоящий Ройс скрывался под внешней маской силы.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, - его голос напоминал низкое мурлыканье, - но любые совместные усилия не входят в договор, принятый в Вулверстоне.

Минерва медленно вздохнула.

– Договор должен быть пересмотрен и переделан. Откровенно говоря, в нем должны быть отраженны реалии настоящего времени.

– Мой отец согласился?

Девушке очень хотелось солгать.

– Нет. Он, как вы знаете, был приверженцем собственных идей. Более того, он враждебно относился к переменам, - через мгновение она добавила. – Вот почему он отложил решение о судьбе коттеджей. Он понимал, что выселение Макрегоров и снос коттеджей неправильно, но не мог заставить себя решить проблему, не нарушая традиций.

Герцог приподнял черную бровь.

– Традиции лежат в основе финансовой состоятельности имения.

– Которая только укрепиться, получив справедливое соглашение. Арендаторы будут поощряться инвестировать в свои владения, будут проводить улучшения сами, не оставляя все вам. В таких больших поместьях, как Вулверстон, это означает, что ничего не делается, отчего и земли, и строения приходят в упадок, как в нашем случае.

Снова наступило молчание, затем Ройс опустил взгляд. Постучал пальцем по столу.

– Это не то решение, которое будет легко принять.

Поколебавшись, Минерва ответила:

– Нет, но это должно быть решено в ближайшее время.

Не поднимая головы, герцог посмотрел на нее.

– Вы удержали моего отца, не дав быстро принять решение, не так ли?

Не отводя взгляд от его темных глаз, Минерва думала, что ответить…но он знал правду; его голос сказал об этом.

– Я сделала так, что он увидел результаты решения, предложенного Келсо и Фалуэлла.

Его брови поползли вверх, заставив девушку гадать, то ли он был в этом уверен и теперь убедился, то ли выяснил то, чего не знал.

Ройс посмотрел на свою руку, которая теперь лежала на листе бумаги.

– Мне нужно посмотреть на эти коттеджи…

Стук в дверь прервал его. Ройс нахмурился и поднял голову.

– Войдите.

Вошел Ретфорд.

– Ваша светлость, прибыл мистер Колер из «Колер и Визикомб». Он ожидает вашу милость в гостиной. Он сообщил мне, что полностью в вашем распоряжении.

Ройс мысленно поморщился. Он взглянул на Минерву, в которой открыл неожиданную силу и решимость. Она смогла, не манипулируя, повлиять на его отца, которого не просто было переубедить. Причем она действовала из самых лучших побуждений; все ее решения были продиктованы тем, как будет лучше для Вулверстона и его жителей. Но тот факт, что она смогла преодолеть нрав отца, который ничуть не изменился с возрастом, в сочетании с его собственным вожделением, усугублялось тем, что ему нужно полагаться на нее, держать ее рядом, общаться с ней ежедневно…

Для сравнения, его сестры вызывали только раздражение.

Минерва становилась… серьезной проблемой.

К тому же все, что девушка говорила, делала, к чему призывала, будила совершенно другую сторону его натуры – не холодного, спокойного, расчетливого и несклонного к риску герцога, а того, кто несся на молодом жеребце по холмам и долинам в бешеном темпе.

Сторону, которая была ни холодной, ни рискованной.

Герцог не знал, что делать с ней, как ей управлять.

Ройс взглянул на часы на комоде у стены и посмотрел на Ретфорда.

– Проводите Колера наверх.

Поклонившись, Ретфорд удалился.

Ройс посмотрел на Минерву.

– Самое время переодеваться к ужину. Я поговорю с Колером и попрошу его зачитать завещание после ужина. Вы сможете с Джефферсом подготовить ему комнату и проследить, чтобы его покормили…?

– Да, конечно, - девушка встала и встретилась с ним взглядом.

– Увидимся за ужином.

Повернувшись, Минерва направилась к двери; Ройс наблюдал за тем, как открыв дверь, она вышла. Герцог шумно вздохнул и откинулся в кресле.

Ужин прошел в спокойной, сдержанной атмосфере. Маргарет и Аурелия решили быть осторожными; старались избежать предметов, которые могли вызвать его раздражение, и поэтому, в основном, держали язык за зубами.

Сюзанна объяснила их молчание, как знак уважения к смерти их отца. Те не менее, она внесла нотку живости, на которую его зятья ответили легким добрым юмором.

Они обедали в столовой. Несмотря на то, что она была меньше главного обеденного зала, за столом по-прежнему помещались четырнадцать человек; только восемь из них были заняты, и располагались в отдалении от Ройса, что благотворно влияло на его нрав.