Полчаса искренности

Я сам предложил ему свою помощь. Он чуть не убил меня, - Люпин усмехнулся.
– Ты же знаешь, как складывались наши отношения… раньше. Я не удивился бы, если он подумал в тот момент, что я хочу растрепать о его состоянии. Он, конечно, не мог тогда понять, что мне было просто… стыдно за лучшего друга.

– А потом понял?
– тихо поинтересовался Гарри, и Люпин кивнул.

– Да.

Он улыбнулся, словно вспоминал что-то.

– А как ты заставил его довериться тебе? Почему он не применил Обливиате?
– негромко поинтересовался Гарри, видя, что Люпин отвлекся.

– Я сказал ему, что хочу отдать ему долг. Что я обязан ему за то, что он не раскрыл мою тайну. Что чувствую себя виноватым за то, что когда-то чуть не убил его. И он мне поверил. Но взял Нерушимый Обет, что никто никогда не узнает о его сыне от меня.

Люпин улыбался, и Гарри вдруг понял, что ни разу не видел его таким. В груди почему-то всколыхнулась ревность.

– У тебя такой вид, словно ты сам был в него влюблен, - Гарри изо всех сил старался, чтобы его тон был небрежным. Похоже, не получилось: улыбка на лице Люпина погасла, и он озабоченно уставился на Гарри. Тот старательно делал вид, что его вовсе не волнует отношение Люпина к Снейпу и, похоже, Люпин все меньше и меньше верил в это.

– Нет, конечно, - наконец ответил оборотень, и Гарри понял, что он не врет, - просто… знаешь, я очень хорошо узнал Снейпа за все эти годы. Он оказался очень хорошим человеком. Хорошим - это мало сказано, на самом деле таких людей остается все меньше. Он может отдать жизнь за тех, кого любит, и для него это не является чем-то выдающимся. Он не способен на предательство. Если он предан кому-то, то это навсегда. Он очень сильный, несмотря на то, что уязвим. На самом деле, уязвимость - это его самая яркая черта…

Гарри незаметно усмехнулся. «Уязвимый» и «Снейп» - это слова-антонимы. Кто-кто, а Снейп на самом деле похож на черепаху или, скорее, рыцаря в латах. Везде твердая поверхность и только нос наружу… Гарри улыбнулся, представив себе эту картину: рыцарские доспехи с торчащим снейповским носом.

Он ушел от Люпина поздно и сразу пошел в подземелья. Сейчас, после того, как он поговорил с Люпином, ему стало значительно легче. Почему-то казалось, что если Люпин узнает о чувствах Гарри к Снейпу, то поймет его. Кто знает, может, так и будет?

Но в ближайшее время проверять это предположение Гарри не собирался.

* * *

Этим вечером, сидя у Снейпа и разглядывая его, Гарри вспоминал слова Люпина.

Уязвимый. Самая яркая черта Снейпа - уязвимость. Тогда он не поверил в это, но теперь…

Длинные тонкие пальцы зельевара нервно теребили страницу. Он был другим. Не таким, как днем. Вечерний Снейп был настоящим - и уязвимым. Образ слизеринской сволочи был лишь маской, панцирем, как у улитки. Латами, которыми Снейп прикрывался от людей.

– Вы что-то хотите мне сказать, Поттер?

– Что?
– Гарри вздрогнул. Снейп резко опустил учебник и сердито посмотрел на него.

– Почему вы разглядываете меня так, будто на мне мандрагоры выросли? Хотите что-то мне сказать и не решаетесь? Или есть другая причина?

Гарри не удержался и хихикнул, представив себе Снейпа, обросшего мандрагорами. Зельевар окинул его яростным взглядом и явно собрался критически высказаться о Гарри в духе прошлых лет, когда сработали сигнальные чары. Снейп нахмурился и вышел из гостиной. Гарри высунулся из дверного проема - он уже так привык к этим комнатам, что ощущал себя здесь как дома. Даже лучше, если учесть, что он жил у Дурслей.

Поэтому он и не удержался от возмущенного восклицания при виде своего злейшего врага на почти собственной территории.

– Малфой?

– Поттер?
– брезгливо протянул слизеринец, обращаясь, впрочем, скорее к Снейпу, чем к Гарри.
– Северус, что этот здесь делает?

Снейп смерил Гарри таким взглядом, что тот невольно вспомнил все предыдущие пять лет и решил, что такую ярость вызвал у Снейпа впервые.

– Марш в комнату, Поттер. И пока Роберт не придет, и носа не смейте оттуда высовывать!
– почти прошипел он. Гарри бросил на Малфоя почти такой же убивающий взгляд, как Снейп на него, и послушно скрылся в комнате, но не пошёл вглубь, а прислонился ухом к двери, не чувствуя при этом ни малейшего чувства вины.

– Я же говорил тебе, чтобы ты не приходил сюда по вечерам, - в голосе Снейпа слышалась досада.

– Ты был мне очень нужен, - голос Малфоя был еще тише, а после этих слов Гарри услышал непонятный шум, в котором безошибочно определил шорох одежды. Он с трудом удержался от проявлений ревности, таких как возмущенные вопли и выскакивание за дверь с целью убиения Малфоя на месте голыми руками, а только плотнее прижался ухом к двери, не желая пропустить ничего важного из разговора.

Впрочем, разговор явно не был целью Малфоя. После недолгого молчания и пары неясных звуков - не то вздохов, не то стонов, не то всхлипов, столь коротких, что Гарри не понял, кому они принадлежали - Снейп коротко потребовал:

– Пойдем.

Звуки стихли. Гарри осторожно выглянул в кабинет. Черные портьеры, закрывавшие дверь в спальню Снейпа, колыхались, и Гарри подошел ближе, прислушиваясь.

– Твою мать, Северус,

* * *

– Enervate!
– шипящий голос привел меня в чувство. Похоже, меня перенесли в другое место. Я открыл глаза: так и есть. Тот самый зал.… И я в той же позе, что и Поттер тогда. Единственное различие - вокруг нет толпы Пожирателей, и я более-менее одет. Хотя не думаю, что это надолго…

– Я знал, что ты придешь, Северус, - Темный Лорд сидит в своем кресле.
– Ты ведь так и не выполнил мою просьбу тогда? Впрочем, сейчас ты здесь не за этим. Мне кое-что нужно от тебя…

Заклинание рассекает мою кожу на левом предплечье. Кровь вытекает в колбу, повисшую в воздухе.

– Ты изобрел замечательное зелье, Северус. Нашел мою ошибку, верно ведь? Жаль, что этого зелья нет у тебя с собой. Придется выделять его из твоей крови…

Я с трудом сдерживаю усмешку. Никакой из Темного Лорда зельевар: за полдня от зелья у меня в крови остались только продукты распада. Сомневаюсь, что это заинтересует его

– Тебя, наверное, интересует, останешься ли ты жив? Ты будешь жить, Северус, до тех пор, пока за тобой не придет Поттер, - голос Темного Лорда казался равнодушным.
– Ты ведь спас его когда-то, и он теперь не позволит тебе умереть. А до этого я отдам тебя в руки моих слуг. Они давно хотели разобраться с тобой. Но перед этим… - глаза Темного Лорда блеснули красным.
– Ты не пожелал носить мою Метку, Северус. Теперь я помечу тебя иначе.

А потом была боль. Большая, чем от Круциатуса, разрывающая все тело на куски. Жгучая боль от рождающейся на груди, у сердца, татуировки, еще более уродливой, чем Метка. И тогда я впервые закричал…