Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Шрифт:
Катерина Матвевна и студентъ.
Катерина Матвевна.
Дда. Много еще есть субъектовъ, въ сознаніи которыхъ новыя воззрнія еще, такъ сказать, только намчены, а не проникли ещевъ плоть и кровь. Да, я жестоко ошиблась въ этомъ господин.
Студентъ.
А вы не врьте лжи, — и не будете ввержены въ обманъ, какъ говорилъ у насъ профессоръ психологіи. Дрянь натурка, вотъ въ чемъ сила-съ.
Катерина Матвевна.
Позвольте, позвольте! Но какъ вы объясняете себ это явленіе? Всякому мыслящему человку должно быть извстно, что влеченіе къ миловидности есть только низшее проявленіе человческой природы. Какъ можетъ такая личность, какъ этотъ господинъ не видть всю гнусность этаго увлеченія,
Студентъ.
По задаткамъ натуры — ничтожный синьоръ, вотъ и все. Я, какъ взглянулъ на эту личность, убдился, что въ немъ все фальшь. Какъ хотите, — индивидуумъ, служащій по акцизному правленію, имющій и лошадку, и квартиру, и 2000 жалованья, — ужъ никакъ не новый человкъ. А новый синьоръ, — вотъ и все. Какъ же! Онъ при мн разъ сказалъ, что студенты — ребята!... Вотъ понятіе этихъ господъ!.. Дрянь-съ, почтеннйшая, дрянь вся эта компанія честная. Нтъ-съ, наскучило мн все это. Надо въ Москву хать.
Катерина Матвевна.
Да, вы глубже проникли своимъ непосредственнымъ чувствомъ въ его натуру. Я вспоминаю теперь, — онъ мн сказалъ, что рефлексія вредна! Ничтожный господинъ... И какъ унизить себя до пошлйшаго брака со всми атрибутами ничтожества! И съ кмъ же! съ ничтожнйшею личностью...
Студентъ.
Ну-съ, двица то была не вредная. Она бы могла развиться еще. Въ ней были заложенія... Да среда ее подрзала. Поду въ Москву, — скучно... Послушаю лекціи, буду работать.
Катерина Матвевна.
Позвольте. Вдь въ Москв слушать некого. Все неразвитой народъ профессора. Я бы сама похала въ Москву или въ Петербургъ позаняться физіологіей... Да, я раздляю это убжденіе. Кого слушать? Въ Петербург нтъ никого.
Студентъ.
Ну, все — товарищи хоть живые личности, не такіе затхлые субъекты, какъ здсь.
Катерина Матвевна.
Да, вы счастливе... А намъ, женщинамъ, какъ устроить свою жизнь? Я сама думала хать въ университетъ, но ежели бы знать положительно т новыя условія, въ которыя встанешь? а то трудно намъ, людямъ передовымъ, найти путь въ жизни, на которомъ бы не давили насъ ретроградство, застой и закоснлость. Здсь я не могу боле оставаться. Я чувствую, что вс т честныя и либеральныя заложенія моей натуры, которыя составляютъ мою силу, глохнутъ здсь, и я — страшно сказать! — я скоро стану не похожа, а близка всмъ этимъ принципамъ... Что длать! Алексй Павловичъ! Вы широкая, свжая и неиспорченная натура, вы ясне видите. Спасите меня! Спасите погибающую свободную — можетъ быть, единственную вполн свободную женщину. Да, я чувствую, что гибну, гаснетъ этотъ свтъ свободы отъ суеврія, съ которымъ я жила. Этотъ человкъ нанесъ мн страшный ударъ! Онъ поколебалъ во мн вру въ прогрессъ. Спасите меня, Алексй Павловичъ, вы чистый человкъ, вполн человкъ!..
Студентъ (тронутый).
Какая вы честная личность!...
Катерина Матвевна.
Нтъ, позвольте! Я гибну, и они вс будутъ торжествовать! Они вс скажутъ: вотъ она хотла быть свободной, — и она такая же, какъ мы вс. Имъ радость будетъ... Научите меня, чт`o длать?... Я глубоко уважаю васъ однихъ изо всей толпы, окружающей меня!..
Студентъ (жметъ ей руку).
Я могу сказать, что не зналъ васъ до сей минуты. Мн казалось, — я буду откровененъ вполн, — что вы не до корня проникнуты нашими убжденіями. Я теперь только вполн вижу всю высоту и искренность вашихъ воззрній.
Катерина Матвевна (жметъ руку до боли).
Да, я много передумала и пережила. Для меня нтъ возврата, я ненавижу отсталость, я вся принадлежу новымъ идеямъ. Нтъ ничего, что бы могло остановить меня, и я уважаю васъ, глубоко уважаю. Научите меня, куда бжать, гд мн будетъ легче дышать. Здсь душитъ меня все окружающее. Я послушаю однаго вашего совта. Я жду.
Студентъ (задумывается).
Да,
я знаю кружокъ людей, въ которомъ бы вы могли занять то мсто въ жизни, къ которому вы призваны. Да. Но я боюсь, что всетаки вы увлекаетесь, что вы побоитесь.....Катерина Матвевна.
Позвольте, позвольте, чмъ вы это докажете?
Студентъ.
Вотъ видите ли. Для меня самаго жизнь въ Москв наскучила: бдность, отсутствіе труда, постоянно вознаграждаемаго.. По аудиторіямъ шляться прискучило, слушать болтовню профессоровъ, (все пустые башки)... Упитанныхъ барченковъ учить — еще глупе. У меня въ виду была другая жизнь. Въ Петербург, изволите ли видть, есть кружокъ людей, которые затяли нкоторое хорошее дло. Они устроили комуну. Вотъ къ этимъ людямъ и я хотлъ присоединиться...
Катерина Матвевна (хватая его за руку).
Алексй Павловичъ, высказывайтесь! Я чувствую, что эта комуна составлена именно изъ тхъ личностей, которыхъ я ищу... Алексй Павловичъ, я дрожу отъ волненія... Спасите меня!
Студентъ.
Вотъ изволите видть: живутъ въ Петербургъ эти господа. Одинъ изъ нихъ мн пріятель. Онъ изъ семинаріи (какъ всмъ извстно, что въ наше время быть изъ семинаріи почти чинъ, такъ какъ лучшія головы и таланты вс изъ семинаріи.) Онъ извстенъ даже въ литературномъ мір своей критикой на повсть «Чижи». Вы читали, можетъ быть? Замчательная статья: «Чижа не уничижай». Онъ тутъ проводить мысль о прогресс идей въ нашихъ семинаріяхъ.
Катерина Матвевна.
Замчательная. Я читала. Великолпная, великолпная статья.
ЯВЛЕНIЕ [6].
Петруша входитъ и слушаетъ незамченный.
Студентъ.
Ну-съ, вотъ этотъ господинъ пишетъ мн, что они въ Петербург устроили комуну. Ихъ трое было сначало: одинъ медикъ, одинъ «такъ» и студентъ. Весьма важное предпріятіе. Дло въ томъ, что они соединились для общей жизни. Квартира, столъ, доходы и расходы — у нихъ все общее. Они занимаютъ порядочную квартирку, дв женщины живутъ вмст съ ними. Каждый работаетъ по своему выбору, у каждаго своя комната и потомъ общая комната. Женщины, живущія съ ними, не связаны никакими обязательствами. Он свободны, работаютъ... кто хозяйствомъ мужчинъ... кто литературными трудами... Супружества не существуетъ, а совершенно свободныя отношенія. Началось съ малаго, а теперь у нихъ уже, мн говорили, до 18 членовъ комуны и все прибавляется. Вы понимаете, какое это должно имть громадное значеніе. Кром того товарищъ писалъ мн, что были маленькія неудовольствія, которыя однако были устранены, но что духъ этой комуны невообразимый. Члены ея, пишетъ, становятся совсмъ другими людьми, какъ только поступаютъ въ нее.
Катерина Матвевна.
И женщина свободна?
Студентъ.
Вполн. Одна опасность угрожаетъ отъ правительства, потому что понятно, какое громадное значеніе должно имть такое учрежденіе. Такъ вотъ какое дло затялось, и вотъ какъ я бы могъ жить вмсто того, чтобъ обучать откормленнаго барченка. Были бы только маленькія средства. Такъ вотъ-съ. Про это дло я никогда никому не говорилъ, потому что слишкомъ задушевное дло. Но теперь сказалъ вамъ, потому что вижу, что у васъ не увлеченье, a убжденье сильное....
Катерина Матвевна (ударяя себ по голов съ азартомъ).
Это великолпно! Комуна — это великая идея. Это удивительно! Да, я вижу зарю истиннаго прогресса въ Россіи. Да, Твердынской, я — ваша!
Студентъ.
Вотъ какъ видна честная натура! Но подумайте — оно, несомненно, дло весьма хорошее, но...
Катерина Матвевна.
Я — членъ комуны. Пишите вашему другу, что два члена, вы и я, вступаемъ въ комуну. Я же беру т деньги, которыя у меня есть, ду съ вами въ Петербургъ и пишу Ивану Михайловичу, чтобъ онъ продалъ мою землю и прислалъ деньги въ комуну. Я буду работать надъ своимъ сочиненіемъ о значеніи женскаго умственнаго труда. Твердынской, я одинъ разъ уже жестоко обманулась! Вы не измните нашимъ основаніямъ?