Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

К сожалению, я не могу взять на себя приятный труд написать о Вашей книге в «Аполлоне». Я обещался «Рус<ской> мысли» давать ей рецензии о всех стоящих внимания сборниках стихов. Писать же об одной книге в двух изданиях я считаю решительно неуместным (хотя Н. Лернер и писал иногда по 18 рецензий об одном и том же).

Благодарю Вас за вести из Абиссинии.

Ваш всегда Валерий Брюсов.

18. От Ж. Шюзевиля

Villa Mirandola-Brunate. Como (Italie). <Лето 1910 г.>

Cher Monsieur,

je me permets de me rappeler a votre souvenir, car je desirerais savoir ou en sont de meures nos projets. Si vous aviez apercu quelque obstacle a leur realisation, je vous serais reconnaissant de vouloir bien simplement m’en avertir.

Comme je vous l’ai dit, je passerai selon toute probabilite l’annee 1910–1911 a Rome. Pour l’instant je suis aux environs de Cyme ou je sejournerai encore un mois.

Il serait bon que l’on m’expedie ici quelques uns au moins des ouvrages a traduire. Ma sante s’est bien amelioree et je crois que je pourrai travailler avec succes.

Agreez Monsieur l’expression de mes sentiments sympathiques et devoires.

J. Chuzeville.

Tous mes compliments a Madame Goumileff^[11].

19. От В. Я. Брюсова

Москва. 29 авг<уста> 1910 г.

Дорогой Николай Степанович!

Я не писал Вам давно, — частью по причине Ваших летних разъездов, частью по причине разных событий моей жизни, пересказывать которые не было бы интересно. И мне как-то стыдно начинать это письмо с деловых предложений и рассуждений, — но к тому принуждают обстоятельства. Дело в том, что с этой осени (как Вы, может быть, уже знаете) я буду «принимать ближайшее участие» (официальный термин) в редактировании «Русской мысли». Кроме того, мне же приходится взять на себя (за отъездом из Москвы С. А. Полякова) и редактирование «Северных цветов», запоздавших, но имеющих выйти в течение этого сезона. Вы понимаете и вы не сомневаетесь в том, что мне в том и в другом издании хочется иметь Вас в числе сотрудников. Зная, что в искусстве Вы, своим путем, постоянно продвигаетесь вперед, я уверен, что у Вас есть и стихи и рассказы (может быть, и статьи?), которые могут пригодиться и для журнала и для альманаха. К сожалению, ближайшие книжки «Русской мысли» уже предопределены тем материалом (весьма плачевным), который достался мне в наследие от моих предшественников. Но уже теперь я должен собирать рукописи для 1911 г. и, кроме того, все же надеюсь, что мне удастся вставить несколько мелких вещей в последние книжки этого года. Что же касается «Северных цветов», то теперь уже самая пора организовывать их и даже сдавать материал в типографию. Вы бы меня потому очень обрадовали, если бы нашли возможность прислать мне что-либо из Ваших новых произведений в самом близком будущем. Мне казалось бы, что для «Русск<ой> мысли» скорее всего подошла бы одна из маленьких новелл, в том роде, как Вы их печатали там, а для «Сев<ерных> цветов» — стихи. Впрочем, это лишь предложение, на котором я нисколько не настаиваю, и совершенно возможно печатать в журнале стихи, а в альманахе прозу или тут и там и то и другое.

К большому моему сожалению, у меня сейчас совсем нет времени, чтобы поговорить с Вами, хотя бы в письме, о многом другом, о чем поговорить и хотелось бы и было бы надо, — в том числе и об «Аполлоне». Позвольте отложить это до следующего письма или до встречи. Ибо в этом году мне придется в Петербурге бывать неоднократно.

Благодарю Вас за Ваши письма.

Ваш Валерий Брюсов.

Мой новый адрес: 1-я Мещанская, 32 (Москва).

20. От В. Я. Брюсова

Опалиха. 20 июня <1911 г.>

Дорогой Николай Степанович!

Спасибо, что меня вспомнили. Первое Ваше стихотворение «Из логова змиева» думаю напечатать в одной из ближайших книжек «Р<усской> м<ысли>» В нем в одном месте дактилические рифмы заменены женскими, — так и должно? Два других по разным причинам мне нельзя будет пристроить.

Читал Ваше письмо о поэзии и в большинстве с Вашими отзывами согласен. Игорь Северянин, действительно, интересен. В Эренбурга я поверил по его первым стихам. Продолжаю еще верить. Что у него много слабого — меня не смущает: у кого нет слабого в дебютах? Более меня тревожит, что он пишет и в «Сатириконе» и (кажется) в «Синем журнале». Это — путь опасный.

Стихи Вашей жены, г-жи Ахматовой, — которой, не будучи пока ей представлен, позволю себе послать мое приветствие, — сколько помню, мне понравились. Они написаны хорошо. Но во-первых, я читал их уже давно, осенью, во-вторых, двух стихотворений, которые мне были присланы, слишком мало, чтобы составить определенное суждение.

Сердечно Ваш Валерий Брюсов.

21. От В. Я. Брюсова

Москва. 18-е ноября 1911 г.

Дорогой Николай Степанович!

Спасибо за присланные стихи. Но Вашими условиями Вы ставите меня в очень трудное положение. Дело в том, что стихи на январь-февраль у меня уже намечены. Я постараюсь однако уместить в январе Ваше стихотворение «Я верил, я думал...». Не знаю еще, удастся ли мне воспользоваться и «Туркестанскими генералами», которые мне тоже очень нравятся. Сообщу Вам об этом на днях. Что касается альманаха Аполлона, то по-прежнему думаю, что его редакция поступила не окончательно корректно.

Ваш Валерий Брюсов.

22. От А. М. Ремизова

<С.-Петербург.> 19/1 1912 <г.>

Таврическая 3в, кв. 23.

Дорогой Николай Степанович!

Сколько лет я Вас не видал — с холерного года. Очень досадно было, что так вышло: я был по соседству через квартиру, относил корректуру. Узнал от прислуги, когда уже и след Ваш простыл.

Извиняюсь за нечаянный грех.

Мы будем очень рады, если Вы пожалуете к нам. Лучше, если бы Вы известили нас.

Серафима Павловна шлет Анне Андреевне и Вам поклоны. Серафима Павловна все еще не на ногах по-настоящему, все еще больно ей.

Я кланяюсь Анне Андреевне. Кончится у меня корректурная страда, выйдут VI и VII т<ома>, избавляюсь я от своей простуды, потеплеет на воле, — у Вас буду на новоселье с хлебом и солью.

А. Ремизов.

23. От К. И. Чуковского

<Куоккала. Конец марта — начало апреля 1912 г.>

Дорогой Николай Степанович,

только теперь я мог вполне оценить, как великолепны Ваши переводы. Не говоря уже о «Сфинксе», который есть литературное чудо, — «Шелли», «Федра» и «Theoretikos» поразили меня точностью и красотой пересказа. Я целый день сегодня твержу это пушкинское:

«на празднике усопших страж суровый...»

Посылаю Вам снова Вашу корректуру — и покорнейше прошу сделать к «Сфинксу» кое-какие примечания, вроде так, что «Бык» — это минотавр, сын царя Миноса и т. д. Иначе значительная доля этих стихов будет невнятна для малосведущих читателей «Нивы». Я сейчас в деревне без всяких книг, а Вам это нетрудно.

Я познакомился с композитором Гартевельдом; у него много романсов на Ваши стихи.

Ваш Чуковский.

24. От А. А. Блока

<Петербург.> 14 апреля 1912 <г.>

Многоуважаемый Николай Степанович.

Спасибо Вам за книгу; «Я верил, я думал» и «Туркестанских генералов» я успел давно полюбить по-настоящему; перелистываю книгу и думаю, что полюблю и еще многое.

Душевно преданный Вам Ал<ександр> Блок.

25. От К. И. Чуковского

<Куоккала. До 28 августа 1912 г.>

Дорогой Николай Степанович,

я в восторге от Вашего «Сфинкса» — есть отличные строфы — но меня, признаюсь, покоробило одно (только одно!) место — 65-е четверостишие: