Полдень, XXI век (декабрь 2010)
Шрифт:
М. К. так напряженно всматривался в темноту и прислушивался, что перед глазами поплыли зеленоватые пятна. Флэшбеки!
Пятна, однако, так и остались пятнами, никаких пугающих галлюцинаций, зато в одной из комнат раздался грохот – как будто там с силой швырнули на пол и разбили что-то стеклянное. Затем снова наступила тишина.
М. К. продолжал напряженно прислушиваться, но мешал стук собственного сердца, отдававшийся в ушах.
Снова звон бьющегося стекла, затем треск, словно переломили об колено деревянную палку.
В конце короткого коридора загорелся
Он слишком далеко выставил вперед руку – сверху на нее обрушился резкий удар, заставивший М. К. выронить пистолет.
Он инстинктивно попытался закрыться левой рукой, но его ударили в живот. Сгибаясь, он успел подумать, что шум, вероятно, служил прикрытием – один из противников смог незаметно подкрасться по коридору со стороны передней.
Его ударили коленом в лицо и чем-то тяжелым по затылку, после чего он потерял сознание.
14. М. К. стоял на краю отвесного обрыва. Он знал, что это за место – гора Сокол в Крыму. Внизу – четыреста или пятьсот метров гладкой скалы, нагромождение камней у подножья, узкая дорога, затем – море. Когда-то он стоял здесь вместе с профессором, но сейчас он был один. Или нет, не совсем один – краем глаза он уловил какое-то движение.
Обернувшись, он увидел крылатого коня, которого держал под уздцы мальчик, похожий на ангела. Ангельскими были бледное лицо, золотистые волосы, белый балахон до земли, но крыльев у мальчика не было. Он протянул М. К. поводья и показал жестом – прыгай в седло.
М. К. взял поводья и вскочил в седло. Конь взмахнул крыльями и бросился с обрыва. Несколько мгновений перед глазами было только небо, края крыльев, голова коня с бешено косящим глазом. Затем с ним что-то случилось – его перевернуло и бросило в пике. Понеслась мимо отвесная стена с вцепившимися в трещины крошечными кустиками растений.
Затем – снова – ужасный, кости ломающий удар…
М. К. пришел в себя от голосов, раздававшихся где-то справа и сверху. Двое. Разговаривают, сидя за столом. Желтоватый свет лампочки просачивался через закрытые веки.
– Говорил я тебе, ничего, кроме старья, у профессора не будет.
– Ладно, бля, налей, не жидись. (Бульканье.)
– А это кто?
– А хрен его знает.
– Так ты по карманам посмотри. Документики, деньги… Один из сидящих ткнул его носком ноги в лицо, около разбитой челюсти, и М. К. вновь потерял сознание.
Крым. «Поляна сказок». Небольшая красная дверь в скале. Крым – наше все, и рай, и ад, и чистилище. Страх. Говорят, перед смертью время растягивается экспоненциально. А еще говорят: все видения переживших клиническую смерть – это всего лишь утешительный фильм, который включается, когда мозг чувствует приближение конца.
Но все-таки есть надежда на бессмертие. Тому доказательством – путешествия во времени. Но чтобы сохранился шанс – надо выжить. Здесь и теперь. Ни в коем случае не трогай красную дверь!
Не поможет. Боль… На этот раз он очнулся от боли, когда его грубо перевернули на спину.
– Смотри-ка, жив курилка, дышит.
– Небось, фэйсы наши запомнил.
– Когда бы он успел?
– Да пока мы за столом расслаблялись.
– Он
мордой вниз лежал.– Береженых бог бережет.
– Ну тогда и кончай его сам.
М. К. не хотел открывать глаз, надеялся, обойдется, но теперь положение действительно выглядело отчаянным.
За правую руку его держали. Он резко открыл глаза и сложил из пальцев левой защитный иероглиф.
– Глянь, он распальцовку нам делает.
Кисть левой руки яростно, изо всех сил припечатали каблуком к полу.
Затем по горлу провели, казалось, полосой раскаленного металла, и тело окончательно перестало ему подчиняться.
1. У автобуса она заметила «Алешу Поповича» с черной повязкой на рукаве. Около водительской двери топтался Иван Александрович с сигаретой. Желтые прокуренные пальцы, желтые листья над головой…
«Алеша» кивнул ей и куда-то убежал, она подошла к И. А., поздоровалась.
– Вы знаете, почему отсюда везут? Потому что он здесь работал?
– Думаю, не только поэтому, – И. А. стряхнул пепел, посмотрел в сторону – на желтые корпуса, затем на нее.
– Думаю, потому, что у него самого были кое-какие паранормальные способности. Во всяком случае, я думаю, так они думают, – он повел рукой, в которой держал сигарету, вслед убежавшему «Поповичу». – А здесь, как-никак, Институт мозга… Кроме того, у него не осталось никаких родственников.
Татьяна тоже закурила. За стеклами автобуса виднелись незнакомые лица.
– Гроб будет закрытый. Говорят, его здорово изуродовали.
– Кто его убил?
– Пока неизвестно. Вряд ли спецслужбы. Может, конкуренты… Вы знали, что у него была доля в мусорном бизнесе? Но вообще-то вряд ли. Похоже на обыкновенных грабителей. Домушников. Представляете, все произошло на моей бывшей квартире, она ведь ему принадлежала. Приехал туда в неподходящий момент. Наследили ужасно. Говорят, какие-то свиньи и варвары. Но свиней и варваров слишком много, так что кто именно – непонятно.
2. Из двухэтажного здания четверо в темных плащах вынесли гроб.
«Пусть его несут,как Гамлета, четыре капитана», —громким шепотом продекламировал И. А.
Вновь появился «Алеша Попович», взял ее под локоть.
Гроб задвинули в черный похоронный автомобиль. «Четыре капитана» сели туда же, остальные провожающие поднялись в автобус.
«Алеша» сел рядом с ней. От него заметно пахло валерьянкой, но из-под этого густого запаха уголком выглядывал запах алкогольного перегара.
– Ритуал, – со вздохом произнес «Алеша», поправляя галстук.
Автобус выехал с территории института, повернул направо, проехав у самой телевизионной башни, поднялся на Кантемировский мост.
– Грустно, – сказал «Алеша». – Как ни крути, а целый этап жизни заканчивается.
Татьяна вынуждена была себе признаться, что думает примерно то же самое, но ей было неприятно слышать эти слова от «Алеши». Другом покойного он не был, а только, насколько она могла судить, по-черному ему завидовал, хотя скрытый конфликт между Алешей и М. К. помог в прошлом ей и ее сыну.