Поле биты - Вечность

— А если там снежные наносы? — Мишка словно решил подработать «адвокатом дьявола». — Гробанешься только так!

— Ну, проверим все предварительно, — усмехнулся я. — Если надо — расчистим!

— Угу, бульдозер с собой возьмем, — хмыкнул Мишка, по привычке продолжая выдумывать трудности. Но было видно, что он уже готов согласиться.

— Ну что? Принимаем план в первом чтении? — обрадовался Гарик.

— Ладно, я согласен! — кивнул Суворов.

— Тогда так! Высадку произведем вот здесь. — Я показал на карте место. — Проверим толщину льда и снежного покрова. Если будет недостаточно — отменим операцию на фиг — здоровье дороже! Сразу установим радиомаяк, нарисуем посадочный знак. Потом на «Росси» добираемся до аэродрома, проводим захват. Тебе, Горыныч, сокол ты наш комнатный, — штурвал в руки. А мы с Мишелем прикрываем твой отлет. Встречаемся на озере.

— Да тут же лету пятнадцать километров, на пять минут. А вам по земле добираться не меньше часа, — прикинул в уме расстояние Игорь.

— Ничего, подождешь, а чтобы не скучал — будем поддерживать постоянную радиосвязь.

Общий план можно было считать утвержденным. Осталось проработать детали. А также обзавестись необходимой одеждой, документами и соответствующей легендой.

В кратчайшие сроки нам пошили на заказ по комплекту черной «эсэсовской» униформы. Гарику с Мишкой достались петлички штурмбаннфюреров, а мне, исполняющему обязанности водителя, — петлицы шарфюрера. Конечно, сначала хотели взять шмотки напрокат, на какой-нибудь киностудии, но в одежде с чужого плеча мы бы выглядели ряжеными. Расположение всех знаков и регалий на мундире нам подсказал специальный консультант. Очень не хотелось завалиться на какой-нибудь мелочи. Если в кино такие промахи сходили с рук, то мы поплатимся жизнью.

С документами пришлось повозиться гораздо дольше, чем в предыдущей экспедиции. Ведь то, что прокатило в восемнадцатом году, не прокатило бы в развитом бюрократическом государстве. Опять пришлось обращаться к консультанту, который честно отработал свой гонорар. Дошло до покупки наборов специальных шрифтов для печатной машинки. Но в конце концов «на выходе» получились отличные документы (лучше настоящих, — сказал Горыныч), осталось только оправить именные удостоверения в обложку установленного образца.

Подбор оружия не занял много времени. На себя навесили уже проверенные «стечкины», а в тайники «Росинанта» загрузили пару «калашей» и один «ПК». В довесок Мишка все-таки прихватил десяток «Шмелей». «Может пригодиться», — загадочно усмехнувшись, сказал наш бравый пулеметчик.

С языком особых проблем не было. Курсы с полным погружением в языковую среду дали себя знать — мы теперь вполне сносно говорили на трех языках. Вообще, если все пойдет нормально, то говорить нам придется только при въезде на территорию аэродрома. А для общения с солдатами охраны должно хватить нескольких фраз. Произношение необходимого разговорного минимума мы отработали с репетитором. Он даже поставил нам берлинский выговор.

Наконец приготовления закончены, и поход начался. Прекрасным летним утром мы на «Росинанте» и «Газели» тронулись в Ленинградскую область. (Вот хохма — город снова стал Санкт-Петербургом, а область осталась Ленинградской.) До предполагаемой точки высадки добрались на второй день, к вечеру. Решив слегка передохнуть после довольно тяжелой поездки (перед не менее тяжелой), поставили палатку. Увлекшись разговором у костра, засиделись допоздна, но проснулись на рассвете. Надели мундиры, проверили оружие, включили рации, миниатюрные динамики закрепили на околышах фуражек, а микрофоны — на воротниках. Чтобы прогнать мандраж, выпили коньячку.

— Я слышал, что пилоты-камикадзе перед вылетом тоже принимали по чашечке саке, — не преминул ввернуть Гарик.

— Тьфу на тебя, зараза, не каркай! — сказал мрачно-сосредоточенный Мишка.

— Ладно, Штирлицы, тронулись! — скомандовал я.

Открыли «окно» в торце фургона. В прошлом стоял сильный мороз, градусов под тридцать, но погода была солнечная. Ну, еще бы, в нелетную погоду немцы не стали бы проводить транспортировку. Трава вокруг рамки «окна» начала покрываться инеем. Я первым выпрыгнул наружу и чуть не утонул в сугробе — снега было по грудь. Ребята выскочили следом. Некоторое время мы сосредоточенно барахтались, пытаясь продвинуться вперед.

— Да, мужики, жалко, мы с собой бульдозер не взяли, — посетовал Гарик.

— Ага, и пару валенок в придачу! — поддержал его Мишка. — Колотун, однако, а мы в тонких хромовых сапогах.

— Лезем назад, я, как обычно, оказался самым умным, — ответил я. В фургоне у меня были припасены и валенки, и снегоступы. — А ведь хрен мы здесь на машине бы проехали, даже на нашей сверхпроходимой.

К счастью, высокие сугробы оказались только у берега. А дальше озеро сверкало почти не припорошенным льдом. Мы наметили направление полосы и пробили по всей ее длине несколько лунок. Толщина льда варьировалась от 40 до 60 сантиметров.

На установку радиомаяка и разметку посадочного знака мы потратили два часа и успели изрядно замерзнуть. Может быть, наши шикарные шинели и грели где-нибудь в Берлине, но для той же цели в России они явно не годились. Сам знак в виде буквы «Т» мы, вспомнив аналогичный случай в старом советском фильме [11] , нанесли на лед из баллончиков с черной краской.

— Какие же мы балбесы! — с чувством сказал Игорь, когда, закончив все приготовления к посадке, мы ввалились в базовую реальность и стряхивали снег, стоя по колено в зеленой траве. — Зачем мы эту форму сейчас напялили, ну кому тут на нас смотреть, белкам, что ли? Надо было нормальные зимние комбезы взять и пару снегоходов. А ведь теперь нам еще к аэродрому ехать через посты ГАИ. Хороши мы будем, если нас тормознут!

11

Фильм «Корабль пришельцев». Посадочный знак там наносился печной сажей.

— Да, накладочка вышла! — представив себе лицо остановившего нас инспектора, мы расхохотались. Пришлось разоблачаться до пояса. Путь до аэродрома, который и в наше время был военным, не занял много времени. Где-то в километре от цели мы развернули «окно» и перегнали в прошлое «Росси». Дорога была вполне прилично укатана, и наш броневичок за пару минут домчал до КПП.

— Парни, делайте морды лопатой, — давал я последние советы, — а ты, Гарик, когда будешь с часовым разговаривать, не забывай цедить слова, как будто перед тобой быдло.

— Schweigen! Nach links! Nach rechts! Im Laufschritt! Wie sprichst du mit Oberkommandierenden? [12] — гаркнул Игорь.

— Отлично! — похвалил я. — Так и держись, не выходи из образа, Faschistische Schwein! [13]

— Но-но! Попрошу без оскорблений! Gib, verwalte das Auto, Fahrer! [14]

— А мы, собственно, уже приехали!

Машина почти уткнулась бампером в ворота. Охранники, издалека увидевшие приезжих, успели выйти из будки и теперь держали нас под прицелом. Знали бы эти придурки, что броню нашего экипажа можно пробить только из пушки. Гарик опустил стекло со своей стороны. Старший по караулу, в звании обер-фельдфебеля, подошел, заглянул в салон и вежливо произнес:

12

Молчать! Налево! Направо! Бегом! Как говоришь со старшим по званию? (нем.)

13

Фашистская свинья (нем.).

14

Давай рули, водила! (нем.)

— Legen Sie vor die Dokumente, bitte! [15]

Гарик, не поздоровавшись, не кивнув, молча сунул документы караульному. Фельдфебель стал их внимательно рассматривать. Но подкопаться там было не к чему. Тогда старший внимательно осмотрел машину, глянул на номера (они были берлинские), приказал открыть ворота и, передавая назад документы, удивленно спросил Игоря:

— Entschuldigen Sie, Herr Sturmbanaf..uhrer. Kommen Sie unmittelbar aus Berlin hierher? [16]

15

Предъявите, пожалуйста, документы!

16

Извините, господин штурмбаннфюрер, вы сюда непосредственно из Берлина прибыли? (нем.)