Поле брани для павших

Дошла очередь и до Иванова. Александр протянул Ангелу свое удостоверение, Ангел всмотрелся в бумаги, вытянулся, по-строевому схлопнул звучно белые крылья и отдал Иванову честь, касаясь белой ладошкой нимба над головой. Херувимы вслед за ним тоже вытянулись, нервно переступая всеми шестью лапами.

В нирванной воцарилась тугая звенящая тишина, которая не прерывалась все время дальнейшей проверки и продолжалась даже тогда, когда святой патруль покинул заведение.

Все напряженно смотрели на Александра.

Какой-то праведник начал пробираться поближе к Иванову, на него зашикали, но праведник лишь огрызнулся:

– Да посмотреть я только хочу! Пусть он мне скажет, кто он такой? Пусть объяснит мне, почему ему Ангелы честь отдают?

– Ветеран он, - объяснил бармен.

– Чего ветеран?
– не понял настырный праведник.

– Того самого, - сказал бармен.
– Не понял, что ли?

– Врешь, - потрясенно сказал праведник.
– А ну перекрестись! Перекрестись, слышишь? Разве ж кто-нибудь из них может быть здесь?

– Сам видишь, - сказал бармен и истово перекрестился. И сразу все расслабились в нирванной. На Иванова теперь смотрели с нескрываемым уважением, и уже пошли предложения хлопнуть по стопочке нектара, а кто-то просил Александра рассказать обо всем, чему он был свидетелем. Иванов улыбался расслабленно и разводил руками. Не хотелось ему углубляться в воспоминания. Ничего приятного в прошлом не было. Впрочем, не стоило врать себе. Были в прошлом и приятные мгновения, которые хотелось остановить, но вот рассказывать о них...

3

Девушка была редкостной красоты, и фигуру ее не мог испортить даже армейский камуфляж. У нее были длинные золотистые волосы, на которых каким-то чудом держался берет. У девушки были синие глаза, точеный носик и пухлые губы в стиле a la Kirn Bessinger.

Солдаты на нее отреагировали соответственно. Как может отреагировать на красивую женщину мужчина, живущий в замкнутом мужском коллективе? Вот-вот, именно так ребята отреагировали.

А эта красивая кукла хоть бы глазом повела. Стояла на КПП и ждала, словно это не на нее сейчас пялили глаза голодные мужики.

Только длинными ресницами хлопала и улыбалась. Улыбка у нее была лукавая и немного загадочная. Моне Лизе рядом с ней ловить нечего было.

– Иванов!
– сказал лейтенант Городько и посмотрел на рядового недовольно. Видно было, что, будь его воля, лейтенант сейчас поручений никому бы не давал, все сделал бы сам, и с большим удовольствием. Но должность обязывала, и лейтенант приказал: - Проводи даму в штаб. Это офицер связи из американского корпуса.

Ребята на Саньку смотрели с завистью. Досталось же мужику! Еще и познакомится по дороге. Может быть, даже стрелку сумеет американке набить. Городько потому назвал Иванова, что Александр английским владел и при необходимости с американкой мог объясниться вполне внятно. Другим бы на пальцах пришлось изъясняться.

– Следуйте за мной, - по-английски сказал Иванов, чувствуя, однако, что он сам за этой девушкой последовал бы хоть в преисподнюю, помани она его пальцем. А еще рассказывали, что у американцев красивых женщин не бывает, все толстые и уродливые. Брехуны!

Некоторое время они шли молча. Александр чувствовал себя неловко, и оттого смущался еще больше.

– Вы давно здесь?
– спросил он девушку.

– Два месяца, - сказала она и, задорно посмотрев на рядового, сказала; - Меня зовут Линн. А тебя?

– Сашкой, - брякнул Иванов, покраснел от своей неловкости и поправился: - Александром то есть.

– Александер, - протяжно повторила американка.
– Красиво. Ты меня подождешь в штабе?

– Если недолго, - сказал Иванов и снова стал недовольным собой и своими словами. Но что он мог еще сказать? И без того теперь его ребята задергают. Прощай спокойное дежурство!

– Странно здесь, - сказал Александр.
– Вам не кажется, Линн?

– Я привыкла, - рассеянно сказала девушка.
– Ты тоже со временем привыкнешь, Александер.

– Мы до сих пор не знаем, для чего нас всех собрали здесь, пожаловался Иванов, стараясь попасть в такт легким шагам девушки.

"Блин, - подумал он.
– Прямо Зена - королева воинов. Но красивая".

Он еще раз искоса посмотрел на спутницу, чтобы убедиться в этом, и, встретившись взглядом с Линн, покраснел. Девушка улыбнулась и отвела глаза в сторону.

В штабе девушка пробыла недолго, но провожать ее вышел весь офицерский корпус. Глазели откровенно, а лейтенант Майский даже предложил девушке проводить ее до КПП.

– Не стоит, - отказалась девушка.
– Меня Александер проводит.

Стоит ли говорить, что Саша был горд ее доверием. Обратно они шли неторопливо, дружелюбно болтая о разных пустяках, но уже вблизи КПП Линн неожиданно остановилась.

– Александер, - сказала она.
– Я тебе нравлюсь?

От неожиданности Сашка не ответил, только кивнул, чувствуя, как жарко горят его щеки и уши. Линн с любопытством разглядывала его, потом приподнялась на цыпочки и коснулась его щеки холодными губами.

– Ты мне тоже сразу понравился, - сказала она.
– Знаешь что? Приходи сегодня в десять к нашему тамбуру. Придешь?

– Приду, - хрипло сказал Иванов, слыша лишь яростный стук своего сердца. "Вот черт, - билась у него в голове одна и та же мысль.
– Вот черт, я ей понравился!"

На КПП Линн вежливо попрощалась с распушившим оперение лейтенантом, помахала рукой солдатам и снова лукаво глянула на Иванова.

– Я буду ждать, - тихо шепнула она, чтобы не услышали другие. Александе-ер! Я буду ждать!

4

В шестом часу дня Иванов вышел из нирванной. Никуда ему больше не хотелось. В лес бы сейчас, с удочкой посидеть, тоскливо помечтал Александр. Но с удочками сидеть запрещалось. Нельзя было причинять боль живым существам. А рыба относилась именно к живым существам, пусть у нее кровь была и холодная.

В небесах мелькали белые диски. Народ собирался на дневное славословие. Иванову на луг не хотелось. Пусть лучше предупреждение оформят. Предупреждением больше, предупреждением меньше. Какая, собственно, разница?! Ему в этом Граде вообще находиться не полагалось, в Валгалле его место было, но именно туда Иванову не хотелось больше всего. Не много радости - ходить в живых Героях!