Полчаса искренности

Вокруг никого. Я стаскиваю с себя теплую мантию и протягиваю ему.

– А вы?

– Я достаточно тепло одет, чтобы не замерзнуть. А обратный портключ будет только через полтора часа. Одевайтесь.

Я каждый год бываю здесь, а он даже не знает, что это за день. Ну не смешно ли?

– Зачем мы здесь?

Я промолчал. Мне всегда было тяжело здесь.

Поттер снова оглянулся.

– Здесь, кажется, кладбище.

– Вы на удивление наблюдательны, Поттер, - желания язвить нет, но это уже неотъемлемая привычка.

Портключ всегда переносил меня на это место, между небольшой церковью и кладбищем, у маленькой калитки. И как сейчас я всегда недолго стоял, разглядывая витражные окна церкви.

Поттер замолчал, словно понимая меня.

Я всегда приходил сюда один. Даже Джеймс был здесь всего раз - и не в этот день. А сегодня я зачем-то взял с собой Поттера.

– Идемте, - я открыл калитку, но Поттер не пошевелился. Я насмешливо взглянул на него.
– Вы что, снова меня в чем-то подозреваете?

– Нет, - неуверенно пробормотал он и покорно пошел за мной, испуганно оглядываясь на ряды могил.

Я отлично помнил, при каких обстоятельствах он в последний раз был в подобной обстановке - могилы и полумрак - и ободряюще дотронулся до его плеча. Он вздрогнул, но не отстранился, наоборот, прижался сильнее.

Я отлично помнил дорогу. Поттер разглядывал могилы, попадающиеся нам на пути. Я чувствовал его страх.

– Мы пришли, - от звука моего голоса в тишине Поттер вздрогнул. Я отпустил его плечо.

* * *

Гарри пришел в себя только тогда, когда Снейп отпустил его плечо.

Он действительно боялся. Сумрак, тишина и кладбище создавали мрачную атмосферу, которую к тому же дополняли страшные воспоминания.

Снейп молчал, и Гарри перевел взгляд на могилу из белого мрамора, перед которой они стояли. Он еще не разглядел имена, а внутри уже что-то сжалось.

Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года - 31 октября 1981 года

Лили Поттер. З0 января 1960 года - 31 октября 1981 года

Последний же враг истребится - смерть.

Сердце подпрыгнуло и забилось быстрее. Гарри дотронулся ладонью до холодного мрамора и опустился на колени: слишком неожиданно все это случилось.

– Вы в порядке?
– тихий, нарочито холодный голос Снейпа.

– Да.

Гарри только сейчас понял, что не знал ни дат рождения родителей, ни даты их смерти. «Двадцать седьмое марта», - повторил он про себя, - «тридцатое января. Тридцать первое октября».

Почему-то он никогда не думал о том, чтобы навестить могилу родителей. А Снейп, похоже, был здесь не в первый раз.

Гарри обернулся. Лица Снейпа не было видно в темноте. Он стоял в одном свитере, скрестив руки на груди, смотрел не то на Гарри, не то на мраморное надгробие и казался сейчас ужасно родным и близким.

Гарри моргнул. Глаза защипало, и он отвернулся от Снейпа, хоть и было темно.

Тишину вечера нарушал только шелест ветра и беспокойное чириканье какой-то птицы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Снейп снова заговорил.

– Встаньте с земли, Поттер. Застудите себе… важные органы.

– Вы уже были здесь?

– Гарри смог встать только с помощью Снейпа.

– Я бываю здесь каждый год.

– А зачем вы привели сюда меня?
– Гарри почему-то очень важно было знать причину. Он чувствовал тепло руки Снейпа у себя на плече.

– Я думал, это важно для вас, - Снейп явно напрягся. Гарри едва заметно улыбнулся.

– Да. Спасибо.

* * *

– После того, как Снейпу пришлось раскрыть себя, Тот-Кого-Нельзя-Называть провел тотальную зачистку в своих рядах, опасаясь еще одного предателя. За последние дни найдены трупы многих Пожирателей, среди них большинство недавно присоединились к нему. Однако только двое из них давно известны Ордену: Нотт и Гойл.

Я бросаю взгляд на Дамблдора, тот серьезно кивает в ответ. Необходимо защитить Теодора Нотта и Грегори Гойла. Я отлично знаю, что их родители не предавали Темного Лорда, но он, видимо, решил подстраховаться.

Очередное собрание Ордена Феникса проходило в кабинете Дамблдора. Оно отличалось от привычных собраний в основном тем, что присутствовали на нем немногие: Дамблдор, МакГонагал, Флитвик, Грюм, Тонкс, Люпин и Гестия Джонс.

Впрочем, о чистке в рядах Пожирателей мне давно известно. Грюм, а именно он сейчас говорит, грозно вращая глазом, должен сказать что-то новое.

– Нападений стало меньше, чем прошлым летом, но теперь Тот-Кого-Нельзя-Называть нападает на жилища членов Ордена Феникса и обычных мракоборцев.

Я поднял голову. А вот этого я не знал.

– За последнюю неделю произошло три нападения. Тяжело ранена Андромеда Тонкс, полностью разрушен дом Ремуса Люпина. Во время нападения на дом Гестии Джонс никто не пострадал: большинство защитных заклинаний выдержало атаку.

Я бросил взгляд на Нимфадору. Выглядела она сейчас плохо: бесцветно-серые волосы безжизненно свисали сосульками, глаза были красные, заплаканные.

– Хуже всего то, что мы теперь понятия не имеем о планах Темного Лорда, - с отвращением выплюнул я. Дамблдор бросил на меня понимающий взгляд.

После этого я почти что отключился. Я вспоминал вчерашний вечер.

Поттер молчал все эти полтора часа, которые мы там провели. Его глаза блестели в темноте, но он не плакал. Только на губах застыла странная полуулыбка.

– Снейп, можно с тобой поговорить?
– от назойливых воспоминаний меня отвлек Люпин. Только сейчас я понял, что собрание закончилось.

* * *

Гарри чувствовал легкую вину. За все время, что Ремус Люпин находился в Хогвартсе, Гарри так и не удосужился зайти к нему

Гарри видел Люпина несколько раз, проходя мимо него по коридорам. Один раз Люпин улыбнулся ему, один раз обеспокоенно наморщил лоб. В третий раз, сегодня, Люпин вообще не заметил его, разговаривая о чем-то со Снейпом.

Гарри никак не мог забыть вчерашний вечер. И не только потому, что он впервые побывал там, где жили и умерли его родители. Просто его одежда до сих пор хранила запах мантии Снейпа, а его сдержанные прикосновения оказались на редкость приятными.