Покоряясь тебе

От его признания, произнесенного охрипшим голосом, по моему телу прошлась сладкая, томительная дрожь. Желание вновь стало назревать во мне, сосредотачиваясь внизу и отдаваясь пульсацией, свидетельствующей о том, как сильно я возбудилась.

Сглотнув, невольно я вновь приблизилась к нему, но чтобы не поддаться искушению и не трогать его, сжала руками простыню под собой.

— Ты, правда, думал обо мне каждый день? — Мой голос прозвучал интимней, чем я рассчитывала. Я не хотела заводить Адама и не хотела возбудиться еще больше, но мои действия словно были неподконтрольны голосу разума, который, к моему стыду, едва слышался.

Адам медленно кивнул, и его глаза сверкнули, а взгляд переместился на мои губы, которые я как раз облизнула.

— Что же ты делал, чтобы справится с этими… мыслями?

Я определенно ходила по лезвию ножа, но мои глаза то и дело опускались на его рот, который я так хотела поцеловать. В особенности его нижнюю губу, которая представлялась мне настоящим лакомством. Я хотела прикусить ее зубами, провести по ней языком, а после мягко, но с напором пососать.

Усилием воли я заставила себя отвести взгляд от его губ, потому что от представления того, что делаю с ними, мой и так расшалившийся пульс пошел вскачь, и мне стало по-настоящему жарко.

— Я ничего не мог сделать с мыслями о тебе, — приглушенным голосом пробормотал Адам, очевидно, сам едва справляясь с собственным возбуждением.

Мы могли посоревноваться, чье дыхание громче и тяжелей.

— Стоя под душем, я мастурбировал, представляя, что ты находишься передо мной и смотришь на меня.

Дыхание вмиг покинуло мои легкие, когда признание сорвалось с его уст. Острое желание ударило по всем моим нервным окончаниям, и я отчетливо ощутила ноющую боль между ног, в сосредоточие женской сущности.

Я покрепче схватила простынь, до боли в суставах. Если я сейчас прикоснусь к нему, то наставления и рекомендации доктора Берка полетят к чертям.

Мы точно были двумя мазохистами, если все еще сидели в миллиметре друг от друга, а не разбегались по разным комнатам, не запирали двери, чтобы не сорваться.

Как я могла думать связно и не о сексе с ним, когда до моих ноздрей отчетливо доходил его неповторимый запах, от которого у меня кружилась голова, и рот наполнялся слюной?

Как я могла не думать о том, как желаю, чтобы его крепкое тело накрыло меня, когда его тепло буквально окутывает меня, наполняет меня и заставляет мои мысли сосредоточиваться лишь на одном — том, как сильно, до сводящей боли хочу его в себе.

Нам опасно было находиться в одной комнате, если мы и правда, не собирались заниматься сексом. Да что там, находиться с Адамом было опасно даже в одной стране, на одном континенте. Опасно по многим причинам, и от этого он был еще желанней.

— Мы можем подождать, — жалко пробормотала я, переводя взгляд с его скулы, которую мысленно облизывала, на глаза. — Это не должно быть такой проблемой. Да и, наверное, временное воздержание пойдет нам обоим на пользу.

Я не верила, что говорю все это, потому что мои слова звучали до ужаса фальшиво. Мой взгляд при этом кричал об обратном.

Адам поддался вперед, сократив и так мизерное расстояние между нами и склонив голову к моей шее, шумно вдохнул. Его дыхание охладило мою кожу, но при этом повысило температуру в моей крови.

Я почувствовала, как мое и без того влажное белье еще больше намокло.

— Грейс, — сдавленным голосом тихо позвал меня Адам, медленно отстранившись.

Он посмотрел в мои глаза таким говорящим взглядом, что мне все стало понятно.

— Плохая была идея спать в одной постели. — Я вымучила жалкую улыбку, заставляя себя переместиться на самый край кровати.

Адам только кивнул, подтверждая мои слова.

Таким образом, я перебралась в комнату, которая когда-то была отведена для меня. Мы оба понимали, что долго не выдержит ни он, ни я. Но как бы ни велико было наше желание после долгой разлуки и изоляции друг от друга, было бы ошибкой пойти на поводу потребностей тела, рискуя нарушить хрупкий баланс души и разума.

Ночь у меня была бессонная. Я то и дело порывалась вернуться к Адаму, наплевать на всякий запрет и заняться с ним сексом. Жестким, безумным и безудержным. Таким, к которому он приучил меня и которого мне до ужаса не хватало. Пусть это и несло в себе риск.

Разве нам привыкать?

Но все же, я осекала себя каждый раз, как только поднималась с постели с жатыми в решительности кулаками.

Я не боялась за себя, даже если Адам перейдет грань и будет более жестким, чем это допустимо. Но я боялась за него, потому что не хотела, чтобы он терял себя в моменты нашей близости. Я не хотела, чтобы впредь он испытывал страх от того, что его разум может помутиться так же, как и у матери.

Уснуть мне удалось только под утро, и когда через пару часов тяжелого сна я выбралась на кухню, мой внешний вид оставлял желать лучшего.

Я не выспалась, у меня на подбородке выскочил прыщ, как будто я все еще была подростком, и я была не удовлетворена.

Чертовски не удовлетворена.

Когда я показалась на кухне, Адам уже был там, пил кофе и выглядел сногсшибательно прекрасно в темно-синем костюме тройке и шелковом галстуке цвета сапфира. Мне стало завидно, потому как Адаму, в отличие от меня удавалось скрывать следы тяжелой ночи.

Если только для него она была таковой.

Мы поздоровались и обменялись целомудренными, чуть неловкими поцелуями. Уткнувшись в свою чашку, я почувствовала, как начинаю раздражаться. Не на Адама, а на себя за то, что не могу контролировать свои гормоны и свои желания, когда он в такой близости и в тоже время — так недосягаемо далеко.

— Мне скоро уезжать, но пока я здесь, возможно, ты хотела бы о чем-нибудь спросить меня?

Он прямо посмотрел на меня, и мне показалось, что улыбка украдкой скользнула по его губам. Впрочем, это мог быть всего лишь обман зрения. Нельзя быть ни в чем уверенной после бессонной ночи.

Ох, было столько всего, о чем бы я хотела спросить его, но я не знала, с чего начать. К тому же, не знала, что можно спрашивать, когда Найджел маячит на заднем плане, хотя и делает вид, что совершенно не слушает нас.

Я сделала большой глоток чуть остывшего кофе и опустила глаза, потому что не могла решиться спросить о том, что волновало меня глядя на него.

— То твое выступление на шоу… — Я запнулась, потому что недавняя обида от его заявления кольнула сердце. — Твои слова, что ты сказал… Это правда?

Я все же осмелилась взглянуть на него, чтобы видеть его глаза, когда он ответит. Порой, его взгляд я понимала лучше, чем сказанные фразы.

— Грейс, те слова были не для тебя, — с теплотой посмотрев на меня, ответил Адам.