Полное собрание рассказов

— Простите?

— Выпьете чего-нибудь со мной? Я ваш должник, и это самое малое, что я могу сделать. Все случилось по моей вине.

— Вы ничего не должны, — возразила Арлин.

— Знаю, что не должен. Просто мне до смерти надоело делать то, что я должен. Отныне я намерен делать только то, чего хочется. — Глаза Флеминга безумно поблескивали, однако погруженная в переживания Арлин ничего не заметила. — Я настаиваю на своем приглашении!

Они направились в небольшой бар в ближайшем переулке. Красная неоновая вывеска «Бар» мутно сверкнула им навстречу. Обоим было невдомек, что Эдди Уэтцел снимал квартиру прямо над баром и каждый вечер заходил туда на пару бокалов мартини.

Эдди сидел в кабинке и читал письмо от бывшей жены. Она по-прежнему его любит, писала она, не затруднит ли его выслать ей сто сорок два доллара семьдесят пять центов? Произошла небольшая авария, и деньги нужны на ремонт машины. «Несправедливо вешать этот долг на меня, — писала она, — и я уверена, что судья со мной согласится».

Письмо было отправлено из Майами-Бич.

Голоса в соседней кабинке отвлекли Эдди от чтения. Подслушивая поневоле, он вскоре узнал обоих участников.

— Арлин, я привык плыть по течению, — говорил Арманд Флеминг. — Я никогда не шел ва-банк и не жил на полную катушку — никогда не следовал за своими желаниями.

— Очень жаль, мистер Флеминг.

— Я не стремился обрести счастье.

— Почти все так живут, — заметила Арлин.

— Так может, пора что-то менять? — Он наклонился вперед. — «Pendant toute notre vie, Арлин, jouissons de la vie!»

— Простите, я не понимаю. Я училась делопроизводству.

— Пока мы живы, — перевел Флеминг, накрыв ее ладонь своей, — давайте наслаждаться жизнью!

Флеминг и сам довольно слабо владел французским. Собственно, этой фразой его познания исчерпывались. Она была написана на фартуке, который жена подарила ему на последний День отца.

— Сегодня что-то во мне щелкнуло, и теперь я намерен жить! И хочу, чтобы вы тоже жили!

— После всего, что мистер Уэтцел про меня наговорил, — вздохнула Арлин, — мне хочется свернуться клубком и умереть.

— Забудьте о нем!

— Не могу. Худшего грубияна я не встречала. — Она помрачнела. — И главное, за что? Я ничего ему не сделала.

— Я помогу вам его забыть! — сказал Флеминг.

— Как?

— Увезу вас отсюда прочь — от слякоти, холода, Уэтцелов, «Дженерал фордж энд фаундри», прочь от лицемерия, страха, ханжества, двуличия, травли, компромиссов, прочь от ненужного самоотречения. Арлин, — добавил Флеминг, — за всю жизнь я не встречал никого прекраснее! Я не могу позволить себе упустить вас. Я вас люблю и хочу, чтобы вы уехали со мной.

— Мистер Флеминг! — изумленно прошептала Арлин.

— Знаете, как я поступил, когда вас уволили? — спросил Флеминг. — Вернулся к себе в кабинет и все обдумал. Затем пошел прямиком в кассу и потребовал назад свои облигации военного займа, а также забрал все до цента выплаты в пенсионный фонд и все до единой акции, которые накопил по бонусной программе. — Он распахнул куртку, демонстрируя внутренние карманы, набитые ценными бумагами. — И вот я здесь. Я стою семь тысяч четыреста девятнадцать долларов. Куда вы хотите отправиться, Арлин, чтобы стереть из памяти Эдди Уэтцела и ему подобных жалких личностей? Что вас влечет? Таити? Акапулько? Французская Ривьера? Кашмирская долина?

— О, мистер Флеминг! — Арлин встала и попыталась высвободить руку. — Спасибо за теплые слова, я навсегда сохраню их в своем сердце, но… я, пожалуй, предпочла бы поехать домой.

— Домой? — Флеминг вскочил, не отпуская ее руку. — Вы думаете, я так просто откажусь от своего счастья?

— Почему вы решили, что я могу вас осчастливить?

— Разве вы никогда не смотрели в зеркало? Неужели вы не знаете, как вы прекрасны?

— Вот-вот, об этом мистер Уэтцел тоже говорил — что я слишком часто красуюсь перед зеркалом.

Флеминг сжал свободную руку в кулак.

— Надо было ему врезать! Жаль, я сразу не догадался!

— А мне совершенно не жаль! — Арлин по-прежнему старалась отнять руку, не ранив чувства человека, готового ради нее на любые жертвы.

— Вы бы тогда увидели, что я мужчина, — не унимался Флеминг. Уровень адреналина в его крови зашкаливал. И тут он заметил Эдди Уэтцела в соседней кабинке.

Исход драки был предрешен. Флеминг остался с разбитым носом, пальцем не тронув Эдди Уэтцела.

Бармен немедленно выгнал всех троих из заведения.

— В следующий раз, — заявил он заплаканной Арлин, — сделайте одолжение, водите своих кавалеров в другое место!

Они поднялись в квартиру Эдди, чтобы оказать несчастному Флемингу первую помощь. Крошечная квартирка была обставлена с удручающим минимализмом: ни единой шторы или ковра и даже ни единого стола, только два дешевых стула. Флеминга уложили на единственное спальное место — узкую металлическую кровать, купленную на распродаже списанного военного имущества.

— Господи боже! — обратился Флеминг к потолку. — Нет хуже дурака, чем старый дурак.

— Я не хотел бить так сильно, — сказал Эдди. — То есть, я вообще не хотел бить.

— Лучше бы ты меня убил, — сказал Флеминг.

Арлин искала в кухне лед, чтобы приложить Флемингу к носу. В холодильнике нашелся только одинокий ломтик ливерной колбасы и банка пива. Интересно, где Эдди ест, подумалось Арлин, если у него даже стола нет.

И тут она заметила остатки завтрака на холодильнике. Выходит, Эдди ел стоя. Там же находился единственный декоративный предмет во всей квартире — фотография ослепительно красивой невесты в золотой рамке.

Войдя в кухню, Эдди застал Арлин разглядывающей фото.

— Натали, — сказал он.

— Что?

— Ее зовут Натали, — повторил он. — Да вы и сами знаете. Девушки в отделе наверняка все вам рассказали в первый же рабочий день.

— Да, — кивнула Арлин. — Сожалею, что ваш брак распался.

— Я, глупец, думал, что ее характер так же прекрасен, как и внешность. Грандиозная ошибка.

— Если она так ужасно обошлась с вами, зачем вы храните ее фотографию? — спросила Арлин.

— Знаете, некоторые оставляют на память пулю, извлеченную из раны. — Он неуклюже поспешил сменить тему. — И вот что… извините меня. Я сожалею, что пришлось вас уволить.

— Вы очень доходчиво объяснили причину, — возразила Арлин. — Из ваших слов следует, что увольнение совершенно заслуженно.

Эдди поднял ладони вверх.

— Ладно-ладно, не драматизируйте! Можно подумать, я вас обрек на голодную смерть.

— Да-да, конечно, — рассеянно кивнула Арлин.

Она согласилась бы с любой его фразой в обмен на возможность удовлетворить исследовательский интерес, а Эдди показался ей исключительно редким экземпляром. Кажется, она даже поняла, почему его брак был обречен.