Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Шрифт:
Андрюха не спалъ всю ночь, а она съ солдаткой пришла къ телгамъ и завалилась спать посередь бабъ и заснула, какъ мертвая, ничего не слыхала, не видала. Андрей долго сидлъ на копн, слушалъ, рыскалъ около телгъ, но Маланья не встала; слышалъ онъ только, какъ собаки лаяли на станціи, какъ птухи закричали, птицы проснулись, мужики пришли, смнились изъ ночнаго, какъ роса холодная покрыла землю и сно. Онъ самъ не помнилъ, какъ заснулъ. На восход его разбудили. Маланья была такая же, какъ всегда, какъ будто ничего не было. —
4.
Какъ роса посошла, позавтракали, принялся народъ опять зa работу. Самая веселая работа подошла, возить, въ стоги метать; кто похалъ хворосту на падрину рубить, кто телги запрягалъ,
До обда ужъ порядочный стогъ скидали, съ телгъ подавать стали и зa большими вилами послали — не доставали. На скирду 3-е подавальщиковъ, 2 съ каждой стороны, одинъ очесываетъ. Дворнику сначала клали. Онъ самъ распустилъ поясокъ, тоже подаетъ — брюхо толстое — такъ и льетъ съ него. —
Бабъ возить заставили. Маланька съ солдаткой возятъ; только привезетъ, на возу сидитъ, мужики закрутятъ, валютъ, чтобъ ее свалить, только успвай соскакивать, [25] а то вывалютъ съ сномъ, то-то смху. Разъ не поспла, вывалили. Андрюха въ подавальщикахъ былъ со мной. Хоть наша сторона по легче была, въ тни, а замаялся мой малый безъ привычки, такъ что бда. Ну извстно, передъ народомъ старается не отстать, навилитъ, навилитъ, — особо, какъ бабы смотрятъ, — перегнется, перехватитъ — другой разъ не подъ силу, ну подъимешь. Пойдетъ, ноги подламываются, навилина надъ головой, сверху на потное лицо сухія травки сыпятся, липнутъ. Тутъ зарость, чьи скоре подаютъ. «У насъ больше». И шумъ, и смхъ, и работа то, и запахъ, какъ одурлый сдлаешься. А дворникъ все подгоняетъ — тучки собираются; что подгонять, дло свое — стараются изъ послдней моченки. Къ обду скидали одинъ стогъ, вывершили, веревку перекинули, спустились. Андрюха пошелъ, рукъ не чуетъ. Чуть вздремнули, другой кидать стали. Охабками сначала живо идетъ, по зеленому листу падрины, потомъ выше, выше наши бабы зарются, бда. Тучки же заходятъ.
25
Поперек рукописи, со слов: Бабъ возить заставили, до слов: успвай соскакивать, написано: Все чище, чище.
— Братцы, кидай пупомъ, живо, ведро поставлю.
То-то закипло. А тучка ближе, ближе, втеръ поднялся. Залзъ наверхъ дворникъ, на него кидать пошли; борода раз- ввается, не успетъ огребать, завалили совсмъ; вылзетъ, опять завалятъ.
— Давай еще! Принимай! Вали съ бабой! Круче вывершивай, отопчи, одергивай сверху. Еще осталось много ли?
— Дв копны за кустами.
Бабамъ хать пришлось — не знаютъ, говорятъ. Андрюха мой, вижу, ослаблъ вовсе, бьется, да ужъ какъ листъ дрожитъ.
— Ступай, ты знаешь.
A втеръ сильнй, сильнй, тучка такъ и надвигаетъ, борода и рубаха у дворника треплются, какъ на скворешниц. Обтеръ потъ Андрюха, ползъ въ телгу.
— Давай бабу еще на верхъ, — кричитъ.
— Намъ давай.
Послали солдатку. Одернули съ колесъ сно. [26] Маланька встала, ухватилась за возжи, только ноги да груди подрагиваютъ. Андрей, какъ кулекъ какой, черезъ кочки треплется. За кусты похали. Подъхали, слзъ навивать Андрюха, баба на возу принимать осталась, только посмевается, глядя на него, ничего не говоритъ, охабками укладываетъ по грядкамъ, на него поглядываетъ. Хотлъ онъ навилину подать, подкосились ноги, упалъ на сно, моченьки не стало, [27] пересталъ навивать.
26
В подлиннике: сномъ
27
Зачеркнуто: заработался, значитъ, малый. — Что ты, али спать? — Баба смется, только глядь,
он какъ полотенцо блое.— Что жъ ты?
— А вотъ убью себя. Душегубка ты, вотъ что, злодйка, да, убью тебя и себ конецъ сдлаю.
Соскочила к нему.
— Что ты, Андрей! Аль [28] одурлъ, али испортили?
Схватилъ ее за рученки:
— Не мучай ты меня, Маланьюшка, мочи моей не стало, али прогони ты меня съ глазъ своихъ ясныхъ, не вели ты мн жить на бломъ свту, али пожалй ты меня сколько нибудь. Знаю я, что не мн чета за тобой ходить, и хозяинъ у тебя мужикъ хорошій. Не властенъ я надъ собою. Умираю — люблю тебя, свтъ ты мой ясный.
28
Зачеркнуто: умираешь
А самъ ухватилъ ее зa руки, заливается плачетъ.
— Вишь, силы нтъ навивать, а влипъ, какъ репейникъ, брось, вишь что выдумалъ. Брось, говорятъ, вотъ я хозяину скажу.
— Да вдь ты сама… зачмъ ты вчера меня цловала?
— Вчера хотлось, а нынче работать нужно. Ну, вставай, брось. Нонче ночь наша будетъ.
— Правда, Маланьюшка?
— А то разв лгать буду. Правда, что ночь будетъ. Вишь дождикъ. Ну!
Нечего длать, очнулся кой какъ, навилъ возъ, перекинулъ веревку, похали. Идетъ подл.
— Не обманешь?
— Врно.
А сама все смется.
Скидали возъ, только успли, а ужъ дождикъ крапитъ. Живо подъ телги забился народъ, шабашъ. Дворниково сно убрали, свое осталось. — Длать нечего, пошелъ народъ по домамъ. Вдь догадалась же, шельма. Андрея оставила съ телгой, сама съ солдаткой домой пошла. Только вышли, Никифоръ, что съ солдаткой жилъ, за ними. Отстала солдатка, М[аланья] одна домой пошла. Дождичекъ прошелъ, солнышко проглянуло, идти лсомъ. Маланька разулась, подобрала паневу на голову, идетъ, ноги блые, стройные, лицо румяное, ну какъ ни приберется, все красавица — красавица и есть. —
Тутъ ее, видно, Богъ и наказалъ за вс шутки и за Андрюху. Дворникъ сно гуртовщику запродалъ и гуртовщика то въ этотъ самый день звалъ на покосъ сно посмотрть. — Идетъ Маланька черезъ поляну и о чемъ думаетъ, Богъ ее знаетъ: и солдатка тутъ съ Н[икифоромъ] въ голов и Андрюха — сама ушла, и жалко ей крпко Андрюху, и все; идетъ, видитъ — на встрчу человкъ на кон верхомъ детъ. Кафтанъ купеческой, картузъ, изъ кафтана рубаха александринская, сапоги козловые, конь низовой, молодецкой и на кон сдокъ, изъ себя молодчина — орелъ, одно слово сказать, толстый, румяный, чернобровый, волоса черные, кудрявые, бородка, усы чуть пробиваются. детъ, трубочку, мдью выложенную, покуриваетъ, плеткой ременной помахиваетъ. Изъ себя, сказать, что красавецъ, кто его не зналъ. Маланька не видывала его въ жизнь, а мы такъ коротко знали Матвй Романыча, гуртовщика. Такой шельмы другой, даромъ что молодой, по всей губерніи не было. Насчетъ ли бабъ, двокъ обмануть, скотину чумную спустить, лошадьми барышничать, рощицу гд набить, отступнаго взять — дошлой былъ, даромъ что годовъ 20 съ чмъ, и отецъ такая же каналья.
— Здравствуй, тетушка, куда Богъ несетъ?
А самъ поперекъ дороги сталъ.
— Домой идемъ, что дорогу загородилъ, я и обойду.
Повернулъ лошадь, за ней похалъ. Посмотритъ на него баба — орелъ, думаетъ, это не Андрюх чета.
— Какъ тебя зовутъ, молодайка?
— A теб начто?
— Да нато, чтобы знать, чья такая красавица бабочка.
— Какая ни есть, да не про тебя. Нечего смяться то.
— Какой смяться. Да я для такой бабочки и ничего не пожалею. Какъ звать?
— Маланьей. Чего еще нужно?
(Онъ опять дорогу загородилъ). Слзать сталъ.
— Мотри! — да граблями на него.
— А по отчеству какъ?
— Радивоновна.
Слзъ, пошелъ съ ней рядомъ.
— Ахъ, Маланья Радивоновна, хоть бы поотдохнула минутку, ужъ такъ то ты мн полюбилась.
А Маланька какъ чуетъ чего недобраго, и лестно ей, и любо, и жутко, все скоре шагу прибавляетъ.
— Ты своей дорогой ступай, а я своей. Вотъ мужики сзади дутъ. Теб дорога туда, a мн сюда.