Покойник с площади Бедфорд

– Но вы не… – произнес Томас, с трудом выдавливая из себя слова.

На впалых щеках отставного капитана появился легкий румянец.

– Нет! Конечно же, нет! – выговорил он с глубоким чувством. Казалось, что все эти эмоции были для него сюрпризом, что он никогда не думал, что будет настолько взволнован происходящим. – Нет, Питт, конечно, я ничего не остановлю.

Казалось, что шеф хотел еще что-то добавить – например, поблагодарить сотрудника за веру в него и за поддержку, – но в последний момент передумал. Видимо, Корнуоллис посчитал, что этими словами слишком открыто признается в своей дружбе и в своей уязвимости. А такие вещи всегда лучше оставлять недоговоренными. Настоящие мужчины между собой о таких вещах не беседуют.

– Все ясно, – сказал суперинтендант, засовывая руки глубоко в карманы. – Но теперь у нас хотя бы есть хоть какая-то отправная точка, есть с чего начать. – Томас понимал, что ему надо сказать что-то очень тривиальное и обычное. И было совсем не важно, что именно он скажет. – Пожалуй, я еще раз встречусь с Каделлом.

– Хорошо, – согласился Корнуоллис. – Конечно. И держите меня в курсе.

– И с Балантайном тоже, наверное, придется встретиться, – добавил Питт, закрывая за собой дверь. – Я обязательно сообщу, если что-то узнаю.

Глава 9

Накануне Томас вернулся домой поздно, но ему очень хотелось поделиться с Шарлоттой результатами своих поисков и теми мыслями, от которых он никак не мог отвлечься; так что они еще долго сидели вдвоем, неспособные избавиться от тревоги и делясь друг с другом своими предположениями. Миссис Питт совсем не возражала против этого разговора, так как он не только касался ее чувств, но и давал ей новую информацию к размышлению. Утром ее беспокойство за судьбу генерала Балантайна было еще сильнее, чем обычно. Все говорило за то, что шантажист избрал его для более изощренной травли по сравнению с другими жертвами. Суперинтендант не стал заострять на этом внимание и уточнять, что если бы генерала арестовали по подозрению в убийстве Джосайи Слинсби, ему не пришлось бы беспокоиться о том, чтобы выполнить волю шантажиста, будь то требование денег или использование своего влияния. Однако Шарлотта прекрасно понимала это и без объяснений мужа. Из этого следовало, что шантажисту не нужно было то, что Балантайн мог ему дать: скорее ему требовалось нейтрализовать генерала, чтобы тот был лишен возможности действовать. А этой цели в равной степени позволяли достичь и публичная дискредитация, и обвинение в уголовном преступлении. Томас ходил вокруг да около этой мысли, стараясь не слишком испугать жену, но данный вывод был неизбежен, как только она узнала все факты.

Стоял прекрасный солнечный день, хотя по сравнению со вчерашним он был прохладнее. Легкий бриз наконец разогнал удушающую жару, и лондонцам не хотелось оставаться внутри здания, если на то не было причин. Шарлотта согласилась встретиться с генералом, как и всегда, в Британском музее, и очень обрадовалась, когда за несколько минут до того, как она вышла из дома, мальчик на велосипеде привез ей записку от Балантайна. В ней старый военный предлагал перенести место встречи в Королевский ботанический сад. Женщина поспешно ответила на это письмо согласием.

И вот, в одиннадцать часов утра, одетая в розовое платье и одну из экстравагантных шляпок тетушки Веспасии, она стояла на солнце около входа в сад и рассматривала прохожих. Это занятие – правда, в небольших количествах – миссис Питт всегда находила очень забавным. Она любила представлять себе, кем могут быть эти люди, в каких домах они живут, почему решили сегодня прийти именно сюда, с кем хотят здесь встретиться…

Мимо нее проходило множество влюбленных пар, открыто держащихся за руки, переговаривающихся шепотом, смеющихся и ни на кого не обращающих внимания. Были и другие, более сдержанные, притворяющиеся, что они просто друзья, которые встретились совершенно случайно, хотя все их секреты были шиты белыми нитками. Затем Шарлотта увидела нескольких хихикающих юных девушек, которые держались тесной стайкой и тайком поглядывали на одиноких молодых людей, хотя и всячески притворялись, что те им совсем неинтересны. Их муслиновые юбки колыхались на легком ветру, волосы блестели, а щеки покрывал румянец.

Два молодых новобранца прошагали мимо, очень элегантные и важные в своей новенькой форме. Шарлотта подумала, что, не будь эти юноши одеты в военную форму, они выглядели бы так же заурядно, как любой клерк. Она улыбнулась, провожая их глазами, – на обоих парнях лежал какой-то глянец невинности. Интересно, а Балантайн тридцать лет назад выглядел так же?.. Миссис Питт не могла представить его себе таким молодым, незрелым и беззаботным.

Потом ей в глаза бросилась пожилая дама в платье лавандового цвета. Может быть, она соблюдала нестрогий траур, или ей просто нравился этот оттенок… Дама шла медленно, не отрывая взгляда от цветов, завороженная их красотой и ароматами.

Хотя Шарлотта и ждала генерала с нетерпением, заметила она его только тогда, когда он уже стоял рядом с нею.

– Доброе утро, – произнес Брэндон, заставив ее вздрогнуть. – Они великолепны, не правда ли?

Речь, само собой, шла о розах.

– О, да. Просто восхитительны, – согласилась миссис Питт, но неожиданно поняла, что потеряла к цветам всякий интерес. На ярком солнечном свете усталость ее друга была еще больше заметна: на лице у него появилась сеть морщин, а под глазами лежали глубокие тени от недосыпания.

– Как вы себя чувствуете? – продолжил генерал, как будто ответ на этот вопрос был для него жизненно важен.

– Давайте пройдемся, – сказала Шарлотта, взяв его под руку.

Пожилой военный не задумываясь пошел рядом с ней.

– У меня все хорошо, – ответила она, когда они проходили между двумя клумбами, со стороны похожие на пару отдыхающих, вышедших на прогулку среди десятков таких же, как они. – А вот ситуация лучше не становится. Более того, мне кажется, что она ухудшается. – Женщина почувствовала, как напряглась рука ее собеседника. – Произошли очень любопытные вещи, которые еще не попали в газеты. Сейчас уже совершенно точно доказано, что труп на ваших ступенях принадлежит не Альберту Коулу, а некоему мелкому жулику из Шордича по имени Джосайя Слинсби.

– Но в этом нет никакой логики! – запротестовал генерал, остановившись и посмотрев на Шарлотту. – Что же получается, это он украл табакерку? У кого? Он не может быть шантажистом… Сегодня утром я получил еще одно письмо.

Миссис Питт знала, что это должно было случиться, но все равно почувствовала шок, как от удара. Негодяй опять прикоснулся к ним – слегка, только чтобы напомнить о своем существовании, о своей власти и о готовности больно ранить их!

– И что в нем? – Шарлотта почувствовала, что ее губы высохли и ей стало тяжело говорить.

– Все то же самое, – ответил Брэндон и двинулся дальше. В саду ветерок стих, и запах роз был тяжелым, заставляющим голову кружиться на солнце.

– И опять никаких требований, – сказала его спутница. Это был даже не вопрос, а констатация факта. Она надеялась, что шантажист их наконец выскажет, потому что ожидание удара было более ужасным, чем сам удар. Но, наверное, в этом-то и заключалась значительная часть всего плана: деморализовать, испугать и измучить перед самой атакой.

– Нет. – Балантайн поднял голову, стараясь при этом не смотреть на идущую рядом даму. – Никакого требования денег или чего-то еще. Я уже потерял счет бессонным часам, во время которых пытаюсь понять, что ему может от меня понадобиться. Я вспомнил все области, в которых могу что-то из себя представлять; вспомнил каждого человека, которого знаю и на чье поведение могу оказать влияние, не важно, хорошее или плохое, – и все равно мне ничего не приходит в голову.

Миссис Питт очень не хотелось задавать ему приготовленные заранее вопросы, но это было неизбежно, если они хотели понять, с чем им пришлось столкнуться.

– А не можете вы кому-то мешать – может быть, в продвижении по службе? – поинтересовалась она.

– Военной? – Смех ее собеседника был хриплым и полным безнадежности. – Маловероятно. Я давно в отставке. У меня нет ни титула, ни больших денег, и моим единственным наследником является Брэнди, а он ни на что подобное не способен. Вы это знаете так же хорошо, как и я.