Полководец

— Его там нет, — сказал Авденаго.

Ее пересохшие губы шевельнулись. В углах рта кровоточили болячки.

— Джурича Морана там больше нет, — повторил Авденаго. — Идем. Потом поговорим.

Денис сказал:

— Я возьму машину.

И понял, что это — первые разумные слова, произнесенные им за довольно долгий отрезок времени.

* * *

— Теперь ты видишь, как правильно мы поступили, когда сбагрили твою мать на дачу! — заявил Авденаго.

Деянира сидела посреди кухни на табурете и держалась за сиденье обеими руками. Авденаго восседал в кресле и разглагольствовал.

На плите закипал чайник. Денис с гребнем в руках стоял за спиной Деяниры и выбирал из ее волос грязные нитки. Безнадежные колтуны он вырезал маникюрными ножницами. Деянира морщилась, но помалкивала.

— А я не сразу тебя узнал, — сказал ей Авденаго. — Тебя что, вот так прямо к морановской квартире вынесло?

Она молча моргнула.

— Повезло, что рядом оказались, — продолжал Авденаго.

Она приподняла брови.

— Что мы там делали? — Авденаго задал вопрос вместо Деяниры. И сам же на него ответил: — Пытались найти старого пройдоху. Да только он испарился. Как не бывало. И самое противное, я ведь уверен, что он там, на месте! Может быть, даже видит нас. А мы его — нет. Тычемся в пустоту, как больные котята.

Деянира задышала глубже и чаще, а потом сипло произнесла:

— Евтихий…

Авденаго махнул рукой.

— Иди лучше купаться, амфибия. Остальное потом обсудим, когда ты себя человеком почувствуешь. Дениска, ты закончил ее вычесывать? Пусть полежит в ванной, придет и себя. На женщин водные процедуры хорошо действуют.

Слабым жестом Деянира показала, какие, по ее мнению, процедуры хорошо действуют на троллей, после чего поднялась с табурета. Денис вовремя подхватил ее, иначе она бы упала.

— Слушай, может, я тебе помогу… ну, в ванной, — тихо предложил Денис. И немедленно покраснел. — Я без намеков, без всяких там… ну, подколов… Просто чтоб ты не утонула.

— Не утону, — хрипнула Деянира.

— Все равно ты дверь не закрывай, — сказал Денис. — Только шторку задерни. Чтобы если что, мы успели тебя спасти.

— Уже спасли, — прошептала Деянира. — Одного раза хватит.

Держась за стену, она добралась до ванной и скрылась там. Денис озабоченно посмотрел на закрывшуюся за девушкой дверь, повернулся к Авденаго:

— Как, по-твоему, она там не утонет?

— Эта девчонка прожила в Истинном мире дольше, чем ты или я, — проговорил Авденаго. Он тоже, очевидно, раздумывал о Деянире. — Не так-то просто сжить ее со свету…

Тролль лениво сполз с кресла, заварил чай, вытащил из холодильника яйца, молоко и зеленый лук, принялся стряпать омлет.

— Все тролли хорошо готовят, — пояснил Авденаго, поймав недоуменный взгляд Дениса: он никак не ожидал, что жилец вдруг начнет проявлять кулинарную инициативу. — Это у нас в крови.

— По крови ты вовсе не тролль, — буркнул Денис. Ему показалось, что Авденаго читает ему лекцию с поучениями, а Денис такого терпеть не мог.

— Откуда тебе знать? — возразил Авденаго. — По-твоему, наши обряды введения в клан — просто пустые церемонии? Знаешь, какие они длинные и кровавые, сколько там подвохов, загадок и ловушек? Пока тебя новым родичем признают, вдоволь нахлебаешься и помоев, и кровищи, и юшки из собственного носа.

Денис неопределенно пожал плечами. Вот уж над чем он никогда не задумывался, так это над троллиными обрядами введения в клан нового родича.

Авденаго смотрел на приятеля насмешливо и чуть снисходительно:

— Для чего же тогда их, по-твоему, проводят, если это — всего лишь пустые церемонии?

— Не знаю… — выдавил Денис, мысленно посылая Авденаго проклятие. Опять тролль выставил его дураком. — Ну, для порядка.

— Для порядка существуют штрафы и смертная казнь, — тотчас возразил Авденаго. — А обряды, по крайней мере, у троллей служат для преобразования.

— Преобразования? В смысле — чтобы стать другим, переделанным? Не символически, на самом деле?

— А что тут такого? Да, на самом деле. Был ты пустое место, а превратился в мужа Атиадан по прозвищу Злой Колокол. Был ты никто, а стал троллем, членом могущественного клана…

— Но ведь это все равно условность, — сказал Денис.

— Условность — это штамп в паспорте, поставленный дурой в ЗАГСе, — объявил Авденаго. — А если ты пролезал у троллихи между ног, если кусал ее за хвост…

— Стоп, — Денис поднял ладонь, — мы ведь, кажется, договорились: ни слова о хвосте твоей жены.

— Это ты просил, чтобы я об этом при тебе не рассуждал, а я никаких обещаний на сей счет не давал. Мне, может быть, приятно вспоминать, каков на вкус ее хвостик.

— Авденаго! — зарычал Денис.

— О, наконец-то я вижу огонь в твоих глазах! — обрадовался Авденаго, разбивая яйцо в глубокую тарелку и доливая туда молоко. — Молодец. Я уж думал, ты совсем хладнокровная жаба. Где у вас венчик для взбивания?

Деянира выбралась из ванной, обернутая в полотенце, и укоризненной тенью возникла на пороге.

— Ой, одежда, — спохватился Денис. — У тебя какой размер?..

Он смерил Деяниру взглядом и ужаснулся, представив себе на этом худеньком тельце любой из монументальных туалетов Анны Ивановны.

Очевидно, у Авденаго уже развился дар чтения нехитрых денисиных мыслей, потому что тролль, хихикнув, подсказал:

— Мы же в Питере, чувак. У нас полное господство унисекса. Подбери ей что-нибудь посимпатичнее из своего барахла, а мамочкино не трогай.

— Тьфу, — с облегчением проговорил Денис.

И тут Деянира сказала:

— Представляете, ко всему я там привыкла, но только не к отсутствию белья… По трусам — ужасно скучала.

Денис стал совсем багровый.

— У меня, кажется, остались «семейные»… Ну, без пуговиц…

Деянира опустилась на пол, скользя вдоль косяка, и принялась смеяться… Она смеялась и смеялась, захлебываясь слезами, а потом закашлялась, плюнула на полотенце с розовыми цветами комочком крови, посерьезнела, вздохнула и затихла.