Полмира

Боги, ну и жара… Чертов город, ни ветерка…

– Отец мой говорил: не возгордись.

Колючка поглядывала то на Колла, то на Бранда – те пытались загнать ее в угол.

– Он говорил: великие воины начинали верить песням о себе, думали, что их может убить только великий герой – но нет. Великого воина может поразить пустяковая штука!

– Воспалившаяся царапина, – одобрительно покивала Сафрит, наблюдавшая за поединком, уперев руки в боки.

– Истершийся щитовой ремень, – проворчал Бранд.

Он внимательно следил за каждым движением Колючки, вот только ее облипшая от пота рубаха отвлекала – она ж всякое такое тоже облепляла…

– Можно на овечьей какахе поскользнуться! – вставил Колл, подскочил и пырнул Колючку – точнее, попытался, потому что та извернулась, с грохотом врезала ему по щиту и снова выскочила на открытое пространство.

– Слова твоего отца разумны, – сказала Скифр. – Как он умер?

– Убит в поединке с Гром-гиль-Гормом. Судя по всему, он возгордился.

Колючка снова вывернулась: Колл двигался быстро, но она – еще быстрее. Быстрее, чем скорпион. Хотя скорпион добрее и милосердней, чего там… Колючка врезала топором парню по ноге, тот споткнулся и охнул, сделал несколько заплетающихся шагов… Она ударила его мечом в бок, и Колл покатился по дворику с горестным криком.

И Бранд понял – вон он, шанс. Прочь сомнения!

Она еще не выровняла стойку, но все равно сумела отбить его меч – тот с силой ударил ее в плечо. Боги, ну и выдержка, даже не поморщилась. Бранд ударил ее щитом, Колючка зарычала, он припер ее к стенке, с кромки щита так и летела щепка. Они неуклюже сцепились, и на мгновение показалось, что он ее дожмет. Но пока он таранил ее, она каким-то немыслимым образом подцепила его ногу своей, рыкнула, перенесла вес на другую ногу – и он рухнул.

Приземлились они с грохотом, она сверху, он снизу. Боги, какая же она сильная… Бранд был словно Бейл, сражающийся с огромным угрем, вот только этот угорь явно заколотит его хвостярой…

– Ты что делаешь?! Вы в постели, что ль? Убей его! – рявкнула Скифр. – В постели еще успеете наваляться!

Они покатились, сцепившись, и она оказалась сверху, оскалившаяся от натуги – пыталась придавить его локтем за шею, а он отжимал ее локоть, пытаясь отвести его в сторону, и оба свирепо рычали.

Их лица настолько сблизились, что два ее глаза слились в один. Он мог рассмотреть каждую бисеринку пота на ее лбу. Ее грудь прижималась к его, и он чувствовал каждый ее жаркий, короткий вздох.

И на мгновение помстилось, что они вовсе не дерутся, а… совсем другим занимаются.

И тут послышался стук открываемой двери, и Колючка дернулась и вскочила на ноги, словно вспугнутая кошка.

– Очередная победа? – съязвил отец Ярви.

Он стоял в дверях, а за его плечом маячил хмурый Ральф.

– Естественно, – пожала плечами Колючка, словно ничего такого и не случилось – просто обычный поединок.

В самом деле, а что в нем было необычного?..

И он тоже вскарабкался на ноги и отряхнулся, делая вид, что все в порядке. Вот только лицо у него полыхало. И уши. И вообще все тело горело, от макушки до пяток. Он изо всех сил делал вид, что согнулся пополам просто потому, что ему локтем в ребра заехали, а не потому, что у него… мгм… внизу все встопорщилось. Бранд изо всех сил делал вид, что ничего такого не произошло, все будет по-прежнему. Но нет. Все изменилось в тот день, когда она вошла во дворик в своей новой красивой одежде, и вроде бы она оставалась той же Колючкой, но нет, она внезапно изменилась, и ее щеку приласкал солнечный луч и отразился в глазах, и он смотрел и молчал, потрясенный. И тогда все рухнуло. Или, наоборот, воздвиглось… И он не мог больше смотреть на нее просто как на члена команды, рядом с которым весло ворочаешь. Нет, она, конечно, оставалась членом команды, но вдруг стала кем-то еще, и от этого вдруг стало и радостно, и страшно до ужаса. Что-то изменилось с того мига, как он ее увидел, и теперь, глядя на нее, он смотрел новыми глазами.

Они спали на полу в одной комнате с ободранными стенами. Ну и что, с другой стороны, в одной и в одной, они месяцами вповалку дрыхли. Только теперь он полночи лежал и молча потел в этой духоте, и думал – вот, она ведь совсем близко. И прислушивался к шуму ночного города. И к ее медленному сонному дыханию. Думал, как это просто – вот так вот протянуть руку и дотронуться до нее…

И тут он понял, что снова искоса поглядывает на ее задницу, и усилием воли отвел взгляд и уставился в пол.

– Боги, – тихо прошептал он.

По правде говоря, он не знал, к какому конкретно богу следует обращаться с такой проблемой.

– Что ж, я невероятно рад, что хоть кому-нибудь сегодня досталась победа, – еще язвительней проговорил Ярви.

– Что, снова не повезло во дворце? – просипел Бранд, все еще не решаясь распрямиться.

Хоть бы на него внимания не обратили…

– Дворец вообще какое-то злополучное место, – хмуро изрек Ральф и важно кивнул.

– Еще один день коту под хвост, – и Ярви плюхнулся на скамью и горестно сгорбился. – Нам очень повезет, если нас снова обольет помоями герцог Микедас или его племянница…

– Да? Ты же вроде как не верил в удачу? – заметила Колючка.

– На данный момент я надеюсь, что удача в меня еще верит. До чего я дошел, подумать только…

Отец Ярви и впрямь смотрелся неважно, Бранд еще не видел его таким. Даже когда на них напали коневоды, отец Ярви знал, что делать. А теперь Бранд вдруг подумал: а что, если это всего лишь маска? И тут же до него дошло: а ведь отец Ярви всего-то на пару лет старше его, и в его руках – судьба Гетланда. И даже рука-то у него всего одна, потому что вторая – сухая.

– Интересно, как там сейчас в Торлбю? – с тоской в голосе пробормотал Колл, тряся ушибленной ногой.

– Скоро урожай будут убирать… – пробормотал Доздувой, задирая рубаху – собственные синяки осмотреть.

– В полях колосится золотой ячмень… – тихо сказала Скифр.

– На рынки съезжаются торговцы, – и Сафрит принялась играть купцовскими гирьками у себя на шее. – В порту тесно от кораблей… Деньги текут рекой.

– Если только урожай не сожгли ванстерцы, – зло заметил Ярви. – А торговцев не задержала в Скегенхаусе праматерь Вексен. И тогда в полях мы увидим лишь горелую стерню, а порты вымрут. А еще она могла натравить на нас нижнеземельцев. И инглингов. Во главе с Йиллингом Ярким. Тысячи врагов она могла отправить на Гетланд.

Бранд сглотнул, подумав о Рин в хлипкой лачуге в предместье.

– Ты… действительно так думаешь?

– Нет. Пока нет. Но скоро это случится. Время уходит, а я ничего не добился. Однако… на все найдется свой способ.

И служитель уставился в пол, теребя большой палец на сухой руке.

– Полвойны – это война слов. Войны выигрывают словами. Правильными словами, которые говоришь нужным людям. Но у меня нет ни тех, ни других.

– Все будет хорошо, – пробормотал Бранд, отчаянно желая помочь.