Полковник Империи
Шрифт:
Противник в них, конечно, стрелял. В том числе и из станковых пулеметов, поставленных на зенитные лафеты. Но ведомый в этих парах внимательно следил за опасностями и был готов подстраховать ведущего. У них была отработана схема взаимодействия на случай таких эксцессов. Головной самолет сразу и резко уходил в сторону, совершая противозенитный маневр при обнаружение серьезного наземного противника. Подставляя брюхо. Ведь нижняя была прекрасно защищена от стрелкового огня, в отличие от верхней части лобовой проекции. И экипаж, и баки были прикрыты броневыми плитами, а двигатели воздушного охлаждения и сами по себе были довольно проблемной целью. Даже расковыряв один из цилиндров не факт, что это выводило двигатель из строя. А если и так, то их еще три штуки оставалось. В общем —
Так и резвились.
А с тыла эти расползающиеся колонны пехоты и обозов подпирали колонны бронеавтомобилей Меншикова, заставляя их не просто залегать на дороге, а бросаться в разные стороны и пытаться укрыться в лесах. Ставя в то же самое положение, что немцы ставили красноармейцев… никто об этом не знал. А Максима это грело. Сильно. Он прямо чувствовал удовлетворение и какое-то странное, чудовищное умиротворение… словно давно терзавший его нарыв наконец-то прорвался и перестал болеть…
Глава 8
1916 год, 15 мая. К северу от Берлина
К концу 14 мая германская оборона возле Штормграда была прорвана окончательно. И, механизированный полк смог полностью войти в прорыв. Втянул за передовыми ударными подразделениям тылы. Механизированные, безусловно. Что позволило авангарду полка уже к вечеру 15 мая подойти к северным пригородам Берлина.
Генеральный штаб, конечно, пытался этому помешать. Меншиков ведь двигался фактически вдоль линии фронта…
Максим вышел из бронеавтомобиля и потянулся. С непривычки затекли руки и ноги. Давно так не катался. Это ведь был не его комфортный аппарат, а боевое решение. Все свободное пространство для размещения с удобством тушки себя любимого было просто не занять.
Зевнул.
Спать хотелось. Не так чтобы и сильно, но заметно. Последние трое суток у него проходили в очень напряженном режиме. Два-три часа сна — уже праздник. Не до того.
Он огляделся. Вся полковая автоколонна встала, люди из нее высыпали и также разминались, приходя в себя. Недолго думая Меншиков заскочил на подножку бронеавтомобиля и довольно ловко забрался на крышу. Огляделся. Охранение выставили без лишних указаний. Вон — побежали бойцы боковых дозоров. Да и авангардный отряд тоже наверняка не дремал.
Экипажи, немного отойдя от долгой тряски, занялись осмотром техники. Не обязательно поломками. Их, к счастью, не было. Во всяком случае, значимых. А вот для профилактики все перепроверить — полезно. Начиная с колес и заканчивая работой двигателя. Ну и баки пополнить топливом.
И тут наш герой заметил приближение довольно крупной авиагруппы. С фронта. Ну, почти с фронта.
Свои самолеты, принесшие столько пользы возле Штормграда, пришлось оставить там, на родных аэродромах. Да и не летали они такими толпами. Постоянные налеты малыми группами было важнее. Так что пока одни стояли на профилактики и готовились, другие отправлялись в вылет. А тут — вон, натуральная авиационная толпа.
Но тревогу поднял не командир, а боковые дозоры. Секунда. Другая. И все вокруг пришло в движение. Грузовики выруливали, подворачивая «мордой» в сторону приближающихся самолетов. Ведь на каждом из них стоял пулемет.
Бронеавтомобили тоже готовились. У них у всех «стволы» задирались очень высоко. Те, что с 37-мм автоматами, просто становились так, чтобы прикрыть своей тушей бойцов. Его короткоствольное вооружение было непригодно для зенитной стрельбы. Оно хоть и задиралось сильно вверх, но было нужно для работы по верхним этажам в городской застройке. А вот пулеметные и пушечные, готовились стрелять. Первые понятно — очередями. А 75-мм «окурки» — шрапнелью. Чтобы встретить надвигающиеся самолеты облаков готовых поражающих элементов.
Были в полку и две специальные зенитные пушки. 37-мм полноценные Pom-Pom
с длинным стволом. Даже еще более длинным, чем в оригинале. Их тоже готовили. Четырехколлесный лафет ставили на жесткие упоры, домкратами. И разводили опоры в разные стороны, также упирая их.Бам-Бам-Бам. Заработали эти зенитки, начав «угощать» гостей издалека. Бам-Бам-Бам.
Эффективность огня очень невысокая. Однако — снаряды летели далеко. И любому из тех гостей было «достаточно одной таблетки».
Бум. Вспух черным облачком взорвавшегося тротила один из самолетов. Бум. Чуть погодя присоединился к нему сосед. Бум…
Бах! Ударил первый «окурок», отправляя шрапнельный снаряд. Бах! Ударил его сосед.
Ду-ду-ду… заговорили крупнокалиберные пулеметы. Сначала один, потом второй, потом третий… стремительно заливая все вокруг своими навязчивыми звуками. Чуть погодя к ним присоединились пулеметы основных калибров…
Плотность огня нарастала с каждой секундой. Как и потери, что несли германские летчики. То один, то другой самолет гиб в этой безумной атаке. И если пройти через огонь 37-мм Pom-Pom’ом было еще реально с относительно небольшими потерями. Просто в силу их немногочисленности. То уже проскочить пулеметы никак не удавалось. Очень уж точный и губительный огонь у них получился накоротке.
Германские самолеты, подлетев метров на триста совершенно смешали строй и, бросились врассыпную. Кто-то из них стрелял. Но больше на удачу. Невпопад. Какие-то очереди достигали автоколонны. Но никакого серьезного вреда не причиняли. Далеко и нервно.
Тот налет был отражен очень комфортно. Потом было еще два с тем же эффектом. И вот теперь Берлин. На подходах к которому немцы городили эрзац-укрепления. Чтобы хоть как-то сдержать натиск Меншикова…
Итак — Берлин.
Город лежал перед усиленным механизированным лейб-гвардии полком Меншикова совершенно беззащитным. Но только на первый взгляд. Городской гарнизон в этот раз никуда не делся. А власти города активно собирали ополчение из военнообязанных и всех желающих. Флаг, поднятый над Рейхстагом многими был воспринят как оскорбление, поэтому добровольцы были. Их не так, чтобы было много, но хватало. Должно было хватать в представлении нашего героя. А еще хватало баррикад, спешно сооруженных на пути продвижения полка. Что Максима совсем не радовало.
И если там, у Штормграда удалось разыграть карту наступления очень удачно, даже несмотря на некоторые случайности. То теперь он в этом сомневался. Ведь там, за линией фронта осталась вся воздушная поддержка, вся тяжелая артиллерия и хороший, мощный центр управления огнем, без которого пушки и гаубицы превращались в дорогие игрушки, пригодные лишь вскапывать грунт где-нибудь за горизонтом. Там же остались и смежники, прикрывающие тыл массивом своих пехотных подразделений, закопавшихся в грунт по самые гланды. Что не позволило немцам оперативно ударить во фланги и срезать намечающийся выступ, обратив русское наступление в кровавую баню.
Здесь же каждый день, каждый час городских боев мог превратиться в смертельную ловушку. Ведь немцы будут перебрасывать подкрепления по железным дорогам. День-два и здесь уже от линейных частей станет не продохнуть. Плюс штурмовики не отдохнувшие. Их ведь измотали бои 13–14 мая. Да и мало их. Слишком мало. Полевые укрепления вскрывать — нормально, особенно при крепкой артиллерийской поддержке. А работать в городе было сложно.
Шанс был. Конечно. Все-таки в гарнизоне были самые бросовые войска, да и ополченцы, о которых Максим догадывался, не такая уж и серьезная угроза. Но шанс чего? Вот взял он Берлин и дальше-то что? Надеяться на успех Штеттинского сиденья? Оптимистично. Ренненкампф, конечно, умница. Но сможет ли он воспользоваться успехом Меншикова и обрушить немцам фронт? Вряд ли. У него и люди другой выучки, и офицеры, и материальная часть. Подвинуть фронт сможет почти наверняка. Но не более того. Максимум — окружить приморский фланг германских войск и вынудить их сдаться. Все. Финиш. На большее и надеяться не было смысла. То есть, надежды на деблокирование не больше, чем на снег в июне. Чисто технически такое бывает… но не каждое десятилетие…