Поле брани для павших
Шрифт:
– Спи, солнышко, - сказал он.
– Никто не знает, что будет завтра.
Никто не знал, будет ли одержана победа в грядущей Битве. Всем им нужна была только победа, иначе любое сопротивление Злу было бессмысленным и опасным. Но Линн в его словах заинтересовало иное. Забравшись на грудь Сашки
и упираясь в нее кулачками и твердыми грудками, она требовательно спросила:
– Как? Как ты меня назвал, Александер?
Сашка повторил все по-английски. Линн уткнула голову ему в грудь и, пряча счастливую улыбку, сказала:
– Са-чшка! Ты такой миль-ий!
Ну какое им было дело до предстоящей Битвы? Какое им было дело до близящихся
12
Элизар действительно вернулся через несколько дней. И вернулся не один. С ним был Архангел, и этот Архангел был женщиной, которую звали Зитой.
Иванов слышал о ней. Злые языки называли ее андрогином, сочетавшим мужские и женские духовные начала, и утверждали, что ей неведомы желания. Может быть, но, глядя на нее, Александр испытывал восторг и тайное желание.
Она была прекрасна. У Архангела были огромные изумрудные глаза, в которых то и дело вспыхивали опасные золотые искры. Ее брови сходились суровой складкой, и прямо ото лба шла безупречная линия носа. Плотно сомкнутые губы придавали ее лицу надменное выражение. Нежный овал и удлиненные скулы Придавали смуглолицей Зите невыразимое обаяние. Одета она была во что-то темное и бесформенное. Из-под этой бесформенности выглядывали длинные стройные ноги безукоризненной красоты.
Они находились на пригорке, поросшем земляникой. Пахло медом и грибами. Где-то далеко над Градом кружили Ангелы, кажущиеся крошечными из-за расстояния.
– Ты уверен в нем?
– спросила Зита. Элизар только кивнул. Он полагал, что слова и рекомендации здесь будут бессмысленными.
– Хорошо, - холодно сказала архангел Зита.
– Под твою ответственность, Элизар.
– Послушайте, - нахмурился Александр.
– Изъясняйтесь яснее, мне надоело, когда решают за меня.
Зита повернулась к нему и улыбнулась. На этот раз улыбка ее была искренней.
– В том-то и дело, - сказала она.
– Нам тоже надоело, что все решают за нас.
– Заговор?
– нахмурился Иванов.
– Вас пугает это?
– подняла брови Зита, и красивое холодное лицо ее стало недоверчивым и настороженным.
– Господи, - сказал Александр.
– Неужели вы еще не настрелялись?
– Саша, не торопись, - сказал Элизар.
– Принять решение никогда не поздно. Главное, чтобы это решение было верным.
Иванов сел на землю, широко расставив ноги, и посмотрел на лес за рекой.
– Плевал я на ваше бессмертие, - сказал он.
– Черт бы вас всех побрал с вашими Добром и Злом.
Зита звонко засмеялась и повернулась к стоящему Элизару.
– Ты прав, - сказала она Ангелу.
– Он наш.
– Да не ваш я, - сказал Александр.
– Не ваш и не их. Я сам по себе. Надоело это деление. Как вы не поймете, что нет добрых и злых, все люди наподобие моряков. Жизнь похожа на тельняшку - черная полосочка чередуется с белой, в каждом рядом со скотиной живет неплохой добрый человек. Просто все зависит от обстоятельств. А вы возвели эти качества в философские понятия и меряете ими жизнь.
Элизар, внимательно наблюдавший за небом, потянулся и с резким хлопком развел крылья в стороны.
– Вы тут побеседуйте, - сказал он, - а я, пожалуй, немного разомнусь.
Мощно взмахнув крыльями, Элизар устремился
в небо. Архангел и Иванов проводили его взглядами и посмотрели друг другу в глаза.– Давайте говорить откровенно, - предложил Александр.
– Давайте, - сказала Зита.
– Что вы хотели бы услышать?
– Прежде всего кто вы? И каковы ваши цели и задачи?
– В главное вы уже поверили, - сказала Зита.
– Вы поверили, что можно быть недовольным и в Раю.
– Да уж, - сказал Александр Иванов.
– В этой жизни мало райской прелести. На Земле было лучше.
– Я была на Земле, - сказала Зита.
– Я долго жила во Франции.
– Вы человек?
– удивился Александр.
– Я серафим.
– Зита села рядом, разбросав крылья и вытягивая длинные стройные ноги с неожиданно маленькими ступнями.
– Но я долго жила среди вас. Крылья легко спрятать. Или выдать их за горб. Горбатых жалеют, Александр. Это было нечто вроде вашей эмиграции. Мне не нравились порядки в нашем Раю.
– Неудивительно, - согласился Александр, тайно любуясь лицом Архангела.
– Счастье, если его охраняют херувимы, становится своим антиподом.
– Вам здесь не нравится, - утвердительно сказала Зита.
– И здесь тоже.
– Александр отвел глаза от ее ног, глядя в небо.
– Мы дрались за победу Добра. Живых и мертвых, нас забрали на небеса и отвели нам Валгаллу. И что же? Нам дали свободу, но какую? Свободу пьянства и вечных сражений друг с другом. Не кажется ли вам, что это скорее напоминает земной Колизей, где небесные жители выступают зрителями, а мы всего лишь гладиаторы, призванные пощекотать их нервы. А этот город избранных? Небесные избранники напоминают земных политиков, херувимы ничем не отличимы от нашей милиции, пожалуй, они даже хуже, ведь у нас силы порядка состояли из людей и охраняли людей, а здесь это делают небесные создания, которым люди глубоко чужды. Бить человека за то, что он оказался не в своем секторе? Это ли райское блаженство для избиваемого? Все поделено, и все зависит от настроения Его ипостасей. Мусульмане зависят от Аллаха, христиане от Эллохаима, иудеи от Яхве, буддисты от Будды, но все они зависят от одного существа, которого именуют справедливым и милосердным. Благодарю, все это мы проходили и на Земле!
Зита легко вскочила. Ее огромные глаза сияли восторгом.
– Я же говорила, что вы наш!
– радостно сказала она и протянула Александру узкую и длинную ладошку.
– Если бы вы знали, Александр, как я рада, что выслушала от вас эти упреки! Я сама считаю, что главное - убедить Ангелов, что они покроют себя славой, сбросив Небесного Отца. Вся беда в том, что Царствие Небесное представляет собой военную автократию, и на небесах не существует общественного мнения. Кроме того, возможные союзники из числа разуверившихся в торжестве справедливости праведников серьезно разобщены, а потому не представляют для небесных избранников особой опасности.
Александр отрицательно покачал головой.
– Боюсь, вы меня неправильно поняли, Зита, - сказал он.
– Я недоволен небесным порядком, но это не значит, что я готов снова воевать за достижение чьих-то целей. В конце концов, Люцифер тоже когда-то был Архангелом, и все его козни сводились лишь к тому, чтобы занять место, уже занятое другим. А к чему стремитесь вы, Зита?
Архангел сжала протянутую руку в кулак.
– К разрушению стереотипов, - сказала она.
– Вчерашнее Добро не должно стать завтрашним Злом. В этом вы со мной согласны?