Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

– Людей из стали не бывает, Алексей Петрович, – мягко сказал Дэн. – Это всего лишь метафора. У каждого есть болевая точка. И всегда мы ее находим. Рано или поздно.

– Ладно, мне плевать на твои размышлизмы, сморчок! – оборвал его Ямщиков. – Я свое последнее слово сказал. Хочу встретиться с Седым. Телефон мой вы знаете. Вы все про меня знаете – найдете способ связаться. А теперь я пошел.

Он повернулся, преодолев искушение броситься на неказистого человечка в шляпе, которого – он был уверен – смог бы уничтожить голыми руками, и зашагал через кладбище. Он не видел, как Дэн некоторое время смотрел ему вслед, а затем пожал плечами и пошел в противоположную сторону.

Ямщиков уехал с кладбища взбудораженный до глубины души. Он, обычно шутя управлявший машиной, по дороге дважды едва не врезался в соседний транспорт, и это расстроило его еще больше. «Нервничаешь, брат, – сказал он себе мысленно. – Теряешь хватку. А сейчас все должно быть наоборот. Они только этого и ждут – что ты станешь мягким как кисель. Людей из стали не бывает! Что ты понимаешь, жалкая зверушка? Ты убиваешь из-за угла, со спины…»

Ямщиков закусил губу и едва подавил стон, который рвался у него из груди. До сих пор он еще сомневался, но теперь истина предстала перед ним в неприглядной и оглушающей наготе – его дочь, его красавица Елена, обожаемое, безобидное и доброе существо, должна стать жертвой ненасытного чудовища, у которого множество имен – Алчность, Честолюбие, Эгоизм, но сущность у которого одна – набивать бездонную утробу. Сережа Гладилин когда-то сказал, что люди, уничтожающие себе подобных – хоть в прямом, хоть в переносном смысле, – ищут в этом акте спасение для себя. Чужая смерть создает у них иллюзию всевластия и собственного бессмертия. Наверное, Сережа был прав, но у него самого нет даже этой иллюзии. Чудовище сожрало и его. А помог Ямщиков. Помог, исходя из собственных амбиций, из собственных страхов, из жестокого расчета. Чем же он лучше Седого? Он готов поставить на кон даже жизнь жены и дочери. Чем же он лучше?

А ничем. Все дело как раз в том, что жизнь – случайность, ненадежный шанс. Выжить почти невозможно. Только вечное противостояние, постоянное напряжение жил, нежелание уступать ни пяди… Ямщиков горько усмехнулся. Ну да, и тогда тебе начинает казаться, что ты почти бессмертен, почти равен богам…

Но сейчас уже поздно что-либо менять. Путей к отступлению – ни единого. Значит, он перейдет в наступление. Этого от него не ждут, и это единственный выход. Главное, чтобы Седой оказался здесь, а что-то подсказывало Ямщикову, что Седой должен быть рядом. Этот человек всегда был слишком нетерпелив и жаден. Потому и за границей оказался, потому и стал бизнесменом, угробив тот небольшой талант, который был отпущен ему судьбой, потому и в бизнесе постоянно ходил на грани. Наверное, он кажется себе победителем. Но вечных победителей не бывает. Вот какую истину стоило бы выучить Седому и его «шестеркам».

Ямщиков намеренно не поехал в больницу к дочери. Он понимал, что за ним наблюдают. Так пусть не видят, что он растерян, что он суетится. Сейчас главное – убедить их в своей несгибаемости и добиться, чтобы с ним встретился Седой. Пока все не решится, дочь будет в безопасности. Не на все сто процентов, но в реальной жизни ни одна система не дает такого КПД. Все равно приходится с чем-то мириться.

Ямщиков поставил машину во дворе и поднялся к себе в квартиру. Жена была дома. Последние месяцы у нее были нелады с давлением, а происшествие с Еленой едва не сломило ее окончательно. К счастью, все обошлось, но врачи прописали ей полный покой. Ямщиков и не собирался ее волновать.

– Ты пришел? – удивилась она, когда он возник на пороге. – Весь мокрый… Что-нибудь случилось?

Ямщиков видел, как трудно ей дается показное спокойствие – страх метался в ее глазах. Он взял жену за руку, внимательно всмотрелся в ее напряженное лицо.

– Тебе нельзя волноваться, ты же знаешь, – с мягким упреком сказал он. – И наверняка опять не пила лекарства… Я так и знал. А я пришел, потому что мне так захотелось. На тебя посмотреть… – он засмеялся. – И ровным счетом ничего не случилось. А мокрый я, потому что на улице дождь.

В лаборатории он был ведущим. Судьба проекта зависела от него, от его мозга, воли, таланта. Он сумел поставить себя так, что даже на режимном объекте держался совершенно независимо и свой рабочий график регулировал сам.

– Ты был у Елены? – с надеждой спросила жена.

– Нет, пока не был, – ответил он рассеянно. – Может быть, попозже. С ней все в порядке. Доктор сказал, что она уверенно идет на поправку. Давно бы выписал – просто перестраховывается. Мне-то кажется, что ему просто не хочется упускать такую красивую пациентку…

Жена не отреагировала на шутку.

– Почему мы ничего не сообщили ее мужу? – тревожно спросила она. – Мне кажется, он должен знать.

– Потому что он нам обоим не нравится, так ведь? – ответил Ямщиков. – Да и зачем ему узнавать это от нас? Вот Лена выйдет из больницы – пусть сама и напишет, что посчитает нужным.

– Не знаю, все это мне не по душе, – озабоченно сказала жена и тут же спросила: – Ты будешь обедать?

– Нет, я не проголодался. Ешь без меня.

– Ты уходишь? – заволновалась жена.

– Ненадолго. Впрочем, наверное, к вечеру я все-таки заскочу к Ленке, – сказал Ямщиков. – А вообще мне нужно навестить одного человека. Он может подбросить свежую мыслишку. Что-то я в последнее время отупел.

– Ты переживаешь, – с пониманием сказала жена. – Ты просто не показываешь вида, но я знаю, что ты страдаешь – из-за Леночки и вообще… Столько всего на тебя навалилось!

– Ты имеешь в виду Гладилиных? – спокойно спросил Ямщиков, внутренне проверяя себя на прочность. – Я давно забыл. Все в прошлом, дорогая, все в прошлом… А Ленка поправится, даю тебе слово! Просто, наверное, лучше будет, если она теперь немного поживет у нас, как ты думаешь?

– Она не согласится, – с грустью сказала жена. – Она всегда хотела быть самостоятельной.

– Вот и будет, – заключил Ямщиков. – Будет ухаживать за немощной матерью… Одним словом, обедай без меня.

Перед уходом он зашел к себе в кабинет, убедился, что жена далеко, и тихо открыл сейф. На нижней полке лежала металлическая коробка. Ямщиков достал из нее «ПМ», глушитель и запасную обойму. Он проверил пистолет и спрятал его в боковой карман пиджака. Потом снял трубку телефона, набрал код и номер.

«Хорошо, если бы он оказался дома, – подумал он, вслушиваясь в долгие гудки. – Хорошее начало – уже полдела».

Наконец на противоположном конце провода откликнулись. Мужской голос в трубке казался простуженным и сердитым.

– Але! Кто это?

– Привет, Кулик! – весело сказал Ямщиков. – Не узнал? Да Алексей это! Алексей Ямщиков, припоминаешь?

– А-а, вон это кто! – осторожно протянул голос в трубке. – Сколько лет, сколько зим, как говорится… А я уж думал, что ты того… Сейчас народу мрет – страшно подумать! Но раз живой, то рад тебя слышать. Чего звонишь-то? Только не говори, что соскучился!

– А может, и соскучился? – все тем же жизнерадостным тоном произнес Ямщиков. – Вот захотелось молодость вспомнить. Насчет рыбалки хотел с тобой покалякать…

– Ага, насчет рыбалки! – хмыкнул Кулик и двусмысленно прибавил: – Самое, конечно, время! Ну, рыбак рыбака… Заходи как-нибудь!

– Как-нибудь не получится, – возразил Ямщиков. – Буду сегодня. Время я прикинул – буду у тебя часа в четыре. Встретимся на пустыре за железной дорогой. Как в былое время.

– Как в былое не получится. Там теперь гаражи поставили. Но это еще лучше. Мой гараж там во втором ряду с краю. Я все равно с тачкой возиться буду, так что меня устраивает. Подходи.