Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая

[1415] Пьер про всё много читал, но в особенности про войну, и имел не только определенное понятие о стратегии и тактике, но считал себя даже знатоком в этом деле, [1416] и ему казалось, что стратегические вопросы занимают его.

Проехав две разоренные деревни и узнав, что неприятель не далее, как в двух [?] верстах, Пьер [1417] стал подниматься в дрожках и внимательно оглядываться.

1415

На полях:<Кто кого взял в плен? Одно время было хорошо на курганной батарее.>

Пьер заметил, что немцы все видели потерю сражения.

1416

Зач.:ему мечталось, как мечтается дорогой, что он сделает что-нибудь необыкновенное в этом сражении.

1417

Зач.:вылез из дрожек с тем, чтобы сесть верхом и ехать осматривать позицию.

Пьер [1418] всё боялся, что он пропустит [1419] место, где начинается позиция. [1420]

До сих пор он видел [1421] всё одно и то же: войска, войска, солдаты в мундирах, в рубашках, пушки, ружья, лошади, офицеры и дорога, и разоренные деревни, но позиция всё не начиналась.

Пьер начинал бояться, что он пропустит что-нибудь интересное и позицию, и желал встретить кого-нибудь знакомого, чтобы разговориться.>

1418

Зач.:на всё смотрел внимательно и

1419

Зач.:что-нибудь интересное и не узнает того

1420

Зач.:Он ждал, что позиция будет чем-нибудь особенным ознаменована.

1421

Зач.:только

* № 196 (рук. № 92. T. III, ч. 2, гл. XX). [1422]

Но, кроме того, при виде всех этих лиц, толпившихся по дороге с разнообразно личными выражениями физиономий и однообразным, общим всем выражением серьезности, к прежнему чувству примешивалось в душе Пьера страстное любопытство узнать, понять что-то и не пропустить какой-нибудь подробности, которая могла ему разъяснить занимавший его вопрос.

В чем состоял этот вопрос, Пьер не знал хорошенько. Он знал только, что этот вопрос относился к войне, которую он не понимал. Был ли это вопрос о том, что дает успех в военном деле, или о том, выгодно ли наше стратегическое положение, или о том, много ли и каковы наши войска, или о том, как настроены эти войска, или в чем состоят распоряжения главнокомандующего? Он не знал, но знал, что что-то в этой области военных вопросов страстно интересует его, и приглядывался, прислушивался ко всему, стараясь не пропустить ни одной подробности. [1423]

1422

Автограф на полях, продолженный на листе.

1423

Зачеркнуто:Отъехав версты 4 за Можайск. В то время, как Пьер только что стал

[Далее от слов:Выезжая из Можайска, на спуске с огромной крутой и кривой горы кончая:Другой, молодой мальчик, рекрут без бороды и усов, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера и держал в руке кусок хлеба близко к печатному тексту. Т. III, ч. 2, гл. XX.]

3-й лежал ничком, лица его не видно было, и слышны были не стоны, а звуки туженья, как будто он напруживался что-то сделать. Одна рука его висела на колесе, проскочив в расшатавшийся лубок телеги. Солдат, который с раненой рукой остановился за телегой, не дождавшись ответа от Пьера, взял эту висячую руку и заложил ее опять в телегу. Лежавший ничком солдат не пошевелился и не изменил равномерно издаваемых им звуков туженья, которые слышны были Пьеру, потому что он стоял над ним.

Кавалеристы песенники проходили над самой телегой.

— Ах, запропала да ежова голова.

Да на чужой стороне живучи, —

выделывали они разгульную и неприличную плясовую песню.

Ехавший ближе всех песенник, красный, здоровый солдат, оглянулся на Пьера и на телегу, над которой он стоял, подмигивал ему и в такт песни пожимал плечом.

Солдат с распухшей щекой прошамкал что-то своим кривым ртом, глядя на кавалериста.

— Заиграете, дай срок... — или что-то в этом роде, как послышалось Пьеру.

— Нынче не то, что солдат, а и мужички, видял? Мужичков и тех под француза гонят, — сказал со вздохом солдат, стоявший за телегой. — Уж когда тут. Под Москву подошел.

Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору.

Теперь, когда он ехал дальше и, испытывая то страстное любопытство, которое волновало его, он вспоминал эту телегу с ранеными, песенников и кавалеристов, весело шедших туда, откуда везли раненых, и вспоминал эту тень от откоса по изрытой горе, тужение лежавшего и веселый утренний свет [1424] на другом откосе и перебор, перезвоны в соборе, ему смутно представлялось, что вопрос, занимавший его, [1425] очевиднее представлялся ему там, на горе. Но в чем состоит этот вопрос? — говорил он себе, и, так как прежде читал военные книги, ему опять казалось, что более всего его интересуют вопросы стратегические, и потому он торопился поскорее и поскорее приехать вперед на передовую линию и осмотреть позицию, позицию, которую он воображал себе почти с такою же определенностью и ясностью, какие он видал на плане сражений. Он останавливался несколько раз, всходил на высоты, разговаривал с офицерами, но всё не мог себе составить ясного понятия о том, что будет, и торопился ехать вперед к главному штабу, который, как ему сказали, находился в деревне Татариновой и где он надеялся найти знакомых, которые ему объяснят дело. Офицеры же, с которыми он говорил, казалось, вовсе и не знали и не думали о том, что завтра будет сражение и что избрана какая-нибудь позиция. Один уланский майор сказал Пьеру, что даже, вероятно, вовсе не будет сражения и мы опять отступим.

1424

Зач.:в воздухе

1425

Зачеркнуто:преимущественно

— А как же укрепляют позицию? — сказал Пьер.

— Это мы от Смоленска всё копаем, — сказал майор. — Покопают, да и уйдут.

Пьер ехал дальше, оглядываясь по [1426] обе стороны дороги, отыскивая новые лица.

* № 197 (рук. № 92. T. III, ч. 2, гл. XXI—XXII).

[1427] Pierre [1428] снял шляпу [1429] и стоял, [1430] слушая пенье и глядя на лица, которые окружали икону. Много было разнообразных лиц и в кружке генералов, стоявших на первом очищенном месте позади священников и дьякона. Были тут: один плешивый, прямо держащийся генерал, очевидно немец, потому что он не крестился, и маленький, добродушный Дохтуров, которого знал Пьер и который старательно крестился и кланялся, и франт генерал, стоявший в воинственной позе и потряхивавший рукой перед грудью. На лицах генералов выражалось приличие, но на лицах солдат, ополченцев и большинства офицеров, большим кругом стоявших вокруг иконы, выражалось серьезное умиление. Как будто то чувство серьезности ожидания на завтра смерти, рассеиваемое случайностями дня, вдруг, найдя себе выражение, сосредоточилось. Все глаза были неподвижно устремлены на черный лик, губы были сложены в строгое выражение, и, как только уставшие дьячки (певшие 20-й [1431] молебен) и одни вместо умиления высказывавшие развязную усталость, начинали петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице» и священник и дьякон подхватывали: «Яко [1432] все по бозе к тебе прибегаем, [1433] скорой помощнице и молитвеннице о душах наших», на всех лицах разнообразных проявлялась одна мольба о спасении от своей беды и общей беды, которую все понимали одинаково, и с одной надеждой на [1434] скорую помощницу.

1426

Окончание фразы печатается по копии. Далее зач. вписанное:Однако, пока он сомневался, лошади везли его дальше к Татариновой, где стоял главнокомандующий.

1427

Начало фразы печатается по копии.

1428

Зач. в копии:слез с лошади и

1429

Зач.:но

1430

Далее автограф на полях, продолженный на отдельном листе.

1431

Исправлено из:пропевшие более 20-ти

1432

Зачеркнуто:мы всеусердно

1433

Зач.:яко к нерушимой стене и к заступнице

1434

Зач.:общую

Слышно было только пение духовенства и звуки вздохов и ударов крестов по груди. Опять для Пьера вопрос, занимавший его, из стратегии перенесся [в дру]гую, неясную, но более значительную область. Он не успел еще себе дать отчета в своих мыслях, как [1435] по той же дороге из-под горы, от Бородина, послышались звуки экипажа и топота лошадей, и толпа, окружавшая икону, раскрылась. Это был Кутузов, который, объезжая позицию и возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну, чтобы еще раз приложиться к иконе. Пьер тотчас же узнал Кутузова не по тому, что так поспешно солдаты и офицеры и генералы давали ему дорогу, не потому, что в рядах заговорили: «Светлейший, Светлейший», но по той особенной, отличавшейся от всех, фигуре, которая вошла в круг. В длинном сюртуке на огромном, толстом теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим белым глазом Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и сморщенной рукой стал креститься. Когда читали Евангелие, он низко нагнул голову и потом, с детски наивным выпячением губ, поцеловал Евангелие. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Пьер оглянулся на солдат и ополченцев. Ни один из них не смотрел на главнокомандующего, все продолжали молиться. Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и поцеловал икону.

1435

Зач.:позади рядов

Генералитет последовал его примеру, и, давя друг друга, полезли солдаты и ополченцы.

Пьер вышел из давки, глазами отыскивая свои дрожки.

— Граф Петр Кириллович; вы как здесь? — сказал ему чей-то голос. Пьер оглянулся. Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь, подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, [1436] с оттенком походной воинственности: на нем были большие сапоги и плеть через плечо так же, как у Кутузова. Пьер рад был знакомому человеку и отошел с ним к деревне, расспрашивая его. [1437]

1436

Зач.:в элегантный, новый мундирный сюртук с белой ф[уражкой]

1437

Зачеркнуто:<Ку> Икона т[ронулась]

Кутузов между тем подошел к кургану, на который влезал Пьер, и сел в тени кургана на лавку, которую бегом принес казак. Огромная, блестящая свита окружала. Икона тронулась дальше, сопутствуемая [1438] огромной толпой. Пьер шагах в 30 остановился, разговаривая с Борисом. Несколько знакомых, увидав Пьера, подошли к нему и окружили его, расспрашивая о Москве [1439] и рассказывая ему.

Пьер объяснил свое намерение участвовать завтра в сражении и осмотреть позицию.

1438

Зач.:всем народом

1439

Зач.:Кутузов несколько раз оглянулся на толстую фигуру Пьера и спросил, кто он такой. Пьер не успевал рассказывать и выслушивать рассказы. Все казались очень оживлены и рассказывали, перебивая один другого, о храбрости наших войск во вчерашнем дне и об отличном духе, в котором находились войска. Когда Пьер изъявил желание объехать позицию, начиная с правого фланга

— Вот как сделайте, — сказал Борис. — Je vous ferai les honneurs du camp. [1440] Лучше всего вы увидите всё оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ему доложу. А ежели хотите объехать позицию, то поедемте с нами, мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать и партию составим, вон мой дом, — он указал 3-й дом в Горках.

— Но мне бы хотелось видеть правый фланг, говорят, он очень силен, — сказал Пьер. — Я бы хотел проехать от Москвы-реки и всю позицию.

1440

Я вас буду угощать лагерем.