Покоривший СТЕНУ: Несуществующие земли

— Граждане последнего оплота Человечества. Я прадед ваш, Митрофан Мудрый. Мне выпала трагическая честь сообщить вам, что Великий Защитник Человечества сегодня пал от рук союза иномирных владык…

Глаза расширились. В горле пересохло. Почву выбили из под ног.

К-как… как такое возможно?

Леви… он же вечен. Он… их защитник. Герой. Он не может умереть… Что ещё за союз владык, нет…

Глаза увлажнились. Некоторое время он ничего не слышал, погрузившись в паническую истерику. Одно это известие уже раз и навсегда разрушило его мир.

Это какая-то ложь… Так просто не может быть…

Но голос Митрофана Мудрого, выдержав паузу, чтобы народ мог оправиться, продолжил.

— Последний прорыв чужаков закончился нашим поражением, — трагично произнёс голос Митрофана. — Они сумели захватить большую часть Последнего Оплота Человечества.

Матеуш нашёл в себе силы взглянуть на морщинистое лицо прадеда. Оно отдалилось от камеры, и стали видны стоящие рядом с ним другие отцы и гвардейцы. А рядом важный гоблин в деловом костюме. В нём Матеуш сразу узнал представителя бюрократии. У них всегда было что-то общее. Взгляд, что ли?

Картина сменилась. Камера показала тела погибших гвардейцев. Затем кадры гибели защитников домов от ужасных способностей пришельцев.

— Наш владыка храбро встретил противника у себя дома, но, к сожалению, врагов было слишком много. Я сражался рядом с ним в том последнем бою, и мне выпала участь поведать вам о его последних минутах. Официально дозволяю использовать любые средства для проверки подлинности этой видеозаписи…

Линда прижала сына к груди и вытерла слёзы.

— Мама, что случилось? Почему ты плачешь? — спросил мальчишка с признаками серой атрофии, одной из неизлечимых хворей, грозящей оборвать его жизнь в ближайшие пять лет.

— Великий Леви… как же… — только и произнесла она. — Не может быть. Он ведь непобедим?

Странный железный цветок с лучом проектора вырос прямо у них дома, когда она занималась уборкой. И теперь в ужасе не знала, что ей делать дальше. Будто жизнь остановилась без чего-то главного, фундаментального.

Столько книг она в жизни перечитала, столько комиксов, которые были в своё время её единственной отдушиной. И каждый раз, когда Леви наказывал очередную тварь, решившую покуситься на человечество, она чувствовала хоть какую-то радость и облегчение.

Он жил ради них… теперь он ради них умер?

На экране появился высокий мужчина в белой мантии, с ярко горящими зелёным светом магии природы глазами.

Линда с трудом узнала одного из антагонистов старой серии комиксов её детства. Кажется, кровавый друид.

— … Сдайся, — произнёс человек на экране. — Мы вместе подумаем, как прекратить страдания людей и сделать последний оплот человечества Раем.

— Это невозможно, я говорил тебе это! — ответил ему великий Леви.

— Мой народ на десятом живёт в изобилии. Среди трав и лугов! В любви, мире и согласии, без твоей бюрократии, налогов, яда и болезней и всего остального…- начал говорить друид и картинка сменилась.

На экране появилась трансляция утопического рая со множеством цветущих растений, садов и мирно живущих людей. Смеющиеся дети, играющие в песке у моря. Девушки в купальниках игрались у прибоя искусственных волн.

У Линды от такой красоты аж дух перехватило. Но райская утопия снова сменилась странным помещением с серыми стенами, завешенными праздничными огнями.

— Перед тобой не стоит моих задач! — возражал Великий. — Что ты несёшь, у тебя меньше людей и нет веры…

— Нет? А как же вера в Великий Лес? — спросил друид, и на экране появились картины прекрасных высоких деревьев, под которыми была группа людей… их соотечественников в знакомой одежде, типичной для последнего оплота.

Им насыпали в тарелки какую-то еду, выглядящую как пищевые извращения элиты.

— В то, что каждый имеет право на свободе выбирать свою жизнь! — продолжил вещать друид, и Линда увидела, как доживающей последнее старухе две ослепительно красивые девушки с кошачьими ушками какой-то энергией проходились по покрытой язвами коже, мгновенно залечивая раны.

Картина снова сменилась. В кадре появился незнакомый светловолосый мечник, но всё внимание приковывал к себе великий герой Леви

— Скажи мне, Леви, — спросил друид, — почему за то, чтобы ты жил в изобилии и вечном празднике здесь, свыше миллиона человек должны жить как крысы, умирая заживо от заразы и едва сводя концы с концами? Чем ты лучше их?

Камера резко поменяла позицию, видимо снималось с дрона. Теперь вдалеке позади Леви стала видна выглядывающая из-за угла полуголая женщина.

Изображение переключилось на вид с другой камеры, теперь Леви был вдалеке, но как бы случайно открывался вид вглубь помещения, усыпанного подушками, бутылками. А чуть позади первой женщиной можно было увидеть ещё двоих, практически лишённых одежды — та скорее подчёркивала их наготу, чем что-то реально скрывала.

— Их страдания обеспечивают и твою жизнь тоже! — воскликнул Леви.

Камера снова переключилась на разговор друида с великим героем.

— Но я не хочу, чтобы за меня страдали! — воскликнул он. — У меня есть своя сила, мне не нужна заёмная от загнанных ради этого в угол рабов! И сейчас я уничтожу тебя сам, и мне не понадобится для этого вера сотен и тысяч угнетённых несчастных!

— Система дала мне такую силу, а этот терминал сделал совершенным! — возразил он. — Меня нельзя победить! Я обладаю всеми силами, которыми они своей верой меня наделяют. Я — полубог, Арктур. Тот, кем тебе никогда не стать. Я — Леви Чёрное Солнце!

Там было и дальше. Про обман, про то, что ему нужна от людей лишь вера, и что ему нужны их страдания. Об этом и раньше в тайне задумывались многие — если он настолько силён и всемогущ, почему он не спасёт всех? Неужели у него нет пары часов, чтобы просто отдать нужные приказы и решить вопрос нечестных домоправителей и бюрократов?

В то же время пришельцы жили в мире и гармонии.

Мелькнула крамольная мысль, а могут ли так начать жить они? Среди чистого воздуха, в мире и покое. Без боли, болезней, налогов, бандитов — просто жить себе, растить пищу на земле, как это делали их далёкие предки…

А самое главное, что сейчас волновало мать, может ли у пришельцев быть средство для излечения её сына?..

— Сдавайся или будешь отдан Системе, Леви, — сказал иномирец, будто их герой был каким-то преступником.

От этого ему сделалось противно.

Ситуация для Ренфри была очевидной. Как патриот, отслуживший в отрядах усмирения, он сразу понял, что это происки врагов Человечества. Как и всякий интересующийся историей человек, он знал о случавшихся в древности восстаниях прадедов. И ему было мерзко, что один из них снова пал так низко, чтобы очернять их защитника.