Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

В июле 1890 года Антон Деникин поступил на службу вольноопределяющимся в 1-й стрелковый полк, а в конце сентября поступил в Киевское пехотное юнкерское училище, которое закончил через два года в числе первых по списку с выпускным баллом 10,4 (по 12-балльной системе оценок). Двадцатилетний подпоручик получил назначение во 2-ю полевую артиллерийскую бригаду, расквартированную в городе Бела, Седлецкой губернии, что в 160 верстах от Варшавы.

Хорошие знания, приобретенные в училище, огромное трудолюбие, добросовестное отношение к службе позволили Антону Ивановичу в течение года овладеть профессией артиллериста настолько высоко, что он был назначен преподавателем в бригадную учебную команду по подготовке унтер-офицеров. Антону Ивановичу служба нравилась, он стремился добиться более высокого служебного положения. Без академического образования, однако, особенно в мирное время, достижение этой цели было весьма проблематичным. Прослужив в строю три года, поручик Деникин использовал свое право и в 1895 году поступил в академию Генерального штаба, которая являлась самым престижным высшим военным учебным заведением России. Первый год обучения в академии завершился для Антона Ивановича огромным потрясением. Он не выдержал экзамен по истории военного искусства и был отчислен из академии. Однако эта неудача не сломила Деникина. Через три месяца он вновь успешно выдержал конкурсные экзамены и становится слушателем первого курса академии.

Через три года А. И. Деникин завершил обучение в академии Генерального штаба. «Он окончил ее последним из числа имеющих право на производство в Генеральный штаб, – отмечал один из его товарищей по академии. Не потому, конечно, что ему трудно было усвоение академического курса. Да и курс этот вопреки существовавшему тогда в армии и обществе мнению не был труден. Он был очень загроможден. Академия требовала от офицера, подвергнутого строгой учебной дисциплине, всего времени и ежедневной регулярности в работе. Для личной жизни, для участия в вопросах, которые ставила жизнь общественная и военная вне академии, времени почти не оставалось. А по свойствам своей личности Антон Иванович не мог не урывать времени у академии для внеакадемических интересов в ущерб занятиям. И если все же кончил ее, то лишь благодаря своим способностям».

К Генеральному штабу капитан Деникин причислен не был, хотя имел на это полное право. Более двух лет он вел борьбу за восстановление справедливости. В разрешении этого вопроса важную роль сыграл военный министр генерал А. Н. Куропаткин, получивший личное письмо от Деникина. К чести Алексея Николаевича, он обстоятельно разобрался во всем случившемся и увидев, что в свое время подписал не совсем выверенный список выпускников академии, во время ближайшей аудиенции у Николая II «выразил сожаление, что поступил несправедливо», исправив повеление «на причисление капитана Деникина к Генеральному штабу».

В это трудное в психологическом плане время Антон Иванович, находясь на должности старшего офицера батареи 2-й полевой артиллерийской бригады, настойчиво продолжал работать над повышением своих профессиональных знаний. В области тактики он стал признанным авторитетом для офицеров бригады. Этот факт способствовал избранию его членом бригадного суда чести и председателем Распорядительного комитета бригадного собрания. Свободное же от службы время он посвящал литературной работе в журналах «Разведчик» и «Варшавский дневник».

В июле 1902 года капитан Деникин назначается старшим адъютантом штаба 2-й пехотной дивизии, дислоцировавшейся в Брест-Литовске, а в октябре откомандировывается в Варшаву для прохождения обязательного годичного ценза в командовании ротой 182-го пехотного Пултусского полка. Антона Ивановича восхищали легкая приспосабливаемость русского солдата к самым сложным условиям походной жизни, его смекалка, терпимость к иноплеменным и иноверным, готовность к самопожертвованию ради спасения товарища и офицера. Эти качества вызывали у ротного командира уважение. Вместе с тем капитан Деникин остро переживал неготовность большинства солдат к овладению профессиональными военными знаниями, что было связано с общей безграмотностью крестьян-призывников. Ощущал он также недостатки в системе боевой подготовки русской армии, отставание теории и практики военного дела от технического прогресса, пассивность военного руководства в деле реорганизации армии и ее подготовки на уровне современных требований. Через печатные издания, заостряя внимание на имевшихся проблемах, он пытался повлиять на создавшееся положение в войсках.

По окончании годичного ценза командования ротой в октябре 1903 года капитан Деникин получает назначение старшим адъютантом штаба 2-го кавалерийского корпуса, квартировавшегося в Варшаве. Мирная жизнь вскоре была прервана. 27 января (9 февраля )1904 года неравным боем крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» с эскадрой адмирала Уриу началась Русско-японская война. Ее начало застало Антона Ивановича прикованным к постели. На последних маневрах под ним упала лошадь, были порваны связки на ноге. Не дожидаясь выздоровления, А. И. Деникин подал рапорт в штаб округа о переводе в действующую армию. Любопытно, что на запрос из штаба о знании им английского языка Антон Иванович ответил:

«Английского языка не знаю, но драться буду не хуже знающих». И свое слово сдержал.

Боевая деятельность быстро выдвинула капитана Деникина в ряды наиболее ярких личностей. Попав сначала на должность начальника штаба одной из бригад Заамурского округа пограничной стражи, Антон Иванович вскоре стал начальником штаба Забайкальской казачьей дивизии, командовал которой генерал П. К. Ренненкампф. Закончил он войну начальником штаба Урало-Забайкальской дивизии. По природе своей Антон Иванович не слишком любил штабную работу. Его привлекала более активная роль командира боевого участка. Ее он неоднократно совмещал с должностью начальника штаба. В историю Русско-японской войны вошли названия нескольких сопок, где особенно ярко проявился русский героизм. «Деникинская сопка» близ позиций Цинхеченского сражения названа в честь схватки, в которой Деникин, заменивший командира одного из казачьих полков, штыками отбил наступление неприятеля. За отличие в боях он был отмечен двумя боевыми орденами, произведен в подполковники, затем в полковники. В те времена производство в полковники на тринадцатом году офицерской службы свидетельствовало об успешной военной карьере.

После Русско-японской войны полковник Деникин возвратился в штаб 2-го кавалерийского корпуса на должность штаб-офицера для особых поручений. В декабре 1906 года он назначается на должность начальника штаба 57-й пехотной резервной бригады, дислоцировавшейся в Саратове. В трудах и заботах об обучении и воспитании подчиненных пролетели четыре года службы в Казанском военном округе, наиболее отсталом из всех военных округов того времени. Однако и здесь, хотя и медленно, но осуществлялась перестройка всего уклада жизни войск и их боевой подготовки. Характеризуя период своей службы в Саратове, А. И. Деникин писал: «В то время жизнь округа была на переломе: уходило старое – покойное и патриархальное, и врывалось уже новое, ищущее новых форм и содержания».

В июне 1910 года Деникин назначается командиром 17 пехотного полка, стоявшего в Житомире. Командуя полком, он зарекомендовал себя вдумчивым и заботливым воспитателем подчиненных. Об этом свидетельствует то, что за четыре года пребывания в должности он не наложил на офицеров ни одного дисциплинарного взыскания, ограничиваясь только внушением. Подобное отношение к подчиненным Антон Иванович сохранил до конца своей военной карьеры.

В преддверии надвигавшейся войны А. И. Деникин настойчиво учился сам и учил подчиненных прежде всего умелому ведению боя. И здесь ему удалось достичь многого. «По части парадов и церемониальному маршу мой полк отставал от других, – писал он, – стрелял полк хорошо, а маневрировал даже лучше других. Опыт японской войны и новые веяния в тактике помогали мне вне учебных программ натаскивать людей на ускоренных маршах (накоротке), благодаря чему на маневрах мой полк сваливался, как снег на голову, на не ожидавшего его «противника». Устраивал переправы через реки, непроходимые вброд, всем полком без мостов и понтонов, пользуясь такими имевшимися под руками средствами, как доски, веревки, снопы соломы и помощь своих хороших пловцов. Надо было видеть, с каким увлечением и радостью все чины полка в таких внепрограммных упражнениях и сколько природной смекалки, находчивости и доброй воли они при этом проявляли… Было поучительно и весело».

Плодотворная деятельность командира полка не осталась не замеченной в верхах. В марте 1914 года он был назначен на должность генерала для поручений при командующем войсками Киевского военного округа, а в июне, за отличие по службе произведен в генерал-майоры. Ему шел 42-й год.

18 (31) июля 1914 года, согласно плану мобилизационного развертывания войск, начало формироваться полевое управление 8-й армии. В командование армией вступил командир 12-го корпуса 62-летний генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов. На одну из ответственнейших должностей в штабе армии – на должность генерал-квартирмейстера (начальника оперативного отдела) был назначен генерал для поручений при командующем войсками Киевского военного округа генерал-майор Антон Иванович Деникин. В этой должности он встретил войну. Штабная работа не удовлетворяла его. Он испытывал огромное желание отстаивать интересы России непосредственно в боевом строю. И желая как-то отвлечься от составления директив, диспозиций и других документов, он при возможности оставлял свое рабочее место и выезжал в войска. А в один из осенних дней, когда появилась необходимость согласовать действия с соседней 3-й армией, рвущейся к Львову, генерал Деникин выехал в штаб к соседу в город Золочев. Здесь он встретился с генерал-квартирмейстером этого объединения полковником М. Д. Бонч-Бруевичем.

«Антона Ивановича я знал, – писал Михаил Дмитриевич, – еще по Академии Генерального штаба, слушателями которой мы были в одно и то же время. Приходилось мне встречаться с Деникиным и в годы службы в Киевском военном округе. Фронт заставляет радоваться встрече с любым старым знакомым, и я не без удовольствия встретился с Антоном Ивановичем, хотя порядком его недолюбливал.

Деникин был все тот же – со склонностью к полноте, с той же, уже тронутой сединой шаблонной бородкой на невыразительном лице и излюбленными сапогами «бутылками» на толстых ногах. Я пригласил генерала к себе. Расторопный Смыков, мой верный слуга и друг, мгновенно раздул самовар, среди тайных его запасов оказались и водка и необходимая закуска, и мы с Антоном Ивановичем не без приятности провели вечер.