Полигон
Шрифт:
– В конце-то концов! – добавил Полковник.
– Они сказали, что убьют всех, кого я люблю, – напомнил я и опрокинул в рот рюмку водки.
– Пиши спокойно, старик! – сказал Полковник с улыбкой и положил руку мне на плечо.
В его устах это прозвучало как «спи спокойно, дорогой товарищ!»
– Никого они не убьют, писатель, не переживай, – сказал Лавров подозрительно скучным ровным голосом.
–
Он с грустью посмотрел мне в глаза – и вдруг жахнул ладонью по столу! Стаканы подпрыгнули, а рюмки попадали. Лавров наклонился ко мне, вытаращил глаза и заорал во всю глотку:
– Да потому что ты никого не любишь, писатель!
И захохотал, демон…
Но уже очень скоро выяснилось, что он был неправ. Народ начал умирать и заболевать. Даже я сам захворал – камнями в почке, кровоизлиянием на сетчатке и прочей ерундой…
Скорбный список открыл Санька Бякин. Третьего октября того же года он утонул в речке Сетунь при невыясненных обстоятельствах.
Я запаниковал и срочно «завязал» с этим проклятым романом. Даже Лавров не смог ничего возразить, когда увидел, как стали закручиваться события…
Вот эту историю про Лаврова и Полковника мне и не дали тогда поведать миру…»
И вот теперь, когда поумирало уже столько близких людей, будто я, похерив угрозы, написал о Полигоне многотомный трактат, и весь мир покатился в тартарары, и пришла пандемия, Лавров снова напомнил мне о незафиксированном времени. Мы как раз навещали бедного Полковника в неврологии. Он глядел на нас из своей кровати сияющими от слез глазами, а лицо было светло-серого оттенка и какое-то тусклое, будто припорошенное ржаной мукой.
Когда мы выходили из палаты, Лавров обронил:
– Не жилец.
И добавил:
– Как хочешь, писатель, но давай оформляй свой «Полигон»! А не то нам всем – кранты.
И я согласился…
Тизер
Полигон. Берег. Карнавальная ночь. Лавров и Степной Волк
Над многолюдной центральной площадью Берега в темное ночное небо взлетают яркие разноцветные ракеты, петарды и фейерверки. Вместе с салютами грохочет музыка из динамиков. Фасад дома культуры украшает гигантская растяжка со словами: «День города! Все – на карнавал!»
Двое мужчин стоят на самом верху широкой каменной лестницы дома культуры, между колонн, и смотрят сверху на толпу гуляющих – Порфирий Лавров и Степан Вульф по прозвищу Степной Волк. Первый – коротко стриженый, подтянутый, спортивного вида – одет в шорты, кроссовки и тенниску. Второй – чернобородый волосатый гигант с внешностью Иоанна Крестителя с картины Иванова «Явление Христа народу»; он «упакован» в летний комбинезон песочного цвета и крепкие башмаки на толстой подошве.
Степной Волк вертит головой и нетерпеливо роняет:
– Ну? И чего мы тут стоим? Полчаса уже.
– Ждем, –
коротко отвечает Лавров.– С чего ты решил, что он здесь? Надо пойти искать.
– Не надо, Стёпа. Находит не тот, кто ищет, а тот, кто умеет ждать.
– Ну да! – саркастически откликается Степной Волк. – Если долго сидеть на месте, мимо проплывет труп врага!
– Именно так, – невозмутимо соглашается Лавров. – Более того, сначала надо дождаться, когда перед тобой появится река. Но ты не отчаивайся. Жди.
– А я и не отчаиваюсь.
– Вот тебе за это – сладкая конфета: фантастический сюжет.
– А давай, писатель! Даже любопытно!
– Однажды на Землю напали невидимые пришельцы.
– Какое оригинальное начало!
– Результаты агрессии выглядели как естественные события. Поэтому люди не сразу поняли, что на них напали. Несчастные случаи, бунты, войны, болезни и даже эпидемии!
– Космические вирусы, что ли?
– Скорее, паразиты. И даже заразные. В некотором смысле.
– И как выглядели эти паразиты?
– Я ж говорю, они были невидимые. Не перебивай! В конце концов, люди узнали про пришельцев. Но сочли благоразумным воздержаться…
– И правильно сделали!
– Хотя могли бы…
– А ты как хотел? Такие агрессоры – невидимые!
– Какой ты, Стёпа, торопыга! И впечатлительный! За человека заступаешься, а сам не знаешь, что этот человек все свои беды стал валить на пришельцев: это их злые козни! Сам гадость сделает, а сам кричит: «Спасайся! Вертуны!»
– Какие «вертуны»?
– Это люди их так назвали. Пришельцев можно было видеть как мельтешащую мошкару. Вот тебе и «вертуны».
– Ты ж сказал, они невидимки!
– Я не сказал «невидимки». Я сказал «невидимые». В измененном состоянии сознания человек их видел. Это были маленькие сгустки энергии. Они питались человеческими эмоциями.
– Остроумно придумали!
– А наша Вселенная устроена так, что за все надо платить.
– Принцип сохранения энергии?
– Вроде того. В обмен на украденные у человека эмоции вертуны вкладывали ему в голову разные гениальные мысли. Даже были готовы исполнять все его намерения. В этом и была их заразность.
– Что ж тут плохого?
– Человек принимал чужие мысли за свои собственные. И от этого у него вспыхивали новые эмоции.
– Ага! И те их снова пожирали?
– Умница! И снова они что-то давали человеку.
– И снова жрали!
– Питались.
– Убийцы!
– Не торопись с выводами. Пришельцы дарили людям такое, что тем и не снилось. Вертуны знали про Вселенную всё!
– А человек расплачивался за это своим здоровьем!
– И даже жизнью. Но если бы только это!
– А что еще?
– Еще – хуже! Пришельцы расплачивались, но люди в итоге не получали ничего.
– Да как же так? – возмущается Степной Волк.
– А так! Надо, чтоб костер был правильно сложен, молния ударит сама. Люди не были готовы к таким откровениям.
– Вот ё! – огорчается Степной Волк.
– Молнии били, а правильных костров не было.
– И никакой «эврики»! – печально констатирует Степной Волк
Лавров держит паузу.
– А дальше? – нетерпеливо спрашивает гигант.