Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма
Шрифт:
СПб. В<асильевский> о<стров>, 15 л<иния>, 88 кв<артира>, 34. Аркадию Анатольевичу Кощееву.
Это для вятского вечера. Ко мне приходил Кощеев, я сказал, что будем участвовать я и Вы, и Волошин, и Толстой, и Верховский.
О вечере он известит: вечер будет или 7 или 25 марта. 2 экзем<пляра> Ваших стихов надобны для цензуры. Пошлите поскорее.
А. Ремизов.
Кощеев едва поместился в моей комнате. Он мне сказал:
— Дайте мне почитать в книжку.
P. S. Прочитал 1-<й> акт Шута короля Б<атиньоля>
11. От М. А. Волошина
<С.-Петербург. 10 марта 1909 г.>
Николай Степанович и Алексей Николаевич!
Я прошу у вас дружеской услуги: отправиться от моего имени к г-ну Лукьянчикову (Константину Ивановичу) и под угрозой поединка потребовать у него трех действий:
1). Немедленно поехать извиниться перед моей матерью за неподобающую грубость, которую он позволил себе по отношению к ней в прилагаемом открытом письме.
2). Не вмешиваться в личные отношения Александры Иосифовны Орловой с ее старыми друзьями — моей матерью и мною.
3). Уничтожить на ваших глазах мое письмо, адресованное мною Александре Иосифовне, которое он имел нескромность прочесть.
<В> переговорах с г-ном Лукьянчиковым прошу вас иметь в виду, что самое важное для меня — это исполнение этих требований, а вовсе не поединок, т. е. личных отношений к нему к меня нет, и крови его я вовсе не жажду. Дуэль является для меня здесь лишь прискорбной неизбежностью.
В случае же его отказа от дуэли прошу Вас прибегнуть к угрозе оскорбления действием с моей стороны только в крайнем случае, т<ак> к<ак> должен заранее предупредить вас, что исполнять ее я вовсе не собираюсь.
С доверием вручаю вас защиту моих интересов.
Максимилиан Волошин.
Вторник, 10 марта.
2 часа дня.
12. От М. А. Волошина
<С.-Петербург. 11 марта 1909 г.>
Николай Степанович и Алексей Николаевич!
За этот день случились новые обстоятельства, изменяющие мои требования к К. И. Лукьянчикову.
Моя мать получила от Александры Иосифовны Орловой, которой г-н Лукьянчиков сообщил о предполагаемой дуэли, письмо, в котором она просит нас — меня и мать мою — пощадить ее и не вмешиваться в ее жизнь.
Поэтому требование мое о невмешательстве г-на Лукьянчикова в отношения моей матери и мои к А. И. Орловой теряет смысл.
Мать же моя, со своей стороны, заявляет, что оскорбленной г-ном Лукьянчиковым она себя не считает и извинений его ей не надо.
Письмо же мое к А. И. Орловой, перехваченное г-ном Лукьянчиковым, как сообщает А. И. Орлова, уже уничтожено.
Таким образом, все три мною поставленные требования падают сами собой, и так как никаких личных отношений у меня к г-ну Лукьянчикову нет, то я считаю это дело для себя поконченным.
В том же случае, если сам г-н Лукьянчиков считает себя оскорбленным мною, то прошу Вас передать его секундантам, что я всегда к его услугам, а также прочесть им данное
письмо.Максимилиан Волошин.
13. От В. Я. Брюсова
<Москва.> 26 мая 1909 <г.>
Дорогой Николай Степанович!
Очень жалею, что Вы меня не застали. Мой день расположен таким образом, что при всем желании для меня невозможно заехать к Вам в 7, час, который Вы указали. Но я могу быть дома между 9 и 12 вечера. Если это для Вас возможно, приезжайте в эти часы ко мне «пить чай». Буду очень рад.
Всегда Ваш Валерий Брюсов.
26 мая 1909 года
14. От А. М. Ремизова
<С.-Петербург.> 23 сент<ября> 1909 <г.>
Дорогой Николай Степанович!
Появился в Петербурге студент первокурсник, брат тех Бурлюков, которые картины квадратиками пишут; я хотел бы его познакомить с Вами. Он пишет стихи и нуждается в руководителе.
Назначьте день и час на той неделе у нас, я его извещу и он явится. Он очень скромный, внимательный и будет послушен, и будет примерным учеником.
В объявлениях журнала «Аполлон» в числе сотрудников я не нахожу своего имени. Вы бываете в «Аполлоне», наведите справку у секретаря, отсутствие моего имени произошло по невнимательности корректора или я просто не считаюсь сотрудником «Аполлона».
Жизнь свою понемногу налаживаю: по часам распределил занятия и прогулку. Так с Божьей помощью примусь и за писание.
Всего Вам хорошего, Николай Степанович. Кланяюсь Вашему дому.
А. Ремизов.
15. От Д. Н. Кардовского
<Царское село. 2 ноября 1909 г.>
Многоуважаемый Николай Степанович!
Я заполнил просветы на рисунке «Жемчугов», текст стал вполне отчетлив, и завтра отсылаю рисунок в «Скорпион», вместе с письмом. В этом письме я, с Вашего позволения, написал, что Вы нашли рисунок подходящим, о чем сообщите лично. Думаю, что Вы не пожалеете, что еще раз не посмотрели рисунка.
Впрочем, я лучше вот что сделаю. Лучше я отправлю его послезавтра — один день разницы не сделает, а если Вам угодно, зайдите завтра к нам, я оставлю рисунок дома, и Вы можете его посмотреть. Я сам завтра уеду с утра в Петерб<ург> и возвращусь вероятно часам к 6 вечера.
Посылаю Вам билет на открытие нашей отчетной выставки. Хотя она для Вас и малолюбопытна, но по крайней мере Вы узнаете, где находится Академия художеств в Петербурге.
Жму Вашу руку и прошу передать мой привет всем Вашим.
Д. Кардовский.
2 ноябр<я. 19>09 <г.>
Ц<арское> с<ело>
16. От Э. Ф. Голлербаха
<Царское село. Начало 1910-х гг. (?)>
Уважаемый г. Гумилев.
Обращаюсь к Вам со следующей просьбой. Мне, усердному поклоннику Вашего изящного дарования, было бы большим удовольствием иметь Ваш автограф.
17. От В. Я. Брюсова
<Москва.> 28 марта 1910 г.
Дорогой Николай Степанович!