Полет Ящера

– Это верно, опереться было на кого.

– То-то и оно! С Утюгом и Каптенармусом, сам знаешь, все немного не так. Дин, конечно, тоже крутой, и парни у него аховые, но к нему не подступишься. Весь в себе… А Ганс был свой парень – и все о нас знал. Достоинства, недостатки. Всегда мог совет дать путевый…

Я недовольно передернул плечом.

– Только давай без скупых слез по шелушащимся мужским щекам! Обойдемся, хорошо?

Помощник шмыгнул носом, еще раз глотнул из бутыли, рукавом обтер губы.

– Как скажешь, Ящер.

– Вот так. Это уже лучше. Теперь можешь докладывать.

Безмен шевельнул бровями, взлохматил на голове жиденькие волосенки.

– Да все в общем в порядке. То есть, если ты бумагами интересуешься. С Барановичем мы и впрямь не прогадали. Мужчинка работящий, отрабатывает свой хлебушек в поте лица, явно хочет понравиться. В сущности «Харбин» уже наш. Примерно на две трети. Власти не топорщатся, Ахметьева нет, американцев, когда приедут, поставим перед фактом. Уже на следующей неделе можно ожидать денежного притока, что будет, кстати, весьма своевременно. Валютки-то ухнули за последнюю недельку – с хорошую кучу.

– Ухнули – это да, – я поморщился. – Ладно, начал с добрых новостей, приступай к плохим.

– Плохие тоже есть. И первая новость связана с маленькой таможенной неувязкой.

– Что такое?

– Сам пока толком не разобрался. Растаможивали, понимаешь, партию машин, и вышла накладка.

– Это у прибалтов, что ли?

– Ну да, ты ведь в курсе. Коридор там вообще-то надежный, и работают парни не первый год, но на этот раз что-то не склеилось, нужные люди в порт не явились. В общем товар задержали на несколько дней, штрафик, само собой, наложили, а я из-за всех этих заморочек вовремя не обратил внимания. Вмешался, но с запозданием. Короче говоря, послали туда зелени, подкормили козлов, автомобили в конце концов пропустили. Но вот куда делись наши собственные братцы кролики, этого я до сих пор понять не могу. – Он помотал головой, судорожно прищурился. Очевидно коньячок начинал кружить его головенку.

– Неужели нельзя до них дозвониться?

– Не в этом дело. Сеня их вызванивает каждые полчаса, но на связь никто не выходит.

Я нахмурился.

– Там, кажется, Густав все контролирует. Он-то что говорит?

– Густава тоже не можем найти. Словно все в тартарары провалились. Ни помощников, ни компаньонов, никого.

– Черт!.. Пошли туда кого-нибудь поголовастей. И обязательно с охраной! – я зябко поежился. – Это, Безмен, не маленькая неувязка! Нет! Был бы какой прокол, нас давно бы уведомили, а если люди пропали, надо разбираться по полной программе. Самым скрупулезным образом!

– Понял, – финансист кивнул. – Кого-нибудь пошлем. Завтра же.

– Завтра же… – Я недовольно вздохнул. – Сегодня надо было посылать. Брать билеты на авиа и вперед.

– Надо было. Так ведь вон какая запарка! Бумаги по «Харбину», то-се, а тут еще и Ганс…

– Ладно, не начинай сызнова. Что с фильмом? Или уже забыл про него?

– Забудешь такое… – Безмен странно покосился на меня, неловко сунулся рукой к плоской бутыли.

– Пей, пей! Я уже сказал: разрешаю.

Он снова забулькал, опустошая посудину. Не сразу оторвавшись, сипло признался:

– Не вкурил я ничего, босс. Ровным счетом ничего. То есть пытался сопоставлять – по времени, по местности, по присутствующим в кадре фигурантам, да только ничего у меня не получилось.

– Так-таки ничего?

Он жалко поморщился.

– Не могли нас снимать! Ну не могли – и все тут! В девяти случаях из десяти получается, что… Словом, ерунда какая-то получается. Потому как не водится в природе такой аппаратуры. Вон хоть у Августа спроси, он в этих делах – супер! И с людьми – ерунда, и по времени – сплошные накладки. Очень похоже на то, что весь фильм – сплошная инсценировка с артистами и прочей требухой.

– Это не инсценировка, я уже говорил!

– Тогда… – Безмен истерически хохотнул. – Тогда получается, что нас снимали покойники!

– Что ты несешь!

– Говорю, как есть. Один-то эпизод со мной связан, а я такие вещи отлично помню. Не было там никакой камеры! И быть не могло!.. Или взять, к примеру, ту стрелку с Тишей. Ганс мне ее преотличнейше расписал – и как все было на самом деле, и что вы увидели потом на экране. Это же на пустыре происходило, за флигельком генеральским. Я это место знаю, даже планчик подробный набросал. В фас и профиль. Кроме Ганса, тебя и двоих ребят никто туда носа не показывал. А Тиша лежал на земле, когда вы уходили. В кадре все так и снято, он лежит и будто бы ГЛЯДИТ вам в спины, понимаешь? Вы уходите, а он СМОТРИТ. Такая вот интересная закавыка.

Меня передернуло. В висках сдвоенно ударило незримыми молоточками, спину лизнул призрачный ветер. Откинувшись на спинку сиденья, я зажмурился.

Черт подери! А ведь так оно все и было! Четверо возвращаются к машинам, один все время оглядывается. Кажется, Гошик. Он самый аккуратист, вечно боится, что забудем на месте какую-нибудь улику. И все четверо неестественно высокие, – вид такой, будто действительно снимали с самой земли. Через ГЛАЗА ПОКОЙНИКА.

Я стиснул кулаки. Может, и другие кадры слеплены из того же теста?… Что нам тогда показывали-то? Машина Беса – лощеная, длинная, только что из мойки. А рядом мы. Медленно приближаемся к автомобилю. Несколько темных фигур. Секундой позже камера вновь показывает нас, но с иного ракурса. Мы уже за стеклом, и кто-то из парней Дина старательно прикладывает к плечу гранатомет, начинает целиться. Не куда-то, а ПРЯМО В КАМЕРУ!.. И потом то же самое с Хромом… Вот он падает, встает, испуганно поворачивает голову, почти натыкаясь на пистолет Лешика. И снова камера меняет дислокацию. На экране толстые губы Лешика и черный подрагивающий зрачок…

Я зажмурился. Господи, что же это? Безмен-то, получается, прав, хотя и хочется его за эту правду побить. И впрямь поработал парень! Не давил тараканов по стенам, – угадал то, чего не угадали мы. Он-то тех кадров не лицезрел, а мы лицезрели. Значит, могли бы скумекать… Хотя что тут скумекаешь? Действительно всерьез предположить, что фильм скроен из последних, запечатленных покойниками минут? Да ведь это бред! Чушь голимая! Тогда и впрямь проще поверить в сотканную проказливым мастером инсценировку – пусть самую искусную, самую изощренную. Есть же сейчас цифровые формы записи. По обычному фото могут оживить на экране кого угодно. В Голливуде в последние годы этим только и занимаются. Дорого, конечно, но эффектно…

– Вылазь, – чуть слышно шепнул я.

Безмен встрепенулся, неловко стал дергать дверную ручку. Я ухватил его за плечо.

– Если Артур еще в зале, огорошь его этим ребусом. Расскажи все, как есть. Пусть выдаст версию с точки зрения наркоты, дурмана – словом, чего угодно! У Августа спроси про возможность цифровой подделки. Все понял?

Безмен кивнул.

– Вот так! И чтоб эту мистическую ахинею про покойников я больше ни от кого не слышал.

– Будет сделано, босс! – Безмен часто закивал. – Где тебя искать, если что?

Я чуть подумал.

– Либо у себя, либо у Сильвы.

Финансист наконец-то выбрался из машины, не оборачиваясь, тронулся в ночь. В зеркальце заднего обзора я пронаблюдал, как сгорбленный, нелепо размахивающий длинными руками, он шагает обратно к ресторану. Следом за ним скользил Сеня Рыжий, его нынешняя тень. Моей собственной тени уже не было. Ее отодрали от меня, отсекли небрежным взмахом чужого скальпеля. И сказать по правде, без этой тени я чувствовал себя препаршиво.